Одним словом, в годы проживания в Стране Магазинов у меня сложилось довольно четкое представление о том, как воспринимает россиян большинство европейцев, и его можно сформулировать всего одной фразой. Для них все самое плохое, гадкое и отвратительное – родом из России. И хотя со времен распада СССР прошло несколько десятилетий, однако русские, украинцы, молдаване, казахи – все мы для европейцев на одно лицо. Кстати, в этой связи нелишним будет заметить, что к своему собственному национальному происхождению жители Европы относятся с исключительной серьезностью. Только попробуйте прилюдно перепутать, к примеру, испанца с португальцем! Подойти к нему, хлопнуть по плечу и сказать: «Так вы к нам из Португалии прибыли?» Это испанца-то, скажу я вам: «Упаси вас Бог!» Или случайно принять француза за итальянца или бельгийца! Уверяю вас, им это будет воспринято как неприкрытое издевательство и вопиющее поругание чувства собственного достоинства. Не исключено даже, что оскорбившийся до глубины души европеец в качестве ответной реакции просто-напросто обложит вас отборным матом и пошлет куда подальше. Хотя на самом деле проще простого чисто внешне перепутать, например, грузина с французом, а испанца с чеченцем, ведь подавляющее большинство из них – большеглазые жгучие брюнеты. Кстати сказать, совсем недавно я узнала, что Шарль Азнавур был армянином, а не французом, и очень этому удивилась. Ведь судя по внешности он – вылитый француз! Кроме того, мне и самой однажды довелось познакомиться с представителем этой европейской национальности, походившим на Азнавура как две капли воды. Между прочим, мы, русские, в большинстве своем внешностью схожи с представителями других северных наций, но при этом никогда не обижаемся, когда нас принимают за финнов, норвежцев или литовцев. Подумаешь… Так сами про себя и говорим: «Хоть горшком назови…» Интересно, существует ли хоть один европеец, который бы позволил назвать себя горшком или каким-либо другим предметом кухонной утвари?
* * *
Впрочем, возвращаясь к событиям собственной жизни, скажу, что после того, как я освоила местные языки Страны Магазинов, установленные там порядки и традиции, мне удалось устроиться на работу продавцом. Замечу, что коренным населением этого государства подобный шаг воспринимался чем-то вроде завершающей стадии интеграции эмигранта в их национальную среду. Другими словами, устроиться на работу в магазин было все равно что поставить свою подпись на декларации о беспошлинной торговле. Так вот, взяли меня не на какую-нибудь работу, а продавцом! Для тех, кто не в курсе, уточню, что писатель Эдуард Лимонов, находясь на ПМЖ в США, одно время добывал себе средства на пропитание, вкалывая рабочим на стройке, а знаменитый пианист Левон Оганезов – игрой на пианино в кафе, где народ преимущественно собирался для того, чтобы поболтать и послушать друг друга, а не его божественную музыкальную интерпретацию. Согласитесь, что рядом с такими перспективами профессия продавца звучит гордо! В первую очередь потому, что работа эта для белоручек, к тому же очень простая, можно сказать, любой дурак справится, было бы желание.
Вот вы сейчас читаете мою книгу. Не знаю, нравится она вам или нет, но тем не менее вы продолжаете ее читать. Но чтобы она вам не наскучила, попробую вас слегка растормошить следующим вопросом. Как вы считаете, кто в Европе идет в продавцы? Люди какого профиля? Те, у кого профессиональное или университетское образование? Не-а, на продавца учиться не надо. Значит, те, у кого нежелание продолжить обучение после школы скомпенсировано выраженным желанием работать? Не-а, эти идут в рабочие, официанты или уборщицы. Просто воспитанные люди? Тоже неправильно. Запомните, в Европе в кассиры и продавцы идут те, кто ни к какой другой работе профессионально не пригоден. А теперь позвольте спросить. Как вы полагаете, человек, которому не нравится ни работать, ни учиться, способен думать? Другими словами, адекватно анализировать происходящее и размышлять в рамках абстрактных понятий или обобщающих категорий? Правильно, не способен. А что же он все-таки умеет? Угадали: сплетничать.
Впрочем, обо всем по порядку. Первой моей работой в качестве продавца в Стране Магазинов стал парфюмерный отдел одного коммерческого центра, в котором каждый божий день беседа с сотрудницами по секции выглядела следующим образом. «Смотри на Глорию из чемоданов (имеется в виду чемоданный отдел)! Насупилась, рожа хмурая. Что это с ней? Может, пойти спросить? Хотя мне-то она уж точно не признается, ведь я с ней на днях поругалась, уже не помню из-за чего…» – начинала разговор широкоплечая Берта, бывшая продавщица мясного магазина, до сих пор не научившаяся отличать румяна от пудры и уже не раз по ошибке продавшая крем от трещин на пятках в качестве крема для век, поскольку обе коробочки были одинаковой формы и размера. По обыкновению, начатую Бертой тематику разговора на лету подхватывала Кристи, коренастая брюнетка, до этого в течение шести лет работавшая официанткой в ресторане среднего пошиба, откуда ее уволили по обвинению в воровстве. К слову сказать, прославилась Кристи на весь коммерческий центр тем, что в летнее время никогда не носила колготок, несмотря на то, что ноги у нее ужасно потели. В результате, по всему отделу распространялась чудовищная вонь, от которой нередко спасались бегством случайно забредшие к концу дня посетители. В разговоре Кристи обычно поддерживала Берту, развивая начатую ею мысль: «Девчонки, а вы знаете, что первый муж ушел от Глории к ее же племяннице? Видно, они все в роду развратные, как кошки». В голове у меня промелькнуло: «А при чем тут Глория и все остальные родственницы? Когда причислить к разряду кошек можно разве только племянницу, в случае, если сказанное достоверно». И пока разговор про разврат набирал обороты, в котором Глория неожиданно заняла роль главного действующего демонического лица, я, порядком устав от словесной околесицы своих напарниц, отпросилась, чтобы сходить в туалет. Зайдя в прохладное помещение, я наконец-то плюхнулась на крышку унитаза и в тишине и покое устроила своим ногам и голове несколько минут отдыха. Однако не тут-то было. По выходе из кабинки я неожиданно натолкнулась на Глорию, которая, просканировав меня своими чернющими прищуренными и немигающими глазищами, стоя руки в боки, выпалила: «Что там про меня эта сучка нашипела?» Какая из них? Пожалуйста, уточни.
* * *
Не секрет, что есть вещи, к которым невозможно привыкнуть. Начну с того, что когда я работала логопедом в московском детском саду, то сослуживцы и родители наших воспитанников обращались ко мне на «вы» и по имени-отчеству. И хотя не все из них обладали хорошими манерами, но все же чувствовалось, что одним из них я нравилась, другие меня уважали, а третьи и любили, и уважали. Я видела это в их глазах и определяла по интонации в голосе. Но когда в Стране Магазинов мне пришлось переквалифицироваться в продавца, автоматически в обязанность мне стало вменяться то, от чего все остальные сотрудницы европейских национальностей напрочь отказывались. «И что же это было?» – спросите вы. Приведу в качестве примера парочку типичных ситуаций. Заходит в наш магазин местный богатей с мелкой шавкой на поводке, а та усаживается посреди парфюмерного отдела и гадит на пол. Или какой-нибудь грудничок у матери на руках вдруг возьмет да срыгнет, а та, будучи натренированной, в мгновение ока успевала повернуть своего младенца в противоположную от себя сторону. В результате, стоящие на полках флаконы духов с ароматами Шанели и Диора в считанные секунды покрывались содержимым детского желудка. А сразу после этого раздавался голос заведующей отделом: «Русская, возьми тряпку и вытри это сейчас же!» В то же время у кассы стояли две других продавщицы европейской национальности со скрещенными на груди руками и смотрели на меня с нескрываемым сожалением. Я же, понимая, что ни одна из них не поможет мне это убрать, отправлялась в туалет за ведерком с водой и тряпкой.
Возможно, кто-нибудь из вас тут же захочет возразить: «Да что вы все врете, как вам не стыдно! В России я был никем, а вот в Германии (или в Италии, Франции, Норвегии и др.) стал всем!» Сразу представляю себе гневные лица тех, чья жизнь в Европе удалась на славу. Такое, знаете ли, крайнее выражение эмоций… Как, бывало, кошка в квартире нагадит куда-нибудь не туда, и бегаешь за ней с тапкой в руке, крича: «Ах ты, сволочь! Засранка такая! Я тя щас по морде!» Между тем кто-нибудь выразится по-воспитанному: «Ах-ах, вспомните, к примеру, В. В. Кандинского, К. С. Малевича, А. И. Гинзбурга, В. К. Буковского и прочих!» Не спорю. Просто у меня другая история. В России я была никем, а здесь, в Европе, стала ничем. Чувствуете разницу? Быть кем-то и быть чем-то, чем-то вроде чего-то там… К примеру, Акакий Акакиевич у Н. В. Гоголя был никем – маленький такой, серенький заурядный человечек. Но тем не менее окружающие обращались к нему по имени-отчеству. Меня же в Стране Магазинов сотрудники по работе звали словом «русская». Вот вы сами знаете хотя бы одну собаку, которую хозяева окликают по породе: Бульдог, Овчарка, Болонка? Не думаю, потому что даже в качестве клички для домашних животных подобное звучит оскорбительно. А Европа, она же как огромная Страна Чудес, в которой им, европейцам, по отношению к эмигрантам все позволено. Кем? Да ими же. В общем, ничего не поделаешь, если все вокруг окликают по национальному признаку… Приходится отзываться. «Так почему же все-таки не по имени?» – спросите вы. Основываясь на собственном опыте, я пришла к выводу о том, что это такая своеобразная дань европейскому высокомерию. Словом «русская» европейцы проводили между мной и собой невидимую, но очень даже ощутимую грань, отправляя меня этим обращением на низшую ступень, в разряд неких полулюдей, регулярно повторяя его для того, чтобы я об этом своем низшем разряде, не дай бог, ни на минуту не позабыла. Согласитесь, что данная ситуация аналогична той, когда с целью поддержания установленного порядка военнослужащие обращаются друг к другу исключительно по званию, причем одни все время командуют, а другие беспрекословно им подчиняются.
