А здесь неглубоко!
Неподалеку, в болотных сапогах, стоял мужчина. Он повернулся ко мне, и, продолжая подергивать удочкой, спросил: «Вам помочь?»
Лицо его разглядеть не смогла: края выгоревшей шляпы-афганки отвисли и закрывали лицо.
– Спасибо, нет! – и я стала снимать себя прицепившуюся тину. Мокрую и противную, бррр
И проснулась
.Села на кровати, спросонья размахивая руками перед лицом, как будто отгоняла злых и кусачих осенних ос
О, Господи! Сколько же меня будут мучить эти ужасные воспоминания?
Уж СТО лет прошло, как я ушла от своего «ненаглядного»!
Но как только полнолуние, так опять они, эти воспоминания. Вот она, плутовка, тут как тут! По полу от окна тянулась яркая лунная дорожка, заканчиваясь на моей подушке. Зеленоватый свет зловеще заливал мою комнату
Пришлось жалюзи опустить. Опережая мой вопрос, хрипловатая от старости кукушка отмерила три часа ночи. Самое сонное время! А тут такая незадача. Уснешь теперь, как же!
Я пошла на кухню и включила чайник. Сон окончательно исчез. И это было тем более обидно, потому что я собиралась выспаться хорошенько, чтоб утром выглядеть на все сто! Я, конечно, и так неплохо выгляжу для своих … гм, гм, лет, но все-таки!
Веруня пригласила в ресторан «Парижская жизнь». Она там побывала на корпоративной вечеринке и теперь собиралась и меня приобщить в «парижской» жизни на свой день рожденья.
Конечно, лучше бы в такой день ей пойти куда-нибудь с кавалером. Но мы с Веруней – дамы свободные, поэтому, как обычно, – шерочка с машерочкой
Королевичей Елисеев нам не досталось. Но, как говорят в одной рекламе, «…а вот Кощей…». Хотя, был и Кощей. Но об этом потом…
Ну, да ладно, до утра еще далеко, и уснуть вряд ли удастся
С чашкой горячего чая я пристроилась уютно на диванчике в уголке кухни и стала любоваться новой посудомоечной машиной. Это была моя давнишняя мечта, потому что больше всего на свете я ненавидела мытье посуды. Я с трудом заставляла себя проделывать эту процедуру раз в день, вечером. Да и то только потому, что боялась, что вдруг кем-то шуганутый таракан случайно заскочит
Надо сказать, что я ни разу в жизни этой твари не видела. Только на картинке. Га-а-адость какая!
Я обожаю убираться, гладить белье. Шить вот еще люблю
Обожаю переклеивать обои. Вообще, ремонт люблю. Странной любовью. Надо сказать, любовь ко всяческим ремонтам я получила по наследству от своей мамы на генетическом уровне… Но об этом тоже как-нибудь в другой раз.
А вот мыть посуду – ой, держите меня восемь человек и еще четверо! Ненавижу!
И вот она, моя материализовавшаяся мечта стояла, наконец-то, на специально отведенном для нее месте среди кухонной мебели. С аквастопом. Ух! И так удачно встала. В тютельку.
Машину я купила два дня назад. Мы ездили за ней на Горбушку со старым Фирсом.
Кто такой старый Фирс? О, это песнь песней! Старый Фирс – друг моего детскосадовского детства, Серега Фирсов. В спальне детсада наши раскладушки стояли рядом. И в тихий час мы, накрывшись одеялами так, что только носы торчали, рассказывали друг другу страшилки.
Сережка даже пил за меня рыбий жир! Потом, в школе, он, как верный паж, таскал за мной портфель, занимал очередь в буфете. Он был мне всем, кем угодно: защитником, другом, вернее, подружкой, даже братом. А иногда – жилеткой.
Но замуж я вышла за другого. Когда я объявила Сереге, что у меня свадьба на носу, он вздохнул и сказал: «Поздняк метаться, Бусинка».
Хорошо, когда муж становится другом, но практически ни один друг не становится мужем. Это человек из другой сказки.
В двадцать семь Серега начал седеть, и я ласково называла его Старый Фирс.
Но только он зовет меня Бусинка. Все зовут Буся, это производная от моей фамилии Бусинова. Вот прозвали так с детского сада, я привыкла, не обижаюсь. Папа зовет Ирусей, мама – всегда Ирой. И только Старый Фирс так нежно – Бусинка..
Пока я вспоминала-раздумывала, кукуня моя отсчитала пять часов. И я все же решила часочек еще поспать, ну, или пару часиков. Как проснусь.
Мне ж на работу же утром не бежать! Я Web-дизайнер и работаю на дому.
* * *
Как только я закрыла глаза и начала задремывать, противный сон продолжился с того самого места, на котором я проснулась. Вот всегда в полнолуние у меня так.
Я вылезла из пруда с какой-то бумажкой в руке. Интересно, что это еще такое? О, это было приглашение в салон для новобрачных. Я раскрыла его и посмотрела, какие еще там остались талоны. Дурацкий дефицит!
Талонов в приглашении больше не было, и я выкинула эту ненужную бумаженцию в пруд. Странно, но одежда на мне была сухая..
Меня окликнул кто-то с берега. Это была моя мама. Она волокла какую-то блестящую железяку и звала меня на помощь. В ближайшем рассмотрении железяка оказалась полотенцесушителем.
– Вот, подсуетилась в обеденный перерыв, – сказала мама..
– Ага, – я поцеловала маму в щеку.
Мама была довольна собой и своей добычей.
Она, вообще, очень счастливый человек. Вот достала какую-то блестящую загогулину и радуется, как ребенок.
– Ну, доставай ключи! – сказала мама.
И я увидела, что стою перед собственной дверью в квартиру. Я открыла дверь и, о, УЖАС!
Обои в моей прихожей были старые!
Но я-то точно знала, что я поклеила новые..
Почему обои старые?!
Непонятно.
А, я же сплю! Тогда уж, ладно.
* * *
Несколько лет назад, когда я еще жила вместе с родителями, мама устроила в прихожей ремонт. Просто взяла отгул, и, когда мы с отцом вернулись с работы, то увидели плоды маминых стараний. Она поклеила новые обои в прихожей. Я невзлюбила их с самого начала..
Невзлюбила – мягко сказано.
Я их ВОЗНЕНАВИДЕЛА!
Приходя домой, я открывала входную дверь и с порога плевала в ненавистные мне самоклеящиеся обои. Конечно, я просто говорила «Тьфу!» ненавистной стенке напротив двери. Но с каким чувством я делала это!
Сара Джессика Паркер может сделать передышку
Это чудо бумажной промышленности где-то урвала моя драгоценная мама. Во времена повального дефицита четыре рулона самоклейки были манной небесной. Расцветка была просто супер – розы, под набивной шелк.
Но, если честно, рисунок напоминал работу пьяного маляра или какой-нибудь дрессированной обезьяны. Мама же утверждала что это золотистые розы. Спорить с ней было бесполезно.
Розы, так розы. Как я ненавидела их, эти розы! Это была печаль моего сердца. И единственная мечта – содрать на фиг эту срамоту.
Но я точно помнила даже во сне, что мы с родителями несколько лет, как живем порознь. Родители купили себе двушку в нашем же подъезде.
И как только родители переехали к себе, я избавилась от ненавистных обоев!
В первый же день обретенной свободы я бежала домой с работы и точно знала, чем я сейчас займусь. Я влетела в квартиру, бросила плащ на стул и приступила к тому, о чем давно мечтала.
Самоклейка снималась со стен цельным куском. Она издавала приятный моему сердцу прощальный треск и падала на пол. Содрав последний кусок, я свернула все содранное в большой рулон и вынесла на улицу в мусорный контейнер.
Уфф!
Я была счастлива!!!
Но вечером ко мне в гости заглянула мама и ужаснулась, увидев голые серые стены
– Ира, – шепотом, со слезами в голосе, мама спросила, – Где?
Она опустилась в кресло, стоявшее в углу прихожей и вопросительно глядела на меня.
– Далеко, – неопределенно ответила я. Слово «помойка» выговорить я не смогла. Это слово могло травмировать маму.
Мама обиделась. Но я-то хорошо знала, что надолго она обижаться не умеет
– Ма, – обняла я ее, – это же теперь моя квартира, – я тоже решила сделать ремонт.
При слове «ремонт» глаза у мамы высохли от слез, и она с готовностью спросила: «Тебе помочь?»
Я же говорю, что она, мама моя, необидчивая такая. Как ребенок, надует губы, но лишь покажешь новую игрушку, сразу все забывает
И это все была лирика.
* * *
Так о чем это я?
И, похоже, что уже не сплю. Или сплю? Ущипнуть себя, что ли? так ведь синяк останется, кожа у меня такая нежная. Чуть что, и синяк.
И впрямь, я не сплю. Сколько там натикало, кукушечка моя? Молчит. Наверное, гирьки перетянуть надо
Время – полдевятого. С Веруней встречаемся в час. Пора и собираться.
Надо сказать, что я вовсе не копуша какая-нибудь. Просто не люблю делать все второпях.
Не то, что моя двоюродная сестрица. Вскакивает за 15 минут до выхода на работу, носится по квартире, как оглашенная, половину забудет, потом вылетает из квартиры в разных туфлях.
Ой, умора просто! Один раз она туфли свои разные только уже в метро увидела. Хорошо, на работе пара запасная была.
А я так не люблю
Если мне надо выходить в 12. Я встану в семь. Поставлю чайничек, чайку зелененького попью, посижу полчасика, новости посмотрю, потом уж буду завтракать, краситься и одеваться. И выйду пораньше
Есть у меня, конечно, один недостаток. Всегда и всюду появляться раньше намеченного срока. Вечно – притащишься рано и болтаешься. Это еще с институтских времен пошло.
