Ознакомительная версия.
Она резко остановилась около них метрах в пятидесяти и заговорила хриплым наглым голосом: «Вы превратились в старых, древних, дряхлых людишек благодаря мне. Это я вас вывела из сада, чтобы вы потеряли блаженство, хорошо вам там жилось. Я завидовала вам, мне надо вечно скитаться и мучиться. Теперь все в этом мире будут мучиться, как я. Весь род человеческий отравлен, весь мир. Все стало смертным! И ваша жизнь завершена. Все скоро забудут о блаженном саде, который принадлежал человеку, и о вас. Человек стал прахом, он растоптан и принадлежит нам, бесам, мы управляем вами. Ваши дети – наши. Род человеческий погиб навсегда! Здесь, на земле, мы одержали победу!» – змея ликовала, что одержала победу над добром и обманула первых людей.
Ева задрожала, ощутив смертельный страх. Неужели эта змея их укусит? Что будет в таком случае дальше? Нельзя и представить, что эта мерзкая тварь сотворит с ними, но нельзя и верить ей, она лжет, ее отец – дьявол. Смерть – это великое таинство, и пора принять ее. Пора отправляться в вечность. Она пришла за ними.
Адам упал на колени, воздел руки к небу, заплакал и произнес: «Попечения жития изгна мя рая, и что сотворю отчаянный? Сего ради толку во врата и зову: Господи, Господи, отверзи ми покаянием и спаси мя. Волю боящихся Его сотворит, и молитву их услышит и спасет».
В этот момент, как молния, с неба упал Ангел с мечом и щитом и пронзил змею мечом. Она мучительно вскрикнула и, рассеченная, еще долго извивалась.
Адам и Ева потеряли дар речи. Это был конец. Змея не дотронулась до них. Ева упала первой, за ней Адам. Их сердца перестали биться одновременно.
* * *
Утром Укрух с прислугой нашли их мертвыми под старым духом. Они лежали спокойные, словно уснувшие, голова к голове, рука в руке. Их лица были чисты и святы, морщины исчезли, кожа посветлела и разгладилась.
Укрух и слуги упали на колени и горько заплакали, кто-то завыл. В этот момент Укруха посетила греховная мысль: хорошо бы его жена Марта умерла первой, а он бы женился на Огаре, такой молодой и сочной, как листья алоэ.
Адама и Еву похоронили в пещере, положили в каменный гроб.
Один из старейших их поколения, Скимен, крепкий духом и хранящий в памяти предания о них, глядел на их светлые лица с благоговением, а когда заговорил, то обращался не к стоящим людям у их гробов, а к ним, как к живым. Он торжественно и кратко сказал: «Они унесли с собой тайну человеческой любви, у которой есть вечное продолжение. Никто из нас так не был и не будет близок и верен Отцу Небесному, как они. Двоим лучше, нежели одному, потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их. Также, если лежат двое, то тепло им. А одному как согреться? – Скимен заплакал и запел уже известные песнопения. – К Тебе возведох очи мои, живущему на Небеси. Жива будет душа моя и восхвалит зело. И да благословит всяка плоть имя святое Его, в век и в век века. Сохрани душа моя сведения Твоя, и возлюби я зело. Обратил еси плачь мой в радость мне, растерзал еси вретище мое, и припоясал мя еси веселием. Яко воспоет Тебе слава моя, и не умилюся. Помилуй мя, яко скорблю. Не отврати лице Твоего от мене».
Собравшиеся стали медленно расходиться, а Скимен продолжал петь те же песнопения, которые он слышал от первочеловеков и сохранил в памяти, чтобы кто-то крепкий духом унаследовал их и передал другим. И это будет навеки, он был уверен, как верный раб Господа Своего. Около него остался маленький Сеунч, его праправнук. Он слушал Скимена и вбирал слова песни, чтобы никогда ее не забыть, а передать другим.
Все разошлись, а он продолжал петь для умерших и для Отца Небесного, которому он служил своими немощными силами, прославлял и продолжал род человеческий как праведник, которые всегда сохраняются, как чистый ручеек, текущий в жизнь вечную.
Но Бог сказал ему: Безумный, в сию ночь душу твою возьмут у тебя, кому достанется то, что ты заготовил.
Лука, 12, 20Адам ехал в машине и напевал: «Миллион, миллион алых роз». Этот мотив привязался к нему с утра, никак он не мог от него отделаться, хотя он ему изрядно поднадоел. Иногда между строк он мысленно вставлял: Лиза, Лизонька моя, – на душе становилось светлее. Чтобы отвязаться от надоевшего мотива, он вспоминал их последнюю встречу. Ему было смешно вспоминать, что она о себе думает, как критически к себе относится. Другим бы такие наивные мысли и в голову не пришли. Она с сожалением призналась, упрекая себя: «Жила я, жила, поживала и считала себя хорошей, но я всегда была эгоисткой, думала только о себе. Рядом мама, папа, они обо мне заботятся, я о них, как могу, кое-как. А встретив тебя, я осознала, что эгоистка. Хочется жить для тебя, помогать тебе, быть с тобой. Не знаю, как лучше сказать. Ты такой щедрый, добрый, твоя известность не делает тебя хуже. Ты не капризный, как многие знаменитые люди. Я не вижу в тебе недостатков, а в себе – только одни отрицательные качества. Я замкнута, ленива, холодна и поэтому эгоистична. Думаю только о себе. Мне хочется о тебе заботиться, вот, что я хотела сказать, – закончила она, покраснев и глядя на него, как провинившийся ребенок, застенчиво и робко. Ее большие зеленые глаза смотрели на него с грустью, бледный маленький рот плотно сжат, она крепко сжала руки и чего-то ждала. – Господин мой, – прошептала она и опустила глаза.
– Когда ты так говоришь, ты капризничаешь, – он засмеялся, погладил ее по голове, и они поехали дальше. – Какой я тебе господин, выбрось из головы. Нашла господина.
Какая она наивная и простая, впервые ему нравилась такая незамысловатая женщина. Раньше его идеалом были яркие, броские женщины, гордячки, умевшие привлечь внимание, а главное активные и полные идей. Если они были некрасивыми, то делали себя таковыми, средств предостаточно в современном мире, были бы деньги и положение в обществе. Вот те и были истинными эгоистками, идущими на все ради осуществления цели.
Адам ехал на деловую встречу, на подписание контракта. У него еще не было достаточного опыта, чтобы удачно заключать сделки, он только набирался его. Несколько месяцев назад его устроили менеджером в торговую фирму по продаже спортивного оборудования для предприятий, компаний и частых лиц.
Совсем недавно известный футболист, а теперь полуинвалид второй группы, благодаря которой он имеет право на получение разных мизерных льгот и маленькую пенсию, на которую он и два дня не проживет. Его спортивная карьера закончилась мгновенно и глупо. Он размозжил палец правой ноги тяжелой гирей. Во время тренировки в спортивном зале он перебрасывал гирю с одной руки в другую. Он поставил задачу перебросить не менее 20 раз. Неожиданно на улице раздался дикий визг, Адам вздрогнул и, перебрасывая гирю с левой руки в правую, не удержал ее, она упала на правую ногу на пальцы, и Адам ощутил, как хрустнули пальцы, а сердце пронзила сильнейшая боль. Он медленно сел на пол и застонал. Подняться он был не в состоянии. К нему подбежал ошарашенный тренер, осторожно потряс его. Понял, что дело плохо. Вызвали скорую помощь, отправили в больницу.
Там сделали обезболивающее, затем снимок, пообещали собрать средний палец, а большой был разломан на множество осколков. Во время операции большой палец удалили, а средний сохранили, но он не гнулся. И вот он стал инвалидом второй группы. В больнице он передвигался с одним костылем. После больницы со временем костыль заменил палкой, затем тростью. Купил дорогую тяжелую трость, с ручкой из слоновой кости в форме орла. С тростью он выглядел импозантно, опираясь на трость, он старался как можно меньше хромать. Дома научился изящно ей крутить, подбрасывать. Иногда показывал свое умение в своей компании, где он работал, или среди ребят сборной. Они пытались проделать то же, но не у всех получалось. Чтобы в чем-то преуспеть, надо потрудиться.
Когда он находился в больнице, к нему подходили болельщики, выражали свое восхищение, брали автографы, он не мог им сказать правду, что не будет больше играть. Они были убеждены, что он повредил ногу на обычной тренировке, были уверены, что это вывих или легкий перелом, сочувствовали ему и ждали от него новых побед в его сборной.
Больше всего он не хотел, чтобы его жалели близкие люди и друзья. Сочувствие иных так раздражало, что ком подступал к горлу. Ему хотелось стучать кулаками по телу, как можно больнее бить и бить себя. Он с усилием сдерживался и отворачивался или глядел пустыми глазами на собеседника. У него даже возникла мысль со временем изменить внешность: отрастить бороду, выкрасить волосы, носить полутемные очки. А пока он выслушивал сочувствующих и криво ухмылялся, так неприятно ему это было. У него по-прежнему просили автографы, интересовались личной жизнью, расспрашивали о детстве, когда начал играть в футбол, кто его в детстве тренировал, люди были уверены, что нога постепенно заживет и болельщики вновь увидят его на поле. Болельщики восхищались его игрой в последнем матче, где он забил три гола. Когда он забил третий гол на последней минуте с подачи нападающего, в левую сторону ворот, в то время когда вратарь стоял в правой стороне и бросился к мячу, как ястреб. Болельщики на стадионе взревели, а он застонал от восторга. Он сразу даже не сообразил, что забил гол, в голове помутилось, раздавшийся рев с трибуны он, кажется, не слышал, ребята бросились его обнимать и одновременно дубасили по груди и спине. Это был его триумф! Думал ли он в тот момент, что все скоро быстро закончится?
Ознакомительная версия.
