Ознакомительная версия.
Коровин достал из коробки папиросу, не спеша закурил, снова посмотрел на карточку:
– Очень красивая! Точно она…
Михаил толкнул воентеха – давай, не тяни, рассказывай!
– Витька мне очень обрадовался, – продолжил Василий, – давно не виделись. Он мог уже сам ходить, правда, еле-еле, по шажочку. Вышли мы с ним из палатки на свежий воздух покурить… Я, само собой, предложил отметить встречу – захватил фляжку. Только сели за ящики, сделали по глотку, как на нас налетает какая-то девица. И давай орать: почему, мол, раненый не в палатке, ему перевязку надо делать! Строгая такая, сердитая! Я сначала хотел ее слегка послать – не мешай, сестричка, видишь же – друзья-товарищи встретились… Но потом увидел по «шпале» в петличках и решил не связываться: такая может сама послать, и куда подальше. В общем, друг пошел на перевязку, а я остался его ждать. Ну а затем мы все же выпили. И поговорили, само собой. Я спросил у него о врачихе, Витька рассказал: «Вера Александровна – хирург от Бога, наши на нее молятся: стольких уже спасла и выходила! Делает операции бережно, не так, как некоторые – чуть что, сразу руку или ногу под нож, и будешь потом оставшуюся жизнь инвалидом. Нет, старается по возможности сохранить…»
– Она же, помнится, военфельдшер была, – перебил Миша Стрелков.
– Вырос по службе человек, – пожал плечами Коровин, – это же понятно.
Михаил нервно хлебнул из кружки. Капитан Вальцев заметил это и тихо произнес:
– Найдешь ты свою Верочку, Миша, не переживай. Кстати, 316-й медсанбат, как я понял, совсем недалеко от Арма-Эли. Съездишь к ней, повидаешься…
Стрелков кивнул: «Ладно, все в порядке!» И слегка улыбнулся: «Нашел я все-таки свою Верочку! И теперь ни за что не отпущу…»
Михаил убрал фотокарточку в карман и незаметно перевел разговор на другую тему – не стоит слишком углубляться в личную жизнь. Петр Вальцев одобрительно кивнул: раскрываться даже перед своими товарищами совершенно ни к чему, лучше держать себя застегнутым на все пуговицы.
Посидели еще немного, а затем стали собираться – завтра рано вставать. Чуть солнце поднимется – сразу в путь. Попрощались с гостеприимными хозяевами и пошли к своей машине. Отдыхать и готовиться к новым сражениям.
* * *
Выехали чуть свет – солнце еще даже не показалось из-за края горизонта, только легкая дымка на востоке окрасилась в розоватый цвет… Сразу за Керчью началась степь – сухая, горькая, выжженная солнцем. И открытая со всех сторон, что удобно для немецких самолетов. По шоссе в сторону фронта двигались маршевые батальоны и конные обозы, проносились легковушки, пылили грузовики с орудиями и боеприпасами. Все говорило о скором наступлении…
КВ-9 обогнул одну из таких колонн и пошел прямо по степи, благо никаких препятствий не предвиделось – на горизонте лишь невысокие курганы, древние могильники. Решили идти отдельно от всех – безопасней. Вряд ли немецкие летчики решат охотиться за одиноким танком – когда есть более привлекательные цели. Да и места для маневра, в случае чего, больше.
Миновали Турецкий вал, главную оборонительную линию Керченского полуострова, дальше до самого фронта – никаких заградительных рубежей. Куда ни посмотри – серо-коричневая равнина с белыми пятнами солончаков и низкими, пологими холмами. И так – до самой Владиславовки.
С одной стороны, для нашего наступления – это очень хорошо, можно пустить вперед танки, но с другой… Если немцы нанесут контрудар и прорвут оборону, остановить их будет очень трудно. А после Турецкого вала – вообще невозможно. Керчь в этом случае придется сдать…
Но думать об этом не хотелось – наоборот, все были настроены на наступление. Только вперед! Освободим Владиславовку, потом – поворот на Феодосию. Ну а дальше – на Ялту и Севастополь…
Солнце поднялось довольно высоко, стало изрядно припекать. Майор Дымов разрешил открыть люки – хоть и пыльно, зато не так душно. Сам он, стоя в башне, с тревогой всматривался в бледно-голубое небо – не появятся ли «юнкерсы»? Совсем не хочется попасть под их удар… Укрыться негде и замаскироваться трудно. Одна надежда – проскочат мимо, не обратят на нас внимания. Хотя кто их знает…
Пока, к счастью, в небе носились лишь соколы-сапсаны. Пернатые хищники уже вылетели на охоту – стремительно скользили над высокими травами. Мелкие птахи в страхе выпархивали из своих укрытий, и соколы тут же нападали на них. Чиркнут острыми когтями по спине – и все. Сбивали, а потом утаскивали свои жертвы в тихое место и ели…
Виктор Михайлович горько усмехнулся: летчики «лаптежников», по сути, применяли ту же тактику. Ю-87 проносились над колоннами и обозами, высматривая цели, а затем резко переворачивались вверх брюхом и устремлялись вниз. Уйти от их бомб было почти невозможно – совсем как мелкой птахе от быстрого сапсана…
Прошли значительную часть пути, до Арма-Эли осталось километров пятнадцать-двадцать. Решили сделать привал – надо охладить двигатель. Да и самим размяться тоже бы неплохо… А заодно и покурить.
Встали в неглубокой балке, на всякий случай натянули поверх машины маскировочную сеть. Если появятся «юнкерсы», глядишь, и не заметят… Для них мы – просто серо-зеленый холмик, ничего примечательного.
Как оказалось, спрятались не зря – в небе вскоре показались Ю-87 и Ю-88. Шли «девятками» (три по три) в сторону Семи Колодезей – очевидно, бомбить штаб фронта. Самолетов было много, насчитали более шестидесяти штук. Их, как обычно, прикрывали «мессеры» – тоже изрядное количество.
– И откуда столько? – удивился Миша Стрелков. – Целая армада…
Краснозвездных «соколов» в крымском небе не наблюдалось – были заняты на прикрытии Керчи. Переправа прежде всего связывает полуостров с «большой землей». Перережут ее – и советские армии не смогут воевать. Не будет ни пополнения, ни бронетехники, ни артиллерии, ни машин, ни лошадей. А также продовольствия, медикаментов, боеприпасов… Неудивительно, что штаб фронта направил почти все истребители на защиту порта и кораблей, перевозивших важные грузы.
К счастью для КВ-9, немецкие бомбардировщики шли достаточно высоко и не заметили танка. Да и сетка помогла – все-таки спрятались хорошо.
Но только стих тяжелый мерный гул самолетов, как раздался звук бомбовых разрывов с юго-запада, со стороны фронта. Судя по всему, гитлеровцы интенсивно бомбили передовую. Низкие громовые раскаты и серо-черный дым на горизонте вскоре подтвердили – немецкие летчики активно утюжат передний край…
Майор Дымов удивился: неужели гитлеровцы перешли в наступление? Учитывая численное и техническое превосходство наших частей – несколько странно. Ведь для немцев было бы гораздо безопаснее сидеть в обороне и спокойно отражать атаки.
Гитлеровцы прекрасно умели это делать – доказали в феврале-марте, когда не только удержали позиции, но и серьезно потрепали советские армии. Лишь на правом фланге 47-й и 51-й армиям удалось все-таки потеснить противника, создать удобный выступ в сторону Феодосии. Но там оборонялись румыны… А они, как известно, не самые лучшие солдаты.
По мнению советского командования, Манштейн должен был нанести удар под выступ – выровнять фронт, а при удачном стечении обстоятельств – и попытаться прорваться в глубь Акмонайского перешейка, тесня 51-ю армию к Керчи. Но атаковать вдоль Феодосийского залива, где для танков не такие хорошие условия? Там же глубокий ров, выходящий прямо в море…
Тем не менее тяжелые разрывы бомб звучали со стороны 44-й армии. Значит, Манштейн все-таки решился атаковать вдоль Черного моря… «Ладно, чего гадать, – сказал сам себе Виктор Михайлович, – подойдем ближе и все увидим».
– Заканчиваем перекур! По местам! – крикнул экипажу.
– Эх, поесть не успели, – огорченно вздохнул Иван Меньшов, заворачивая в белую тряпицу нарезанные хлеб и сало (сегодня он был за дневального).
– Ничего, в танке пожуем, – сказал Дымов, – на ходу. Раздай каждому по два бутерброда, хватит. Прибудем в Арма-Эли, там и пообедаем. Если время найдется…
Сняли маскировочную сеть, заняли свои места, КВ-9 взревел мотором – еще не успевшим как следует остыть. Ну, ничего, скорее бы добраться до места…
* * *
Но в этот день так и не добрались: не успели пройти еще несколько километров, как в небе опять появились Ю-87. Это, судя по всему, была вторая волна бомбардировщиков. Они по-прежнему шли на большой высоте – чтобы не достали счетверенные «максимы», но уже без прикрытия «мессеров» – очевидно, гитлеровцы больше не опасались атаки советских истребителей.
Майор Дымов заметил далеко в небе черные точки и приказал глушить мотор. Быстро натянули маскировочную сетку, замерли в тревожном ожидании. Заметят или нет?
Заметили. Один из «лаптежников» вдруг отделился от общей массы и резко пошел вниз. Виктор Михайлович выругался: «Твою мать!..» Как он смог увидеть спрятанный под сетью танк? Непонятно… Может, по тени на земле? Как ни укрывайся, а черный силуэт вырисовывался четко…
Ознакомительная версия.
