Поминки по Финнегану. Глава 1. Падение Финнегана. Авторский перевод - Джеймс Джойс

в сомнистинного всеблагого и он стал лодырянцем. Так что тогда принялалась она дождти и дождти и, будь бердлят, была снова она у Ярла ван Хутора в пару мгнолетий и джимминка с ней в ее папереднике, постно прочью, в другое время. И куда она пришла как не в бар его бристольницы. А Ярл ван Хутор топил стёрбленные каблуки в своем хмельнилище, пожимая теплы руки сам с собой, а джимминка Хилари и дуракла в их первом младенчестве были внизу на отрывном листке, выбориваясь и кашляматясь, как брав и шустра. А пранквица сцапала того что побледше и нажглась снова и петужгли поулетали затрепетав с бугребнев. И она собрала мыслее пред зловротцем, говоря: Марк Двойн, чего б это я выгляхочу как две игружки портье ужалисто? И: Заперт'! говорит зловротец, рукословя ее целочество. Тогда ее целочественный умысел поставил джиминку и поднял джиминку и все лилипу́тёвые дороги до Жинщейной Земли она беждла, беждла, беждла. А Ярл ван Хутор заблейтал ей въяд громким финогтем: Стоп тухая стоп вернись моей с эрмилажкой стоп. Но пранквица хулитела. Ли я подобюсь этим. И был там бешеный старый важноввой в украстную ночь звездострелов где-то в Эрио. И пранкица пошла на свою на сорок лет прогулку в Турнемимо и вбила она проклятья крамольвеля ногтем шпильки в джимминку и было у нее четыре квесельческих воспиталки чтоб преотрунить ему его слезы и она разбрати́ла его в однеопределенного всеуверенного и он стал грустианином. Затем принялась она тогда дождти, дождти, и в пару сментов, будь треляд, была она снова у Ярла ван Хутора и Ларихолм с ней под ее мышником. И чего ей останавливаться вообще как не у двора его дормца еще одной шнурокой изящью для божей троицы? А у Ярла ван Хутора были ураганные бедра по самую буфетницу, жевачкая в своих четверхватких желудках (Смей! О смей!), а джиммика Тафетрис и дуракла внирху на водоткани, целуясь и плюясь, жулясь и вспихиваясь, плутмелк и найвеста в своем втором детстве. И пранквица сорвала чёрблую и разожглась и долины лежали мерцая. И она собрала мыслейше пред трехмуфтийной дугаркой, спрашивая: Марк Отрез, чего б это я выгляхочу как три икружки портье по жалюзи? Но это вот и было как юбостычки задракончились. Ибо как кэмпбеллы придучие с саблеском вилки молнии, Ярл ван Хутор своей персоной, былой ужас дам, вышел хип хоп рукошляп через пикоткрываемый сводчег его трех запертаемых замков, в своей широрыжей шляпе и гражданском желчнике и камзолжанке рубашитой и бычехвастных сексонглавах и бездельнежных брюксах и каттегутным патронтугом и отдороченых мехом пенункулярных боеботах словно грумяный зелёстный жёлтущийся оранжец в бешевом индиговании, на всю длинность сильности его смечи лучника. И он цокнул крепкой своей рукой по своей незудной прицопке и пригрязи́л и его густое спх спк для нее чтоб заткнула лавочку, даппица. И дуппица та закрыла жалюзей трещотку (Перкодхускурунбарггруайягокгорлейоргромгремитгундуртуруматунаради-диллифайлитилибумулойукконен¹!) И они все выпились в волю. Ибо один мужик в сбруе было жирным матчем всегда для любых девиц под врубашками. И это был первый примир иллитеративной воэзнии на огнечной кровотопной дуплоской земле. Как целовишенная портнищица сделала сладкий отзакрыт для нарвальского капиталя. Так далегко солите вы умореть. Мы ждем аню². И пранковка была трюмить свою куклость и джимминка был поддерживать моремир, а Ярл ван Хутор преднять свой ветрищ³. Вот как пострашность бюргера осчастловливает цельность полиса.

Падение. Еще раз о Поминках Финнегана

О счёртсли́вый виновгрех¹! Экс нулего язлока выйдет евина туча добра. Сопка, ручей, одружды в компании, расквартированы, так меньшейте будем этим гордиться! Выше грудь и нако́ня! Только для этого не надышат эти на никтоинга и мирландца секрестром своего молчаро́действа. К вору силясь², Хомфри Ноуанса³! Он деньги ум вести нес⁴, Ливия Ноуанса? Облакепка на нем, нахмуренная; аудиюриентый⁵, он бы подслюшал, был б рышь под рукой, был б джум бойтылок в дальнем востухе. Мрачь, глазнины его темнеют. Жубами она шепшет ему в шие время о жаком на зяком и жуке на зыне. Ши хи ши хо ще хо то ля. Фырк флухт⁶, если б мог он ее лошь высечь! Неосязухий, он отвраслушает. Волны звука — его оплеуши; они трубьют его своими мехоботами; волна ревущего и волна кышного и волна хохохорного и волна невнимаимложадямпослушамана. Окрусмеян и камневечен в своем о́тпрыжке, млудренцах и сласту́нках, у́трёвные грязеты могли б сказать ему в тыльцо, открикли́вный один чьего лыеба мы и есть пожираюны, как-зад кроме его стылых свягодиц, или ей в ее драмскую стыдренницу, губагубь из чьей хляби мы пьем, как-стук кроме ё алкрепголя с ветропадов, глеба и фёды́ даватели, не быть там свядырому шпиолю на городе ни весталок флейтущих в доке, неет делать простольные пьязнания, ни ы ни и играть в кыш киш в Ново Нилбуде⁷ при фонарном блате ни а'тулл о'талл о'толла и кивацкого намека в сторон' удобличей.

Из вкопа в выкоп проявлял он струдовку пашни своей для себя и всех принадлежных ему и он пропотел свою команду под ауспицием своим для всех живых и он погребал себе на ужас, этого дракона волантного, и он сделал вшей для нас и отдавал нас хлопконосикам, этот могучий спаситель, Анфру-Чикда-Уру-Вукру⁸ и ей-йогу он делал, наш предок наидосточтенный, пока не одумался он о ком получше в своем вдомецком жалюще с той рделой мантией от краюха до краюха, и будут снова могли б навешничающие стрекачи разбудить его и смайгут снова когда жарая птица сдекабрится. И будет снова если быть тому так истине старшим своим молодникам нужно быть сказанной. Есть у тебя во́йна для моей свадьбы, привел ты невесту и постель, ухнешь ты ль за мою смертлестницу? Пробудясь? Вискиадбаюем⁹!

Душу твою свинь к дьяволу! Вы выпили я тут гвоздв?¹⁰

Неугомонному Финнегану рассказывают о современной эпохе

Теперь будь споенк, добрый Мр Финнимор, сэр. И отдосужься как бог какой на пенсионе и не расхаживай померу. Сто пудов ты б потерялся только путь твоих сейчас дорог в Капелавастере⁰ бывают столь извилистыми там после голгофы, Северный Умбриан и Фивс Бэрроу и Уодлингс Рэйд и Бауэр Моор и смочи свои ноги может туманною роса там за бугром. Встречая какого больного старого банкрота или осла Коттериксов со своим башмаком свисая, звонкатачанкату¹, или шалаву сопя с нечистым младенцем на скамейке. Тоб развернуло тебя против жизни, так тоб. И погода столь мерзкая тоже. Расстаться с Дьяблином