Ознакомительная версия.
Привязав собаку у рукомойника и усадив мальчика на табуретку, Реутова зашла в кабинку, а когда вышла оттуда, увидела, что пол покрывает слой снега. В первую секунду она оторопела, потом поняла, что хвостатый безобразник ухитрился дотянуться до огромного рулона бумажного полотенца и разорвать его в мелкое крошево.
– Ах ты хулиган! – рассердилась Тина. – И когда успел? Я меньше минуты отсутствовала. Андрюша! Почему ты разрешил ему устроить кавардак?
Пес скосил глаза в сторону, весь его вид говорил: «Не знаю, кто нашкодил, я совершенно ни при чем». Мальчик же не отрывался от планшетника, весь ушел в игру.
И тут в дамскую комнату вплыла необъятная негритянка со шваброй.
– Вау! – выкрикнула она.
– Простите, пожалуйста, – затараторила Валечка, – щенок совсем маленький, он случайно, ребенок не заметил, что собачка набедокурила, а я была в кабинке.
– Мэм, пассажир всегда прав, – мрачно сказала уборщица, – даже когда он совсем не прав, а если я скажу, что он не прав, то окажусь без работы.
– Извините, – пролепетала Реутова, – мне так неудобно. Давайте помогу вам бумагу собрать.
– Улетайте, мэм, – процедила поломойка, – я давно привыкла за очень маленькую зарплату очень большую грязь убирать. У меня очень маленькая зарплата. Очень и очень маленькая. Крошечная! Да! Моя зарплата просто смех.
Тетушка явно напрашивалась на чаевые, но у Валентины осталось не так уж много денег, поэтому она решила побыстрее удрать, дернула за поводок и внезапно услышала громкое «чавк-чавк-чавк». Маффин с наслаждением пил воду из ведра на колесах, которое приволокла уборщица.
– Мэм, как только ваша собака нахлебается, отведите ее побыстрее в зону пограничного контроля к любой стойке с номерами от десяти до двадцати, – неожиданно попросила уборщица.
– Почему именно туда? – не поняла Валентина.
– Там Сьюзен убирает, – пояснила поломойка, – она мне деньги должна, а не отдает. Вот пусть за вашей дворнягой лужу и вытирает.
– Маффин не с улицы, – возмутилась Реутова, – он куплен в магазине, имеет родословную. Его порода…
Валечка осеклась, приобретая второпях пса, она забыла уточнить у Эндрю с Майклом происхождение Маффина.
– Пассажир всегда прав, мэм, – смиренно произнесла негритянка, – он прав даже тогда, когда…
Реутова схватила Маффи одной рукой, продолжающего играть в айпад Андрюшу другой и, не дослушав очередное выступление уборщицы, вылетела в зал и уставилась на нового члена своей семьи. В зоомагазине пес сидел в клетке, а Валя была слишком взволнована сообщением о его скорой казни, поэтому в деталях его не рассмотрела. Заплатив за собаку, Реутова убежала на работу, в следующий раз она увидела Маффи только сегодня утром в аэропорту, когда забирала его у Эндрю вместе с готовыми документами. И вот сейчас она впервые внимательно изучила щенка-переростка.
На длинных тонких лапах, похожих на ножки кузнечика, располагалось смахивающее на бочонок тело, покрытое рыжей шерстью, оно заканчивалось изогнутым, почти голым хвостом, на котором моталась пушистая белая кисточка. Передние лапы Маффина были практически голыми, зато задние – в густых «штанах», они почти достигали талии, закрывали всю заднюю часть и полживота. У пса были печальные карие глаза спаниеля, приплюснутый нос мопса, слегка выдвинутая челюсть английского бульдога, на ней дыбом стояла черная шерсть. Но самыми прекрасными оказались уши, большие, полукруглой формы, совершенно лысые, розовые на просвет, они постоянно двигались в разные стороны, жили своей бурной жизнью.
– Милый, ты смахиваешь на лего, которое собрали из разных коробок, – протянула Валя. – Передние лапы вроде той-терьера, только подлиннее, на задних шерсть от сеттера, но покудрявее, хвост… Мда, таких собак я не знаю, голова просто мозаика, а уши красоты невиданной, похоже, от слона. И ты потолстел, в магазине был более худым, или мне кажется?
Маффи раздвинул губы и весело улыбнулся. Тина потрепала его по макушке, схватила Андрюшу за руку и скомандовала:
– Пошли на паспортный контроль.
* * *
– Вывозите из страны собаку? Где документы? – строго спросил пограничник.
Валя протянула ему папку.
– Имя? – продолжил страж границ.
– Маффин! – отчеканила девушка.
– Пол?
– Мужской.
– Фамилия?
Валя опешила.
– Ее нет!
Парень оторвался от заполнения какой-то бумаги.
– Мэм! У всех людей есть фамилии или заменяющее ее слово.
– Маффин просто Маффин, – жалобно пролепетала Реутова, – в папочке есть его юридический паспорт, может, в нем указано? Я не знаю. Мне в магазине ничего про…
– Мэм, я записываю данные вывозителя животного, – без тени улыбки пояснил пограничник, – завожу на вас карту.
– Ой, простите, – смутилась Валя, – я думала…
– На пограничном контроле думать не следует, – перебил ее офицер, – нужно четко и правильно отвечать на вопросы.
Потом он взял другой листок.
– Имя?
– Валентина.
– Фамилия?
– Реутова.
Пограничник потянулся за следующей бумажкой.
– Возраст?
– Двадцать восемь лет.
Офицер схватил лежащие перед ним очки, водрузил их на нос, чуть привстал, некоторое мгновение смотрел на улыбающегося, помахивающего хвостом Маффина, потом сел и снял очки.
– Мэм, впервые вижу собаку, которая прожила почти три десятилетия.
– Разве вы не мою карточку заполняете? – растерялась Валя.
– Теперь я оформляю выездной талон на пса, – мрачно объяснил пограничник. – Придется заново писать.
В конце концов сложная процедура закончилась. Офицер откашлялся.
– Прежде чем я вручу вам разрешительное свидетельство, без которого вас не пустят в самолет, я должен удостовериться, что животное покидает родину без принуждения. Оно обязано ответить на мои вопросы.
Реутова заморгала, потом осторожно сказала:
– Простите, но Маффин… он… пока еще не научился выражать свои мысли словами… ему полгода всего.
Офицер неожиданно улыбнулся и стал похож на человека.
– Мэм! Я обязан следовать протоколу. Опросник для животных составлен департаментом крупного рогатого скота. Если в карте не записать ответы, вам не разрешат вылет.
– Пожалуйста, не подумайте, что я проявляю неуважение к закону вашей страны, – испугалась Реутова, – но как быть, если собака неразговорчивая?
– Очень просто, мэм, за нее ответите вы, – пояснил пограничник. – Готовы?
– Да, – кивнула Реутова.
Офицер откашлялся.
– Маффин, улетая в Россию, находитесь ли вы в состоянии вменяемости?
– Да, – пропищала Валя.
– Вас принуждали к эмиграции?
– Нет, – ответила Реутова.
– Осознаете ли вы всю ответственность за принятое решение?
– Да, – отозвалась Валя, думая, что на этом церемония завершится.
Но офицер продолжал:
– У вас есть тридцать секунд для изменения решения. По истечении этого времени вы не сможете отказаться от эмиграции. Вам понятно?
– Да, – стараясь не расхохотаться, ответила Реутова.
– Отсчет начался, – объявил офицер.
Спустя полминуты пограничник протянул Валентине серый прямоугольник из картона.
– В случае потери разрешения вас на борт самолета не пустят. Возьмите документы собаки, свой паспорт. В следующий раз, когда решите вывезти из нашего государства животное, скажите на пограничном контроле, что на ваше имя уже заведена карта в базе департамента крупного рогатого скота. Хорошего полета, мэм.
– Спасибо, – машинально ответила Реутова, схватила Андрюшу, не отрывавшего глаз от планшетника, и остановилась.
– Со мной еще ребенок.
– Конечно, мэм, – кивнул офицер.
– Ему можно лететь? – уточнила Валя.
– В паспорте этого гражданина сделаны необходимые отметки, – уточнил пограничник.
– Андрюше не надо заводить карточку в какой-нибудь службе? – робко осведомилась Реутова.
– Нет, мэм, не беспокойтесь, следуйте спокойно в зону посадки.
– Странно как-то, – пробормотала Валентина, – на Маффина столько бумаг завели, а на Андрюшу ничего.
– Мэм, вы задерживаете пассажиров, – отчеканил пограничник, – я уже объяснил вам, что карточки на эмигрирующих животных требует оформлять департамент крупного рогатого скота. Ребенок не собака, он данным департаментом не охраняется. Вам понятно?
– Да, спасибо! – воскликнула Валя, выбежала в зал «дьюти-фри» и наконец-то расхохоталась.
Маффин тихо заворчал.
– Мне нравится, что ты совсем не лаешь, – похвалила пса Реутова. – Знаешь, некоторые люди говорят, что в России сплошные бюрократы и тупые законы. Попробовали бы они собаку из этой страны вывезти. Пошли, дорогой, вон в тот магазин, куплю себе вкусняшку в дорогу. Не люблю еду в самолете. Андрюша, давай руку, похоже, тебя я могла провести через границу без документов, ребенком никто не интересовался.
Ознакомительная версия.
