Ознакомительная версия.
Я понимал, что такие женщины, как Орлова, всё делают по расчёту и не выходят замуж за таких неудачников, как я. Разве её красивые ноги должны топтать грязь подъездов и коммуналок? Они достойны лимузинов или «Феррари», но никак уж не трамваев или метро. В тот день ни минуты я не мог не думать о ней. Это раздражало, но страх перед встречей с Орловой стал постепенно исчезать.
Во время обеденного перерыва я поднялся в её приёмную. Секретаря, как я и предполагал, на месте не оказалось. Меня просто тянуло магнитом открыть дверь кабинета и посмотреть. А что, если Веры Сергеевны нет в кабинете? А если она там, что тогда делать? Больше всего на свете мне хотелось сейчас, чтобы её не стало вовсе… но я знал, что, исчезни она из моей жизни, я каждый день буду потихоньку сходить с ума от недостатка света и от душевного удушья.
Без стука, с нервным трепетом в груди я открыл двойную дверь с табличкой «Заместитель генерального директора Орлова В. С.». Вера Сергеевна сидела за столом с чашкой кофе и просматривала какие-то бумаги. Бросив на меня короткий взгляд, она поинтересовалась:
– Что вам, Виктор Иванович?
Я несколько секунд стоял в растерянности на пороге. Она не смотрела на меня, не поднимая взгляда от бумаг.
Это придало мне сил.
– Я хотел сказать… – мой голос сел, в горле ощущалась сухость, будто я не пил воды уже несколько дней, но, сделав над собой усилие, я всё-таки смог продолжить: – Хотел сказать… что вы очень красивы, Вера Сергеевна!
Дверь закрылась за мной до того, как она подняла глаза. Количество адреналина, которое выбросил мой мозг в организм, наверное, было равно выбросу адреналина, как во время прыжка с парашютом. Со счастливой улыбкой на лице, словно на крыльях я летел в свой отдел: «Всё в порядке! Онажива-здорова!»…
Перед тем, как толкнуть дверь с табличкой «Плановый отдел» я с трудом натянул на физиономию маску равнодушия. Надо сказать, что мне это стоило очень больших усилий.
Так уж повелось в обществе, что мужчина не должен показывать своих чувств. Он должен выглядеть сильным, напористым и активным, добиваться власти и престижа. Проявления сентиментальности – это удел женщины. Но, несмотря на надеваемую обществом в повседневной жизни на мужчину маску, мужчина, не в меньшей степени, чем женщина, нуждается в нежности. А нежность – это упоение от сладостного погружения в светлые чувства. Разве может хоть один, даже самый сильный и смелый человек, сказать, что ему это не нужно. Мужчины в своём потаённом стремлении к нежности боятся лишиться в глазах окружающих своей брутальности, но в душе-то они понимают, что это не аргумент для отречения от чувств, – истинная смелость заключается в том, чтобы не бояться проявлять их к женщинам, детям, щенкам и котятам. Понимают и боятся. А ведь поступки с проявлениями нежности друг к другу укрепляют отношения и делают людей счастливыми.
Я это осознал, прочитав однажды статью, в которой говорилось о том, что многие мужчины проявляют нежность лишь при побуждении к сексу, но для женщины нежность, не требующая последствий, намного ценнее нежности-прелюдии к интимной близости. И только сама женщина может научить мужчину этому, открыв ему свой мир, и разрешить ему проявлять нежность без повода! А мужчине это так необходимо!
Я мечтал о том дне, когда Вера Сергеевна откроет мне свой мир, позволит сказать ей самые нежные, ласковые, ни к чему не обязывающие её слова. Позволит и примет их.
Вечером мы с друзьями взяли пива и пошли в сауну. Друзья – это всё те же Колька Подружный и Мишка Дергунов. За время, прошедшее после окончания института, Подружный круто поднялся по карьерной лестнице – теперь он работал на должности начальника отдела реализации, – самого большого отдела нашего офиса, и в подчинении имел полсотни сотрудников, включая менеджеров всех уровней. Надо сказать, что ответственности Колька не боялся никогда. А мы с Мишкой Дергуновым продолжали нести свою трудовую вахту на рядовых должностях в плановом отделе фирмы.
– Жизнь, старики, это паломничество к смерти, – философствовал, словно декламировал стихи, Подружный, наполняя прозрачные бокалы холодным янтарным пивом. – С самого момента рождения мы идём к смерти. И величайшее несчастье человечества состоит в том, что оно противится ей. Тем самым утрачивая великое таинство смерти. Страшась её, мы утрачиваем и смысл самой жизни, ведь жизнь и смерть – одно целое. Путешествие и цель неотделимы друг от друга, – он поднял бокал и улыбнулся. – За яркую смелую жизнь и такую же смерть!
– Лучше за долгую и богатую жизнь! – поднял бокал Мишка Дергунов.
– За нас, живых и здоровых! – поднёс я свой бокал к бокалам друзей.
Мы одновременно выпили за прозвучавший экспромтом тост.
– Человек не может находиться в состоянии счастья постоянно, – поставив наполовину опустошённый бокал на дубовый стол, продолжил начатую тему Подружный. – Например, вот приобрёл ты новую машину или встретил новую женщину. Счастье? Да. Но это короткий период, максимум полтора-два года. Потом эйфория рассасывается. Для нового всплеска нужен новый толчок извне, новая причина. Но тут ещё вопрос: способен ли ты увидеть эти причины? Да и захочешь ли?
– Кстати, о женщинах! – воскликнул, припомнив что-то важное, Мишка и посмотрел на меня. – Весь офис гудит о твоих отношениях с Орловой. До сих пор обсуждают, как ты флиртовал с ней на её Дне рождения. Это правда?
– Да вы что, мужики! – как можно натуральнее рассмеялся я. – Кто – я, и кто – Орлова! Ну, потанцевали и всё. Сразу – отношения…
– Не скромничай! – подмигнул Дергунову Подружный и посмотрел на меня. – Юрист говорил, что девчонки из бухгалтерии видели, как ты третьего дня Орлову вечером домой провожал. Ещё юрист сказал, что она даже машину служебную не взяла.
– Меньше бы он по курилкам шлындался да языком своим трепал! – проворчал я в сердцах. Наш начальник правового отдела славился природным талантом собирателя и распространителя сплетен. И первое, и второе он делал с превеликим удовольствием в рабочее и в нерабочее время, но второе – ещё и с добавлением собственных фантазий. Никто в офисе не мог тягаться с нашим юристом в плане скорости распространения свежайших новостей и слухов. Хотя, был ещё один – его конкурент, тоже заядлый курильщик по кличке «ГЕС», из начальников средней руки, но в скорости выпуска сплетен юристу проигрывал. Я сам уже давно оставил пагубную привычку баловаться сигаретами, а тягой к сплетням как-то не обзавёлся. Поэтому и дружбы с этими двумя членами неформального офисного движения «Народное око за гласность!» не водил.
– Ну, проводил один раз… – отпираться перед друзьями было глупо, и я решил кое в чём признаться: – Нравится мне Орлова. Очень. С того момента, как увидел впервые пять лет назад у нас в офисе.
– Ещё бы! – подхватили друзья. – Кому из мужиков она не нравится?! Даже генеральный клинья подбивает. Умная, знающая, требовательная. Правда, стерва ещё та! Юрист – вообще Веру Сергеевну боится. Наверное, из всего офиса её благосклонности добился только ты один!
– Да какая там благосклонность! – я говорил искренне, хотелось выплеснуть наружу наболевшее. – Потанцевали пару раз, проводил один раз. От цветов она отказалась. Разве это похоже на благосклонность!..
– Извини, но тут всё зависит от подходящего момента и от мужика, – очень философски заметил Недружный. – Для женщины любовь – это поступки и действия мужчины. Между прочим, с нашего этажа только ты один был приглашён на её День рождения! Ничего не просекаешь? Вот именно! Надо было воспользоваться моментом и начинать действовать прямо на празднике! Ты действовал?
Друзья смотрели на меня с интересом.
– Нет. Не смог, – я говорил, будто исповедовался. – Всякое передумал, мужики, только не по зубам мне Орлова. Да и, если честно, в отличие от вас, я – старый тёртый холостяк. Мне и без баб в доме нормально живётся.
– Вот это правильно! – поднялся со своего места Колька, снова разливая в бокалы пива. – От баб все беды! Хоть один нормальный человек в нашей компании должен же быть. Сейчас искупаемся и девчонок вызовем. Как вам такая идея, братцы?
– Можно, – пожал плечами Дергунов. – Только не как в прошлый раз. Сегодня выбирать буду я.
– С чегой-то? – оскалился в ехидной улыбке Колька Подружный.
– А с тогой-то! – огрызнулся Дергунов. – Самую красивую хочу!
Все в офисе знали про Мишкину внешне неинтересную, вредную и склочную жену. Но из-за двоих детей Дергунов стойко переносил все тяготы и лишения своей семейной жизни.
– Без меня, братцы, – отказался от идеи друзей я. – Но для себя вызывайте.
– Э-э-э! Да тебя серьёзно лечить надо, – с жалостью посмотрел на меня Подружный. – Случай клинический и тяжёлый. Может, тебе троих сразу заказать: блондинку, брюнетку и негритянку? Ввести экстренную дозу инъекции, так сказать…
Ознакомительная версия.
