Вот наш Женя, который учится на заочном факультете, рассказывал, что им взамен Научного Коммунизма ввели в учебную программу эту самую Риторику. Риторика нравится Жене так же, как мне Экономика, и я его понимаю! Наука – это как человек, которого тебе только предстоит полюбить. Но пока ты его иногда видишь мельком, ничего толком о нём не знаешь, кроме очень скудных слухов, поэтому он тебе неинтересен. А когда ты начинаешь узнавать, какой непростой у него жизненный путь, каким благородным и красивым он вышел из самых трудных жизненных ситуаций, как он серьёзен и умён на самом деле, – тут уж я не знаю, кем надо быть, чтобы не влюбиться.
Женя теперь, за неимением других дел в забастовку, рассказывал всем о Риторике:
– Вы не представляете себе, что это за сила – Риторика! Она наряду с другими науками способствует формированию личности. Веками отшлифованные языковые структуры дисциплинируют аморфную мысль, языковое оформление мысли способствует чёткости самой мысли, потому что, формулируя её, мы её в то же время формируем. Многие писатели и учёные отмечали, что, пытаясь донести свою мысль до слушателя или читателя, они проясняли её для самих себя и даже обнаруживали ошибки собственного мышления! Дружеская беседа тоже является предметом Риторики, – недаром Аристотель считал наличие хороших друзей главным компонентом счастья, так как беседа облагораживает людей, обогащает их, приносит радость. Речь используется как инструмент разрешения любых жизненных ситуаций: быта, труда, учёбы, конфликтов, дружбы, – любых! Риторика – это и наука, и искусство одновременно!
– Ну и что? – не понял такой патетики Лопахин. – Математика – это тоже наука и искусство одновременно. Да о любой деятельности так можно сказать, если досконально в ней разобраться…
– Это не просто теория ораторства, но и поиск оптимальных форм, вариантов, алгоритмов общения в современных условиях, в самых разнообразных ситуациях. Речь изучается в потоке жизни с учётом окружения, прошлых и ожидаемых событий. Риторика – искусство воздействия словом!..
– Ага, – со вкусом вступал язвительный Нартов, предвкушая свою победу в споре. – С её помощью можно сделать так, что честным работягам станет стыдно, и они перестанут требовать отдать им их же зарплату за позапрошлый год.
– Ну, зачем вы так, Илья Алексеевич! – обижалась лаборантка Маша. – Женечка, продолжай, пожалуйста.
– Ой, «Женечка, продолжай, пожалуйста»! – вылезал и Клещ из своей норы. – Просим-просим, бис!
– Ну что ж, товарищ Нартов прав, – подкупал Женя оппонента неприкрытой лестью. – Для убеждения слушателей играет роль даже время суток, когда происходит воздействие. Вот вы задумывались, почему все новости выливаются на человека вечером? Да потому, что утром он энергичнее и бодрее, а усталого и измотанного человека вечером гораздо легче обработать и направить его мысли в нужную сторону!
– Нужную кому?
– Тому, кто обрабатывает. Даже самая нейтральная толпа всё время находится в состоянии выжидательного внимания, которое и облегчает оратору всякое внушение. При разговоре с толпой расплываются очертания аудитории, и исчезает индивидуальный характер каждого. Зато растёт роль говорящего. И плохо, когда оратор не знает своих слушателей: их работы, интересов, усталые они или отдохнувшие. А надо знать психологию людей вообще и своих конкретных собеседников, их эмоциональное состояние в момент общения.
– Вот-вот, – проворчал Лопахин, – болтают по несколько часов. А к концу такого «марафона» люди уже не имеют никаких реакций, кроме как «ура!» или «долой!».
– Совершенно верно! – ликовал Женя. – Современная риторика биполярна.
– Это как?
– Ну, диалогична.
– О, Господи!..
– Да-да! Ведь речь – это двусторонний процесс, результат работы двух сторон, поэтому обе стороны должны быть заинтересованы в плодотворном контакте. Её сущность заключается во взаимном понимании, передаче фактов, знаний, идей. Это разговор, полемика, выработка решений, связь между народами, поколениями. Связь времён, если хотите, диалог культур! Даже внутренние диалоги с самим собой и самоанализ до мук совести, – это тоже входит в понятие Риторики! В ней нет временных границ: «Слово о полку Игореве» создано восемь веков тому назад, но беседа с его создателем продолжается до сих пор. Ведь так и говорят: «Пушкин в своей прозе не использует длинных предложений, а Достоевский подчас усложняет синтаксические конструкции настолько, что они трудны для восприятия». Мы о них говорим в настоящем времени, – не использует, усложняет, – словно они живут до сих пор, и до сих пор ведут с нами беседу. Это ли не чудо: говорить сквозь века с новыми поколениями или отправлять свою речь воображаемым слушателям, которые никогда так и не узнают об этом!
– Да уж: чудо чудное, диво дивное, – насмешливо согласился Нартов, а Паша добавил под общие смешки:
– Таково уж наше биполярное мнение.
Женя продолжал, словно к экзамену готовился:
– Писатель пишет книгу и не знает своих будущих читателей. Они, обдумывая содержание, смеются и плачут, ругают и восторгаются. Принимают решение начать новую жизнь под влиянием прочитанной книги или, наоборот, поступают вопреки убеждениям автора из-за чувства протеста к его позиции, иногда даже бессознательно. Находят ответы на когда-то поставленные автором вопросы…
– И многие вопросы так и остались без ответа, – констатировал Илья Алексеевич. – И даже не потому, что их автор давно умер, а просто никто так и не знает, что на них можно ответить. Да такие вопросы никогда и не требуют никакого ответа! Говорят, что русская литература, – это литература вопросов без ответов, их ещё называют риторическими. У Гоголя, например: «Куда ты несёшься, Русь?», у Толстого.
– «За что?». А кто не знает знаменитого вопроса Некрасова.
– «Кому на Руси жить хорошо»? Ну и, наконец, классика: «Кто виноват?» Герцена и «Что делать?» Чернышевского. Или вот лирические строки: «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?..» или «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом здесь чистое мутить питьё моё с песком и илом?!». И самый главный вопрос – «Доколе?». Не литературный, правда, но очень наболевший.
– Хм, кому на Руси жить хорошо… – прокряхтел Кондрашкин. – На Руси всем хорошо не бывает. Тут вам не Швейцария какая-нибудь. Тут одному хорошо, а остальные ему это состояние обеспечивают, да ещё и благодарят за «почётную обязанность», что он им доверил.
Женю начинало бесить, что его почти не слушают, а каждый говорит о чём-то своём, поэтому он, в который уж раз, решительно вернул разговор к науке Риторике:
– Это называется посткоммуникативный этап или обратная связь. Он может быть отсрочен на часы и века. Создателей «Илиады», «Фауста», «Дон Кихота» давно нет в живых, но их влияние остаётся, и оно охватывает огромные массы людей! Мощный заряд их эмоций и логики произвёл своё действие, и вот уже современные люди обогащаются их идеями. При этом мы осваиваем их духовное богатство и как бы присваиваем их чувства и переживания себе: их мысли становятся нашими! Сопереживаем им, пусть даже не всегда с положительной оценкой, спорим с их героями сквозь толщу веков, ведём диалог. И всё это до сих пор может изменить нашу жизнь, наше поведение! Некоторые люди читают труды древних авторов и перерождаются, меняется их характер. Размер речи может быть из одного слова до целой книги, которую автор писал в течение нескольких лет. И автор, перечитывая спустя какое-то время после написания своё произведение, сам превращается в читателя, слушателя и даже критика. То есть коммуникатор переходит в своего же перципиента…
– Чего-чего? – лениво спросил Паша.
– Говорящий или отправитель речи – это коммуникатор, а лицо, принимающее сигнал, – перципиент, – зачитал по своему любимому учебнику Женя.
– А вот Белинский писал, – вдруг «сразил» всех Лопахин, – что «риторика есть наука красно писать о том, чего не знаешь». Сейчас со всех трибун и идёт трёп о чём угодно, но только не о деле, которое оратор умеет делать. Теперь кто Сталина поминает, кто Брежнева: дескать, они в нынешних бедах виноваты. А чего их поминать-то? Они давно в могиле. Сделай лучше них политику, если сможешь! Так в том-то и дело, что не могут ничего лучше. Вот вместо дела и болтают о событиях полувековой давности.
Тут уж вступил и бригадир Кондрашкин:
– Риторика, блин!.. Не верю я языку. Язык блудлив, что коза. Надо на дела смотреть, а не слова слушать! А то у нас повсюду только лозунги «Слава нашему народу!», а на деле народ этот и даром никому не нужен. Зачем ему ваша риторика? Если звучит истина, то она в украшениях не нуждается. А тем более такая истина, которая имеет место быть сейчас и здесь. Нас глушат, как рыбу, этой риторикой, топят, как слепых котят. Мы вынырнуть пытаемся, а нам красивой фразой по башке бьют, что «таковы требования эпохи». И кто говорит-то? Хоть бы похудели, что ли, немного для приличия, а то какая-нибудь харя, которая в телевизоре не умещается, долдонит о тяготах и лишениях русского народа! Идёт самая пошлая болтовня, реальные проблемы просто забалтываются. Вот реальная проблема, что ЖэКэХа выросло на двадцать пять процентов. А пенсии на сколько выросли?
