Вечером о проблемах нашего Короля Лира (правда, короля выгнали собственные дети, а не любовница) рассказала мужу.
– Какой же дурак! – в сердцах воскликнул Фима. – Вот уж точно, если не пристроится к какой-нибудь нормальной бабе, которая будет его пасти и контролировать, жизнь свою закончит под забором!
– Ерунда это! Я пыталась оградить его, открытым текстом предсказав его будущее, и что ты думаешь, послушался? Уперся рогами и ни в какую! Еще и нас с Розалией обосрал! – иногда я отпускала словечки и похуже и наш могучий фолькнорно-специфический язык знала не хуже любого российского джентльмена.
Понимаю, когда ругается женщина, это просто отвратительно, но отучиться сквернословить не могу, потому что бывают в жизни такие моменты, когда хочешь – не хочешь, а обойтись без этого прямо невозможно!
Помню одну историю, связанную с ненормативной лексикой, когда моего отца опозорила его внучка – моя любимая дочечка Элечка. Папочка с маленькой Элькой, ей было тогда два годика, ехали в трамвае. Неожиданно водитель сообщил, что вагон дальше не пойдет, и попросил всех покинуть транспортное средство. Народ, привыкший к таким выкрутасам городского транспорта, отреагировал более или менее спокойно, возмутился лишь мой двухлетний ребенок. Очень громко на весь вагон она, тяжело вздыхая, в сердцах сказала: «Вот е… мать!» От души смеялись все, лишь бедному деду было не до смеха. Он сгреб в охапку виртуозную исполнительницу ненормативной лексики и со всех ног рванул из трамвая.
Вынырнув из воспоминаний, будто издалека услышала Фимкин голос.
– Я вот что подумал, давай приглашу Лешку к нам, и здесь мы решим его проблемы.
Признаться, мне не хотелось преподносить ему квартиру на блюдечке с голубой каемочкой. Пусть работает, зарабатывает, копит, берет кредит – вариантов достаточно. В конце концов, не по нашей вине все случилось! Он так решил, вот пусть и выкручивается! Сама себе удивляюсь: никогда не была такой жесткой, наверное… старею. Обычно с возрастом начинают проявляться специфические стороны старческого характера: недовольство, брюзжанье и полное непонимание обычных вещей. Однако вслух ничего не сказала. Знала, что Ефим, как и мои душевные половинки, набросится на меня с упреками, обвиняя в черствости и бездушии. Он, разумеется, не мог оставить друга в беде. А вот во мне проснулась жадина-говядина, так мы дразнили друг друга в детстве. Что-то мы вообще денег не считаем: один миллион туда, другой сюда, сейчас раздадим все и что будем делать, когда постареем? Хоть и существует выражение «деньги делают деньги», полной уверенности в стабильно прочном материальном положении на века нет. Во-первых, бизнес – это весьма скользкая штука, и, поскользнувшись, в одночасье можно оказаться не только на нуле, но и на дне жизни, а во-вторых, могут иметь место любые сопутствующие этому фактору обстоятельства.
Не знаю, о чем говорили Ефим и Алексей, но на следующий день муж сообщил, что через неделю приедет Алешка и мы будем вместе решать возникшие у него проблемы. Вот сами и решайте, а ко мне не лезьте! На этот период я хотела уехать к своим в Германию, но знала, что Ефиму это будет не просто неприятно, а вызовет в нем приступ ярости, и тогда мне обязательно достанется. Немногочисленные нервные клетки надо сохранить для будущих дел, а пока следует засунуть язык в одно место и, надев на лицо маску дружелюбия, встретить «дорогого» гостя на высшем уровне. Алексея я еще не простила, уж слишком унизительным было наше последнее общение.
Неделя пролетела как одно мгновение. Фимка лично поехал встречать неудачника в аэропорт.
Если вы думаете, что приехал совершенно поникший под непомерным грузом жизненных обстоятельств человек, потерянный и опустившийся, могу вас разочаровать. Передо мной предстал красавец мужчина, одетый с иголочки, как франт, и в прекрасной форме. Все ему пофиг, сделала я вывод, никакие неприятности не вышибут почву у него из-под ног. Помню, когда мы впервые после почти тридцатилетней разлуки с ним встретились, выглядел он гопником, имеющим две рубашки, одни штаны, ободранные туфли и рюкзак до задницы. Если откровенно, мне, всегда красиво и элегантно одетой, было крайне неловко за такого обшарпанного и безвкусного кавалера. Впрочем, прошли годы, и, взяв с нас пример, Алешка начал следить за собой и модничать, прежде всего для того, чтобы нравиться женщинам. Ведь не секрет, что сначала тетки встречают потенциального жениха по одежке и объему портмоне, а полное убеждение, что это тот самый любимый и единственный, приходит после первой интимной ночи с ним. Теперь Алексей знал точно, какие именно «сети» нужно забрасывать в жизненную пучину, наводненную женщинами абсолютно разных статусов (от замужних дам до старых дев!), чтобы получить хороший «улов».
Он стоял передо мной, низко опустив голову и не смея поднять глаза. Я сухо сказала:
– Здравствуй, проходи…
Его уже ждал шикарный стол. Молча пробыв за столом всего несколько минут, я встала и вышла в другую комнату, наглядно продемонстрировав ему мое полное нежелание мириться. Не знаю, о чем там совещались друзья, вероятно, о покупке нового жилья взамен утраченного, но через полчаса в комнату ко мне зашел Фима.
– Это не дело, мать! – строго обратился он ко мне. – Человек все-таки приехал, возьми себя в руки, ты ведь не злопамятна! Что было, то прошло и быльем поросло. Он очень переживает из-за того, что обидел тебя тогда, поэтому убедительно прошу: помирись с ним, – Фимка умоляюще посмотрел на меня.
«Как же ты не понимаешь – если я не желаю что-то делать, никто не сможет меня заставить!» Но… должна, вернее, вынуждена была вернуться к гостю.
– Знаете что, ребята, – бодро произнес Ефим, – а давайте-ка поднимем бокалы за нашу многолетнюю дружбу!
Пришлось поднять бокал и выпить, и тут Алешка встал из-за стола, подошел ко мне и рухнул передо мной на колени, как та голодная корова в Индии. Он обнял меня за бедра, прижался и, глядя снизу вверх подозрительно блестевшими глазами, прошептал:
– Прости ты меня, дурака! Сам не знаю, что со мной было! Не могу без тебя, без вас, без Фимы…
Ефим крякнул и деликатно вышел из гостиной.
– Никогда больше такого не будет! Я ведь люблю тебя и так страдал все это время! Не могу я жить без тебя, не могу, – повторял он, как заведенный.
Я вздохнула. Не люблю мелодраматические сцены. Не люблю – еще слабо сказано, просто ненавижу!
– Знаешь, Алексей, всю жизнь я старалась оберегать тебя от опрометчивых шагов, потому что «лицом к лицу лица не увидать, плохое видится на расстоянии», перефразируя С. Есенина, но ты был слеп, глух и упрям. Не знаю, как ты любил меня, но своим врагом считал точно, об этом и сказал открыто в последнюю нашу встречу. В каждой правде есть доля правды, как в каждой шутке есть доля шутки.
Он слушал, молча застыв и прижавшись к моему животу, я продолжала:
– Я устала получать от тебя плюхи. Посчитай, сколько их было?
И тут приятель ожил.
– Но ведь и от тебя я получил одну, зато такую, что разрушила всю мою жизнь, – твой уход к Фимке. Уже давно моя жизнь – это жизнь нитки, вечно тянущейся за иголкой, и на ней бывают и узелки, и обрывы…
Ишь ты, каким художественным языком заговорил!
– Ты прекрасно знаешь, что я ушла к Ефиму, потому что ты сделал всё, что мог, для того, чтобы это случилось, и чего теперь на зеркало пенять?!
– Ладно, Ольчик, не сердись, пожалуйста, очень тебя прошу, и прости. Ни перед кем не стоял на коленях, а перед тобой стою…
Тоже мне – подвиг, если будет нужно, ты и раком встанешь! Не очень-то я верила в его искренность.
– Ладно, Леша, в честь нашей многолетней дружбы и бывшей любви тебя прощаю, но это, как понимаешь, в последний раз! – предупредила я.
Он сильнее прижался ко мне. Моя рука невольно потянулась к его густым, роскошным серебряным прядям, и как маленького ребенка я погладила его по голове, а потом протянула мизинец и произнесла нашу детскую «мирилку»:
– Мирись, мирись, мирись! Больше не дерись! Если будешь драться, я буду кусаться!
Он невольно, сквозь слезы, улыбнулся.
– Мир?! – радостно закричал вошедший Фима, который понял, что главная цель, намеченная им, достигнута.
– Конечно, дорогой. Худой мир все же лучше даже самой хорошей войны! – проявила я вредность.
Потом до ночи мы сидели, слушая рассказ Алешки о проблемах со стервой Алевтиной (а возникли они сразу же, как только он по своей дурости переписал на эту сучку свое единственное жилье, купленное на деньги, заработанные им с большим трудом) и обсуждая покупку новой квартиры, которую хотели ему подарить. Он решительно отказался, как когда-то доктор Александр Анатольевич, но Фима был непоколебим. Это подарок – и точка! Вот таким образом Лешка обзавелся новой хорошей квартирой, намного лучше прежней.
Жизнь била ключом! Почти все месяцы лета были распланированы от и до.
Что я могла сказать о нас? Столько счастья, наверное, и не бывает, поэтому боги сочли, что люди не должны, не имеют права быть столь бессовестно счастливыми, как мы.
