– Сдается мне, что проверка, которую нам устроили господа фашисты, была вызвана необходимостью как можно быстрее отправить нас на задание, – уверенно произнес Мышкин. – В противном случае они могли бы спокойно дожидаться, когда придут ответы на их запросы по наши души, а не инсценировать наше разоблачение и казнь.
– Думаешь, нас скоро отправят в Ленинград? – обрадовался Цыган.
– Думаю, да.
Утром перебежчиков вывели с утреннего построения и собрали в учебном классе. Следом появился фельдфебель, участвовавший на инсценировке казни, и скомандовал:
– Сидеть молча!
Вскоре дверь снова отворилась, и вошли немецкие офицеры в сопровождении Нецецкого.
– Хайль Гитлер! – отреагировал фельдфебель на их появление, выкинув вперед правую руку.
– Хайль Гитлер, – первым продублировал Мазут.
Остальные также вскочили по стойке смирно, неуклюже повторив нацистское приветствие.
Когда все уселись, обер-лейтенант Шнип начал произносить свою речь. Вначале он долго говорил о силе германского духа и оружия, о великом предназначении немцев, которые несут культуру и чистоту веры темным и отсталым народам Европы и всего мира, затем перешел к теме противостояния Германии и коммунистической еврейской клики, пришедшей к власти в России. Одним словом, произносил слова, мало отличающиеся от текста пропагандистских листовок, которые постоянно сбрасывали над блокадным Ленинградом.
– Германия пришла дать свободу народу Советского Союза, порабощенному жидами-комиссарами, – брызгал слюной Шнип, – и вы, как истинные сыны своей Родины, должны приложить все свои силы к достижению великой и справедливой цели. Поэтому я хочу вас спросить, готовы ли вы, не считаясь с собственной жизнью, встать под знамена Германии в борьбе с большевизмом?
– Я готов! – вскочил по стойке смирно Сергей Мышкин, продолжая отрабатывать свою легенду.
Затем с решительным лицом поднялись Иван и Мазут. Посмотрев на них и мало что понимая в происходящем, встал и Николка.
– Отлично. – Шнип довольным взглядом оглядел всех четверых. – Сегодня вы примете присягу на верность рейхсканцлеру Гитлеру и в скором времени сможете выполнить свой долг перед своей Родиной и великой Германией.
Брюжалов пришел домой и прямо с порога понял: в доме что-то произошло. Вышедшие ему навстречу жена и дочь выглядели встревоженными.
– Папа, Вера пропала! – Чуть не плача, дочь рассказала об исчезновении своей подруги.
– Как это произошло? Когда вы ее видели в последний раз? – задумчиво поинтересовался Семен Иванович.
На самом деле он практически не слышал пояснений домашних. Ситуация насторожила профессионального разведчика по одной причине: подруга дочери могла совершить ряд необдуманных поступков, в результате которых ему могут быть заданы неприятные вопросы. «Может, она решила заявить об изнасиловании?» – первое, что пришло в голову мужчине.
Но, проанализировав все, он пришел к выводу, что ему ничто не грозит. Ведь он известный в своем кругу человек, видный партийный деятель, честь которого просто так никому не позволено марать. Мало ли что скажет какая-то девчонка. Да те же органы сами не допустят огласки. Ведь его дискредитация – это дискредитация руководства города. Взвесив все аргументы, Семен Иванович успокоился.
– Она вообще-то вчера мне сказала, что хочет найти работу, где дают комнату в общежитии, – выйдя из раздумий, услышал Брюжалов слова своей дочери. – Вроде у нее подруга в трамвайном депо работает.
– В любом случае надо бы обратиться с заявлением в милицию, – вступила в разговор жена Брюжалова. – Время жуткое, как бы с девочкой чего не случилось.
– Никуда мы обращаться не будем, – решительным голосом отклонил предложение жены Семен Иванович. – Она совершеннолетняя. Если сама решила, пусть тогда самостоятельно и живет где хочет.
– Папа, но Вера даже свои вещи не взяла.
– И что?
– Может, с ней произошло несчастье? – продолжала настаивать Лена.
– Тогда и подавно мы ей вряд ли поможем, – по инерции возразил Брюжалов, который под нажимом своих домашних стал менять мнение и подумал, что, вероятно, стоит все-таки обратиться с заявлением в милицию, чтобы в случае чего на него не пала тень подозрения. И Семен Иванович сделал вид, будто сдался на уговоры: – Ладно, пусть наша мамочка сходит завтра в милицию. А то еще подумают, что мы ее съели.
Вячеслав с ужасом ожидал возвращения отца с работы и предстоящего трудного разговора. С одной стороны, запутавшись окончательно, он понимал, что без его совета или помощи сам не вырвется из уголовной трясины, но с другой стороны, что уже слишком поздно. Еще Славка боялся, что его деятельность в организации «Патриоты Ленинграда» может не только плохо отразиться на службе отца, но даже иметь для семьи последствия.
Однако Алексея Петракова, когда он уже собрался идти домой, задержало сообщение дежурного, что в один из райотделов милиции было подано заявление о пропаже девушки, причем ее приметы позволяют предположить, что именно ее тело было найдено на улице. Несмотря на усталость, майор Петраков попросил Виктора Солудева вызвать его, как только произведут опознание.
– Да оставайся дома, отоспись, я сам справлюсь, – предложил тот.
– Нет, если девушку опознают, я обязательно приеду, – тоном, не терпящим возражений, произнес Петраков. – Я хочу во всем сам разобраться.
– Это как-то связано с пропажей Марии? – вспомнил о бесследной пропаже сестры товарища Солудев.
– Возможно, – кивнул Петраков.
Дома он первым делом, отказавшись от чая, отозвал в пустующую комнату Вячеслава. Лариса напряглась, видя, что муж очень сосредоточен.
– Итак, рассказывай, что происходит, – жестко сказал Петраков-старший сыну.
– Меня уволили за опоздания, я же говорил, – повторил свою ложь тот.
– Но ведь ты всегда выходил вовремя! – удивился отец.
– Мне было тяжело работать, я уставал, – стал изворачиваться Славка, все еще не решаясь поведать отцу правду.
– Значит, не опаздывал, а прогуливал. Почему мне не сказал, что тебе трудно?
– Мне было очень стыдно, что я такой. Все работают и терпят, а я не смог.
– А теперь, значит, не стыдно? – уже разозлился отец. – Сбежал, как самый настоящий дезертир, поставил на своей биографии клеймо на всю жизнь.
– Мне бы на фронт… – искренне вздохнул Славка.
– Думаешь, там легче? – горько усмехнулся майор Петраков. – На фронте за такое расстреливают!
– Там другое дело, – сверкнул глазами Вячеслав.
– Мне стыдно, что у меня вырос такой сын, – смотря прямо ему в лицо, жестко произнес отец.
– Папа, ну ты же не знаешь, как мне тяжело сейчас! – Слезы выступили на глазах Петракова-младшего.
– Ты даже сейчас мне врешь. Где ты, например, целыми днями шлялся?
– По городу гулял, – смутился Вячеслав, понимая, что выглядит глупо, – иногда в бомбоубежищах оставался поспать.
– Какая же ты завравшаяся скотина… – покачал головой Петраков, давая всем своим видом понять, что не верит его словам.
– Ну, иногда с ребятами встречался, – осторожно признался Вячеслав. – Сидел в гостях у кого-нибудь, болтали о разном.
– С какими ребятами? – удивился отец. – Все твои друзья сейчас либо работают, либо учатся.
– Это новые, – смутился Вячеслав.
– Такие же, как и ты, лоботрясы, которые отлынивают от общеполезного труда и занятий? Представляю, какие у вас могут быть общие интересы. Не удивлюсь, если скоро тебя с твоими дружками в милицию заберут за какое-нибудь преступление.
Последние слова попали в точку, и Славка совсем скис под проницательным взглядом отца.
– Знаешь, на днях подростки вражеские листовки расклеивали в городе, – решил привести отрицательный пример Петраков. – Им чудом удалось пули избежать. А жаль.
Холодная дрожь пробежала по Славкиному телу, который догадался, что отец описывает случай с ним и Валеркой. «Неужели отец не дрогнул бы, если б меня тогда подстрелил охранник?» – подумалось парню.
– Запомни, сын, предательство Родины начинается с малого, и оно не имеет скидок на возраст, – подвел черту под сказанным отец.
И, как оказалось, вовремя – за ним с работы пришла машина.
– Если ты в чем-то запутался, лучше расскажи мне, пока не поздно, – сказал перед уходом майор Петраков, и ему показалось, что сын очень нервно отреагировал на его пример с немецкими листовками, что встревожило его не на шутку.
Уже в машине он вспомнил приметы подростка, которому удалось убежать, и его охватило смятение. Описанная свидетелями внешность как две капли походила на внешность его сына. Даже одежда.
В районном отделении милиции его встретил Солудев.
– Девушку опознали, – отрапортовал он.
– Кто опознавал? – в первую очередь поинтересовался майор Петраков.
– А вот тут неожиданный поворот, – понизил голос Солудев, – убитая девушка проживала в квартире Семена Ивановича Брюжалова.
