Аля заговорила уже без шуток, решив в последний раз поратовать за восстановление Денисовой семьи – вдруг получится.
− Нет, нет и нет! Никаких «помиритесь»! Меня даже родители уговаривать перестали, а ты всё никак не успокоишься. Я на эту бешеную смотреть не могу. Вытаращится и орёт семиэтажными так, что у соседей уши вянут. Я ей ещё полгода назад сказал: ребёнок – да, общаться буду, не отказываюсь, конечно, а с тобой – только постольку, поскольку ты вместе с малым, как приложение к нему и неизбежное зло. Наглая самоуверенная дура! Так что никаких «помириться». Забудь. Расслабься. Оттуда уже ничего не грозит. Я вообще теперь окончательно подружился с головой. С моей стороны сбоев не будет.
− Знаешь, Дениска, а я по сравнению с тобой такая неопытная получаюсь: за ребёнком не ухаживала, кашу варить, памперсы менять – ничего не умею.
− Я, я всё умею! Не переживай. Научу. Это не так сложно, как кажется.
− А ты к малышу вставал по ночам?
− Конечно. К младенцу надо ночью три раза встать минимум. Потом, конечно, легче.
− Везёт кому-то! У кого-то уже де-ети есть! А у меня до сих пор не-е-ту-у! – почти прохныкала Алевтина.
− Будут-будут! И очень скоро.
− А я часто думала: вот выйду я себе благополучно замуж, а потом встретимся мы где-нибудь случайно, ты увидишь, что у меня семья и всё хорошо, и будешь локотки кусать и мужу моему завидовать.
− Ну, а теперь не получится такой встречи, − перебил Денис, − теперь у нас будет всё хорошо.
− Наконец-то.
− …и пусть другие локотки кусают Я вот сейчас подумал… Ведь у нас с женой самый счастливый период семейной жизни был – месяц сразу после свадьбы.
Мог бы и не говорить, поразилась Алевтина. И так ясно. Неужели он таких вещей не понимает?
– Нет-нет! Не то, что ты подумала! – спохватился Денис. – Просто она на следующий день после свадьбы на сессию уехала почти на месяц, а я ремонт в квартире затеял.
Какой ужас! Такое бывает? Ничего себе медовый месяц! Если бы не перспектива Дениса, Алевтина вот прямо сейчас пересмотрела бы свою семейную жизнь, ведь её Мальдивское диво просто незабываемо.
− Знаешь, Денис, а мне несколько лет назад один яркий сон приснился. Про тебя. И, по-моему, очень символичный.
− Ну-ка, ну-ка.
− Слушай. Поздний-поздний вечер. Широкая улица, залитая фонарями, уходит в темноту и слегка вниз. По обеим сторонам – обувные магазины, ярко так освещённые изнутри. Нет, левый ряд сильно освещён, а правый тусклый, в полутьме.
− Обувь вообще-то к выбору спутника жизни снится, насколько я слышал, – вставил Денис.
− Да-да. Представь себе: целая улица обувных магазинов. Ты идёшь несколько впереди меня в каком-то длинном чёрном плаще.
− О! Никогда такого не носил.
− Ну и что, это ж сон! Ты идёшь довольно торопливо и заглядываешь почти в каждый магазин, в основном в те, что справа, где мало света; иногда заходишь на светлую сторону: зашёл, покрутился, посмотрел – мне не видно, что ты там в этих магазинах делаешь − и вышел, идёшь в следующий. А я иду сзади не спеша, только по светлой стороне, и не захожу ни в один из магазинов, только останавливаюсь у витрин и внимательно рассматриваю: мне хорошо видна каждая пара обуви на полках, и мне ничего не нравится: то фасон некрасивый, то колодка не моя – издалека вижу, что носить не смогу, и я иду к следующей витрине. Таким вот образом мы заходим всё дальше и дальше, и магазины уже вот-вот закончатся, а потом – только тёмная аллея с редкими фонарями, а мы так ничего себе и не подобрали. Аль-лё! – Алевтина перебила сама себя, вдохнув глубоко и прерывисто. − Ты меня слушаешь?
– Конечно! Заслушался просто. Так подобрали мы себе пары всё-таки?
− Ага. Слушай. Тут я вижу буквально в предпоследней витрине удивительные туфли и сразу понимаю: моё. Захожу, беру, рассматриваю и поражаюсь: такой обуви наши дизайнеры ещё не придумали. В этих туфлях как будто складной каблук: сначала высокий, на выход, а потом как-то подворачивается внутрь, заполняет пространство под подъёмом, и получается низкий устойчивый каблучок – хоть по горам лазить.
− А цвет какой?
− Совершенно загадочный! Сначала вроде бордовый, очень тёмный такой, как исчерна-бордовый, потом они становятся лиловыми, очень красивого оттенка, даже определить трудно.
− Интересно.
− Да, но самое поразительное не это. Когда я их рассмотрела и поняла: да, это то, что мне нужно, я собралась их померить. Опускаю глаза, а у меня на ногах эти же туфли, точь-в-точь они! Получается, я с самого начала в них ходила, но даже не заметила этого. Представляешь? Как тебе сон?
− Да. Действительно символично.
− Вот и я о том же. Столько искала, выбирала, а не надо было, всё и так уже мне принадлежало. Я сейчас только этот сон вспомнила, и я в шоке!
− Постой, а я там куда делся?
− Ты? Не помню. Кажется, никуда. А! Просто пошёл вниз по аллее, к фонарям куда-то. Ой, что-то мы сегодня долго разговариваем, спать пора, завтра на работу.
− Иди ложись, я сейчас в душик и приду.
− Что?!!!
– Пока ничего, − хохотнул Денис. − Спокойной ночи. Мурр… Мурр…
− Так, Кот-Баюн, спокойной ночи! До завтра.
Переигрывает. Напомнила на свою голову о Мурлыке, теперь чересчур старается. Наверное, на всех срабатывает, вот и со мной так же пытается, – думала Алевтина.
Но на следующий день уже скучала по вечернему мурлыканью.
– Поздно уже. Ты ещё не спишь?
– Не-а. Я сегодня на работе вздремнул прямо в перерыв.
– Где? На рабочем месте?
– Да. За столом.
– Но это же неудобно!
– Почему неудобно? Я в армии вообще стоя на посту спал.
– Как?! Стоя?!
– Да. Так что подремать в машине или на работе сидя в кресле – вообще не проблема Я в любом положении спать могу Я и сейчас умостился удобно так – ноги на холодильнике.
– Ноги на холодильнике, − пробормотала Аля. − Это как?
– Ну, на уголке в кухне лежу ногами к холодильнику.
– И тебе удобно?
– Конечно! Мне по-всякому удобно. И в обнимку с арбузом.
– С арбузом?!
– Ага. Да кум с женой год назад в гости приезжал, арбузов выгрузил из машины штук двадцать – по всему залу катались. Мы День Конституции хорошо так с кумом отметили, и я на полу в обнимку с арбузом уснул.
– Постой! Какие арбузы в июне?
– Почему в июне? В августе.
– Но День Конституции у вас в июне, когда у нас День России, а в августе – День независимости.
– Да какая разница! Главное, что выходной!..
− Я ещё помню, как мы отмечали. А после Дня независимости мы с Дашей сразу домой уезжали.
− Ой! Ох!
– Что там с тобой?
– Да я тут лёг так интересно. Через порог балкона и спину немного надавило.
– А зачем ты позвоночником на порог балкона лёг? – не поняла Алевтина.
– А так веселее!
– А-а. Ясно. На втором часу разговора ещё и не такое может посетить.
– Ага. Не. Надо перемещаться, а то завтра на работу не встану.
– Вот-вот. Да и продуть может.
– О-о-х! Во-от. Так-то лучше.
– Ну, и где теперь расположился? – спросила Алевтина.
– Угадай!
– Теряюсь в догадках. На холодильнике.
– Нет.
– На люстре или на шкафу.
– Нет. В прихожей на коврике.
– А-а. Ну, да. В квартире все места должны быть жилыми и обжитыми. А! Ты ж у нас кот, а кот – он и на холодильнике лежать может, и на перилах балкона.
– Перила? Как это я не додумался? Надо попробовать.
Нет, он всё-таки совершенно безбашенный!
– Кстати, я уже договорился. Будет Серёга с женой, сыном и крестником.
– Денис, ну, может, без друзей в день встречи обойдёмся?
– Та не-е… Это даже не друзья. Сергей мне как брат.
Нет. Надо вставать. Довольно воспоминаниями жонглировать. Раньше нужно было зёрна от плевел отсеивать. Море заждалось, может, чем новеньким сегодня порадует.
Алевтина в тоску оделась, депрессией подвязалась, и пошла на пляж.
Младшая пенсионерка (по виду старая дева или школьная учительница) вывозила трёх подростков на море. Они ехали вместе с Алевтиной в маршрутке и получали дозы дидактического излучения. Девочка на замечания не нарывалась, зато мальчикам доставалось всю дорогу:
− Ну, чего ты здесь стал, людям проходить мешаешь!
Сама мешает не меньше, но ей, естественно, можно.
− Ты почему футболку снял раньше времени? Нельзя в общественном месте в одних шортах. Вон в паспортный стол пришёл парень в одних шортах, так с ним даже разговаривать никто не стал.
− Как вы дорогу переходите? Почему на машины не смотрите? ОБЖД в школе изучаете, а по сторонам не смотрите.
Вся четвёрка шла перед Алей на лиманы, к чистому, облюбованному неленивыми отдыхающими морю. Дама менторским тоном перегнала детей на свою – неправильную! – сторону, чтобы машины в спину ехали, а не в лицо. Нет, точно плохой учитель. Только они умеют с безапелляционным видом обучать неправильному. Или мелкая чиновница из паспортного стола. Они тоже любят всеми помыкать, делая каждый второй паспорт с ошибками. Нет, всё-таки работа накладывает неизгладимый отпечаток на личность. Денис вон прирождённый юрист – любому голову заморочит.
