– Вы правы, – ответил Брэнсон и про себя подумал: «Жалко будет, если он через год-другой умрёт. У меня в жизни никогда не было таких интересных собеседников. Надо, наверное, ему рассказать, пока не поздно. Или ещё немного подождать? Что ж, буду думать».
3
Бывший штурмбанфюрер СС, ныне директор Центра космических полётов NASA, барон Вернер фон Браун стоял на смотровой площадке испытательного полигона на мысе Кеннеди и наблюдал за взлётом ракеты «Сатурн 5», уносящей к Луне трёх американских астронавтов: Нила Армстронга, Эдвина Олдрина и Майкла Коллинза. «А ведь первым на Луну мог бы ступить немец, – подумал Вернер. – И, вполне возможно, что это был бы Эрих Варзиц. Вместе с Варзицом мы испытывали ракетный двигатель на «хенкеле сто двенадцатом». Я ещё тогда его спросил, «Эрих, на Луну полетишь?». А он ответил, «конечно» и добавил, «если там есть красивые девушки». Варзиц был лучшим лётчиком-испытателем Германии.» Ракета уменьшалась в размерах, превратившись в светящуюся точку на небосклоне. Полёт проходил нормально. Фон Браун был уверен, что миссия закончится хорошо. «Я шёл к этому дню всю свою жизнь. Я, потомок королевского рода, стал «отцом» лунной программы, фактически королём космоса.» В памяти всплыли картинки из прошлого. Он вспомнил, как мама на конфирмацию подарила ему телескоп. Вспомнил книжку Германа Оберта. Вспомнил Берлинский технологический институт и тамошнее «Общество космических путешествий». Вспомнил Вальтера Дорнбергера, Пенемюнде, «Фау 3». Вспомнил крепкое рукопожатие Джона Кеннеди и его слова: «Вы должны это сделать, мистер Браун. Я в вас верю». «Как жаль, что президент не дожил до сегодняшнего дня.» Робкий сигнал клаксона прервал его мысли. Личный водитель деликатно напоминал, что пора ехать в центр управления. Вернер ещё раз посмотрел на ракету и, не спеша, пошёл к автомобилю. В его голове зазвучала исполняемая им на фортепьяно «Лунная соната» Бетховена.
Ровно через неделю Вернер фон Браун снова стоял на смотровой площадке Восточного испытательного полигона, но теперь он провожал в космос не корабль с астронавтами. С другого стартового комплекса взлетала ракета «Атлас-Центавр», которая должна была вывести на околоземную орбиту секретный искусственный спутник. Запуск спутника осуществляло военное министерство. «Сколько они мне крови попили, пока я убедил их в целесообразности этого проекта! – думал Вернер. – Чугунноголовые салдафоны! Идея заключалась в следующем. За десять лет космической эры США и СССР отправили в околоземное пространство 582 разведывательных аппарата. У 331 из них срок существования варьируется от 10 до 100 000 лет. То есть выполнивший своё задание спутник будет вращаться вокруг Земли ещё очень долгое время. Я предложил создать аппарат, который очистит космос от мусора, опуская объекты на более низкие орбиты. Это предназначение спутника подойдёт в случае, если русские выставят американцам какие-то претензии по поводу его деятельности. В действительности, и в этом состояла хитрость, которая в конце концов перевесила чашу весов в пользу проекта, спутник-шпион будет иметь возможность уничтожать вражеские аппараты или приводить их в негодность.»
Вернер посмотрел на ракету в бинокль. Трясущееся изображение было очень расплывчатым. «Завтра приводнится «Apollo 11», и первая лунная миссия успешно завершится. Но запуск вот этого секретного ИСЗ для меня важнее чем запуск «Эксплорера» в пятьдесят восьмом и даже важнее чем вся лунная программа. Если бы эти тупоголовые генералы узнали, что на самом деле они сегодня отправили в космос, они были бы очень сильно удивлены.»
4
Торжество было организовано с размахом, в стиле голливудских церемоний награждения «Оскаром»: красная ковровая дорожка, дефиле звёзд, корреспонденты с микрофонами, яркие вспышки фотоаппаратов, раздача автографов. Но в Алберт-холле в этот день кинонаграды не вручали, в Альберт-холле праздновали день рождения Михаила Горбачёва. Съехались многие знаменитости: группы «Скорпионс» и «Машина времени», Шэрон Стоун, Брайан Ферри, Дмитрий Хворостовский, Тед Тёрнер, Арнольд Шварценеггер и прочие. Сам именинник в окружении телохранителей шёл под ручку с дочкой Ириной. Оплывший, грузный, тяжело ступающий, недовольный. «Какое у меня может быть настроение, если идёт дождь», – объяснил он…
Обстановка пентхаусного люкса была по-королевски изысканная и выдержана в мягких пастельных тонах. Плюс бра на стенах, зеркала в золочёных рамах, маленькие старинные акварели, живые цветы в высоких пузатых вазах. За круглым столом, накрытым мышиного цвета скатертью, достающей своей коричневатой ворсистой окантовкой почти до пола, на вычурном мягком стуле с высокой спинкой и элегантно изогнутыми ножками сидел первый и последний президент Советского Союза. Был третий час ночи. В чёрном «мерседесе» Горбачёва только что доставили с вечеринки в находящийся в центре Лондона «Howard Hotel» с видом на Темзу. Горбачёв очень устал. Он не смог добраться до роскошной кровати. Он только успел сбросить пиджак, ослабить узел лилового (в белую полоску) галстука, взгромоздиться на стул и тут же уснуть. Годы давали о себе знать.
Настольная лампа с золотистым абажуром освещала его обрюзгшее лицо с огромным родимым пятном на лбу. Артём вспомнил, что западная пресса в своих карикатурах на Горбачёва изображала пятно в виде серпа и молота. Артём тоже сидел на стуле у стола, грустно смотрел на человека в очках с золотой оправой, опустившего голову на грудь, и думал: «То, что Горбачёв празднует своё 80-летие не в Москве, а в Лондоне, и с такой помпой, лишний раз доказывает, в чьих интересах он разваливал СССР». В пиджаке, лежащем на голубоватой софе, громко затрещал будильник. Горбачёв проснулся, увидел Артёма, сквозь сильные линзы уставился на него. Удивлённо спросил:
– Журналист?
И, не получив ответа, добавил:
– Убирайтесь отсюда. Никаких интервью. Кто пустил? Охрана!
Но охрана не появилась, а будильник в мобильном телефоне отзвенел и сказал странную фразу, никогда ранее Горбачёвым от собственного телефона не слышанную: «Миша, никуда не звони, никуда не ходи, не кричи и не стучи – бесполезно». Горбачёв опешил:
– Что за…? Вы кто?
– Ты ещё не понял?
Но до бывшего президента доходило медленно. И тогда Артём на несколько секунд превратился в Маргарет Тэтчер, а потом снова принял свой нормальный облик. У Горбачёва отвалилась челюсть.
– Вы… Воланд?
– Ну почему сразу Воланд? Ты, видимо, Булгакова начитался? Я, скорее, Робин Гуд.
– Чего вам от меня нужно?
– Судить тебя пришёл. За ту кровь, что ты оставил после себя.
С этими словами Артём положил на стол, прямо под нос Горбачёву, белую круглую таблетку. Спросил:
– Понял, что надо сделать? Так проглотишь или водички дать?
«А Миша-то описался», – сказал мобильник.
Горбачёв ненавидящим взглядом посмотрел на свой пиджак.
– Ничего я глотать не буду. Я ни в чём не виноват. Я избавил мир от империи зла.
– И служишь другой империи зла – Соединённым Штатам Америки. Ты лишил людей родины, накопленных сбережений, работы. Люди вешались, травились, резали себе вены. Последствия чувствуются до сих пор. Ты предал народ, обманул. И за это получил Нобелевскую премию. Ты весь в крови – с головы до пят.
– Я вывел войска из Афганистана, дал свободу слова, демократию, независимость, объединил Германию, обнародовал правду о Катынской трагедии…
– А о Чернобыльской умолчал, – вставил слово Артём.
– …Меня уважают во всём мире.
– Тебя уважают только те, кто заработал на развале Союза.
– Я хотел, как лучше.
– Ты всегда хотел, как лучше, только для самого себя. Неужели тебя никогда не мучила совесть? Будь хоть раз мужчиной. Надо отвечать за свои поступки. Даже если бы на тебе висела только одна человеческая жизнь, ты бы всё равно заслуживал наказания. От имени тысяч тобой невинно убиенных я приговариваю тебя к смерти. Нам больше не о чем говорить.
– Помогите! Я буду жаловаться в ООН! Со мной нельзя так обращаться! Я архитектор перестройки! Я – немец года! Я с самим Папой знаком! Спасите!
«Миша, я же уже говорил, кричать бесполезно», – сказал мобильник…
Алексей Пивоваров, диктор «НТВ», набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: «Срочная новость. Сегодня в лондонском отеле «Ховард» на 81 году жизни скончался бывший президент СССР Михаил Сергеевич Горбачёв. По сообщению пресс-секретаря Скотланд-Ярда, смерть наступила в результате сердечного приступа. На столе гостиничного номера Горбачёва полицейскими была обнаружена таблетка, которая, как потом выяснилось, оказалась обычным аспирином. Ни аспирина, ни каких-то других
лекарств в организме покойного найдено не было…»
5
– Пан Станислав?
– С кем имею честь?
– Меня зовут Алексей. Я журналист и хотел бы взять у вас интервью по телефону.
– Вы из России? А почему говорите по-английски?
