Таможню у большого друга России удалось пройти с легкостью и, как всегда, по древней африканской традиции, с помощью очень даже приличной взятки. В аэропорту мы с большой грустью распрощались с Маликом, который стал для нас таким же братом, каким был и безвременно ушедший Ричард. На прощанье мы обнялись, и я дала ему свой номер телефона и электронный адрес.
Без происшествий добрались и до Танзании.
Правда, некоторое опасение, что у меня могут отобрать алмазы, один из которых был предназначен для Анжелы, теперь уже вдовы Ричарда, присутствовало, поэтому пришлось положить оба камешка в бутылки с минеральной водой, в которых они были не очень заметны, а сами бутылки завернуть в фольгу. Слава богу, проскочили!
В Танзании нас встретили потрясенные от полученных фатальных известий Лева и Володя. Левкина рука прошлась по моим вискам, и он в изумлении покачал головой. На вилле, наконец, взглянула на себя в зеркало. Сквозь полустертую краску в волосах просвечивала обильная белизна, а виски… виски стали совершенно седыми…
– Всё страшное уже позади, – сказал Лева, – я так горжусь тобою, мать! Ты настоящий боец и большая умница!
«Нет… страшное не позади, самое страшное, мой дорогой, еще впереди», – подумала я, размышляя о том, как мне сообщить о смерти Рича бедной Анжеле. Даже думать об этом было невыносимо!
Через неделю мы пришли в себя и разлетелись с Левкой в разные стороны. Он уехал в Германию, куда москвичи уже перевели деньги, даже больше той суммы, которую мы оговаривали вначале, а я с друзьями вылетела в Москву, чтобы направиться оттуда в Хакасию, город Абакан. Никита получил всё сполна и остался очень доволен, а вот меня долгожданные деньги совсем не радовали, потому что на них была кровь дорогих людей. Риточкин прах мы похоронили на одном из кладбищ столицы и сразу же поставили памятник, на котором написали ее девичье имя: Маргарита Калинкина. Помог Петр Петрович, спасибо ему огромное, а Ритины деньги он передал мне. Я решила, что отдам их ее сыну, когда мы найдем украденного мальчика.
Всемогущий генерал пообещал, что сделает все возможное, чтобы его отыскать, и я совершенно уверена в том, что для него ничего невозможного нет! Самое удивительное событие случилось прямо там, на кладбище, когда мы прощались с Риточкой. Даже не знаю, откуда он появился, но внезапно прилетел белоснежный голубь, который, абсолютно не страшась нас, стоящих около могилы, сел прямо на памятник и сидел там, не шелохнувшись, до тех пор, пока мы не ушли. А я поняла, что это и есть сама Маргарита, но уже в другом воплощении! Пусть и после смерти, но ее многолетняя и самая заветная мечта, хоть и столь трагически, всё же исполнилась.
В Москве я с трудом рассталась со своими партнерами, которые стали для меня очень близкими и родными.
– Спасибо, дорогие, за всё, что вы для нас и конкретно для меня сделали, – я проглотила комок душивших меня слез.
После всего пережитого вместе с этими потрясающими, замечательными людьми расставание было просто невыносимым.
– Если что не так, простите меня…
– Всё так, Олечка, – с грустью сказал Олег, – нам будет тебя не хватать… правда, Ваня?
Иван кивнул, чувствовалось, что он очень переживает наше вынужденное расставание.
– Да… мы будем по тебе скучать!
Лучше бы он этого не говорил! Давно подбирающиеся к моим глазам слезы ручьями побежали по щекам.
Олег обнял меня и прижал к себе, как ребенка, погладил по голове и, едва сдерживаясь, промолвил:
– Ну… что ты, Юань, то есть Рублева… нет, Рублевка, не нужно, поживем еще и встретимся не раз!
Иван вытер платком мои мокрые глаза и, обняв, поцеловал на прощанье. Вот так я рассталась с моими дорогими друзьями, с которыми плечом к плечу от души рисковала и прожила огромный отрезок необыкновенной и яркой жизни! Очень надеюсь, что это прощание не навсегда…
* * *
Во дворе Анжелиного дома я просидела два часа, не в силах подняться на второй этаж серой облезлой трехэтажки. Наконец, кое-как взяв себя в руки, вошла в неопрятный подъезд, подошла к незнакомой квартире и с усилием заставила себя нажать на белую кнопку дверного звонка… в то же мгновение дверь широко распахнулась, и на пороге появилась очень симпатичная улыбающаяся женщина… Я сразу же ее узнала. Это была Анжела Банда. Она как будто всю свою жизнь ждала этого звонка в дверь, надеясь встретить за ней своего любимого, но… увидев меня одну… все поняла… Я перешагнула порог и протянула руку… Резко изменившись в лице и разом постарев, не в силах поверить в чудовищную правду, она стала медленно отступать к комнате, пока не скрылась за дверью… Через минуту послышались ее безутешные рыдания, а на моей раскрытой ладони так и остались сиротливо лежать фотография молодой счастливой Анжелы, которую столько лет носил у самого сердца ее единственный в жизни мужчина, и совершенно невзрачный, на первый взгляд, камень, как последнее признание в любви дорогому человеку…
Германия
Июнь–31 декабря 2014 г.
Хельга ГРАФФ
