Ознакомительная версия.
– Ясно. – Даша улыбнулась, но улыбка, она сама почувствовала, получилась какая-то злая. – И что вы из-за него так переживаете?
– А как нам не переживать?! – возмутилась мама. – Больше месяца человека ни за что держат в этом ужасном изоляторе. Мы с папой недавно проходили рядом – жуткое место…
– А они сами что с людьми делали! – Еще минуту назад Даша не хотела спорить, но теперь была готова сорваться.
– Что они делали? Кто?
– Большевики эти. Я читала про Феодосию, Евпаторию. Расстреливали, в колодцы бросали, отрезали уши, носы… Топили.
– Да-аш! – толкнула ее локтем сестра. – Не порти мне аппетит.
Папа покряхтел, поежился, видимо, не находя, что ответить. Потом с усилием, но мягко и грустно стал объяснять:
– Во-первых, зверствовали не только большевики. Все убивали и мучили. На то она и гражданская война…
– И как там теперь отдыхать, купаться?
– А как мы в Коломенское ходим, где во время Медного бунта семь тысяч человек перебили. За один день!.. И вообще в Москве живем… Здесь каждый квадратный километр кровью залит.
Даша отмахнулась:
– Это в древности было, а коммунисты…
– Сейчас большинство про красный террор пишут, а раньше – про белый… Истребляли друг друга беспощадно. Про Лазо знаешь? Сергей Лазо… А, Даш?
– Нет, наверно…
– Ну вот посмотри, что с ним сделали… Или – чем занимались колчаковцы, кутеповцы, генерал Слащёв… А насчет Удальцова… Мы с мамой не столько даже его идеям симпатизируем, а против той несправедливости, какую государство по отношению к нему демонстрирует. Откровенно показывает, что сделает с теми, кто посмеет громко выражать свое недовольство.
Даша взглянула на папу с некоторым удивлением: «Прямо как на митинге выступает».
– К тому же по сравнению с теми, кто сейчас уничтожает страну, коммунисты представляются настоящим спасением. И именно не зюгановские коммунисты, а новые. Еще сорок-пятьдесят лет – и России как таковой не будет. А это очень короткий срок – вот двадцать лет после СССР пролетели, и почти не заметили…
Есть Даше совсем расхотелось – в голове колотилось множество возражений. Хаотичных, не способных оформиться в слова… Но вот одно вдруг обрело более-менее связную форму:
– А ты уверен, что сейчас уничтожают? Я смотрела в интернете – почти по всему подъем за последнее время… Ну, сейчас немного спад, но это так во всем мире…
– В каких отраслях у нас подъем?
– Ну-у…
– Давай без «ну».
– По машинам, по этим… по вертолетам… Да там много.
– Где?
– В «Википедии».
– Ну, в «Википедии»! – Папа расслабился, отвалился на спинку стула, а Даше очень захотелось сказать ему: «Без «ну». – В «Википедии» мало ли что напишут…
– Там графики, таблицы. И по производству автомобилей полоска вверх идет.
– Насчет автомобилей… Автомобили… Я готов поверить, что их выпускается немало. Но, понимаешь, это по большей части не наши автомобили.
– А чьи?
– Вот послушай… Были у нас раньше «Волги», «УАЗы», «Москвичи», «Жигули». Технологии не совсем наши, но тем не менее… В советское время их и покупал народ. Иностранную машину купить было почти невозможно. В семидесятые в Москве было всего два «Мерседеса» – у главы государства Брежнева и у Высоцкого… Про Высоцкого ты знаешь… А потом, когда границы открылись, к нам ринулись все эти автомобильные фирмы. Германия, Япония, Швеция, Франция… Новый рынок, огромный!.. Их продукция оказалась лучше, и большинство людей покупали их, а не наше… Государству, какое бы оно ни было, это очень невыгодно, и оно старается, чтобы эти автомобили, да и вообще всё производилось на его территории. Больше денег идет в бюджет и так далее… Самим фирмам это тоже выгодно – они строят здесь завод, посылают нескольких специалистов, а рабочую силу набирают местную. У себя они платили бы человеку, скажем, двадцать тысяч евро в месяц, а здесь платят две тысячи. К тому же меньше посредников на пути к покупателю… Понимаешь?
– Ну, почти… – Что-то подобное Даша уже то ли слышала, то ли читала.
– В общем, фирмам выгоднее не поставлять свой товар в другие страны, а производить его на месте. Наводнять не только своим товаром, но и капиталом. Ставить свои заводы, фабрики, торговые центры, нанимать людей, выпускать журналы, сувениры, игрушки… И вот так по кусочку, по крупинке иностранцы завоевывают страну… Скупают, приватизируют и то, что было когда-то построено… Сейчас происходит покорение России… Уже и шариковую ручку свою – именно свою! – не купишь. Кастрюли… Вот Настя ряженку пьет… – Папа взял пакет ряженки, покрутил в руке. – Упаковка – «ЗАО Ламбумиз». Наверняка принадлежит иностранцам. Да и молочный комбинат «Останкинский», думаю, вряд ли наш.
– Ряженка вкусная, – уверенно сказала Настя, – и полезная.
– Не в этом дело. Дело в том, кто владеет заводами, комбинатами… И если иностранцы захотят, они в два счета заставят власть любое их условие выполнить.
– Как это?
– Да так – пригрозят вывести отсюда свой капитал, закрыть принадлежащее им производство. И всё. И мы хоть на что пойдем. А если начнем права качать, могут и войска ввести. Дескать, для защиты своих вложений.
– Ну уж до этого не дойдет, надеемся, – вставила мама.
– Надеемся… Это, конечно, крайний сценарий, но он все реальней. Интервенция, как известно, бывает сначала экономической, а потом военной. Америка это по всему миру демонстрирует. И у нас после революции они побывали, и после Великой Отечественной собирались за своим ленд-лизом…
Завтрак, в общем, получился не очень. Не завтрак, а то ли лекция, то ли попытка дискуссии. Еда не доставила удовольствия – упала в желудок и там давила…
Даша забралась с ногами в кресло, бесцельно водила пальцем по прямоугольнику тачпада. Наткнулась на ролик предновогоднего «Прожекторперисхилтон», включила.
За столом сидели четверо весельчаков. Цекало, Светлаков, Ургант и еще один, фамилию которого Даша не помнила. Доставали из коробки завернутые в газеты 2010 года елочные игрушки, читали новости оттуда и стебались.
– Смотрите – две тысячи одиннадцатый объявлялся годом космонавтики.
– Ты подумай, а!
– Как-то всё не очень получилось…
– Да нет, ты посмотри, как угадали – «Фобос-грунт» упал…
– Да, всё посыпалось…
– Нет, в том-то и фишка, что «Фобос» не упал – он где-то летает и непонятно, куда упадет.
– Сглазили…
– Надо было две тысячи двенадцатый годом футбола объявлять. Тут же чемпионат Европы грядет…
– Ха-ха-ха!
– А давайте-ка я разверну игрушку… Та-ак, вот новость: с первого сентября две тысячи десятого с десяти вечера до десяти утра запрещена продажа крепких алкогольных напитков…
– Мы великий народ: мы уже больше чем полгода держимся!
– Какие полгода! Уже год с лишним!
– Не-не, вы поймите: днем продают, а ночью – нет. Днем пьем, ночью терпим. Как раз полгода и получается.
– Ха-ха-ха!
– Блин, надоели! – Даша остановила ролик, еще погоняла курсор вверх-вниз; в душе росла тревога, точнее, паника, аж пальцы дрожали, – будто рядом, близко-близко нечто страшное, опасное. И надо как-то спасаться, бежать, защищаться… И не может так быть, чтобы всё рушилось, падало, чтобы всё было продано, обгажено!
Отложила ноутбук, пошла на кухню.
Папа писал, тихо играл магнитофон. Дашу кольнули слова: «Я убил в себе государство-о». Открыла холодильник, нашла пачку ряженки. Отправилась обратно.
– Даш, на пианино позанимайся, – раздался голос мамы, когда проходила мимо спальни. – И Настя чтоб тоже…
– Ладно, попозже.
Когда миновала комнату сестры, та дернула вопросом:
– Зачем ты мою ряженку взяла?
– Надо… Поиграй на пианино, мама сказала.
Устроилась в кресле… Так, что там папа говорил… «ЗАО Ламбумиз»… Набрала это название в «Яндексе».
Ссылок выскочило множество, но в основном рекламных. Типа какие хорошие упаковки для молочных продуктов… Добавила в запрос слово «владеет»… В первых ссылках ничего интересного, но дальше наткнулась на список владельцев акций этого ЗАО. У кого-то десять процентов, у кого-то пять, семь. Фамилии все русские. Правда, список этот датировался девяносто восьмым годом. Мало ли что с тех пор могло произойти…
Впрочем, то, что владельцы Коршунов, Волкова, Горин, Ткачук, а не какой-нибудь Билл Гейтс, Дашу обрадовало и как-то укрепило. Уже с другим настроением набрала «Останкинский молочный комбинат». И в пятой – седьмой ссылке наткнулась на такую статейку:
«12 января 2011, 12:47
Milkiland увеличил свою долю в Останкинском молочном комбинате
Milkiland N. V. (Нидерланды), холдинговая компания одноименной крупной молочной группы с активами в Украине и России, завершила приобретение 17,8 % акций ОАО «Останкинский молочный комбинат» (ОМК, Москва) и увеличила свою долю в нем до 93,78 %.
Как говорится в сообщении компании, на Варшавской фондовой бирже в среду, 11 января она получила подтверждение от ОТП Банк (Москва) о переводе акций ОМК на свой счет.
Ознакомительная версия.
