– Присаживайтесь, дорогие гости, – пропела девушка, отчетливо выговаривая все буквы «о» – она явно косила под «окающий» северный диалект. Наверное, думала, что это еще больше сближает ее с эльфами…
Мы, естественно, тут же уселись на мягкий диванчик, заменяющий стулья. Рожа у Смерчинского была довольная-предовольная. Я бы даже сказала, гнусная.
– Вот мы и около нашей парочки, – шепнул он мне весело.
Следом за администратором (так и хотелось сказать – администратором таверны) пришел, медленно и торжественно ступая, и официант, неся внушительных размеров поднос, через минуту к нему «на помощь» пришел и его коллега. Они чинно расставили по столу заказанные Дэном сладости и напитки – на них я глазела с тем самым восторгом, с каким в детстве пожирала вожделенный домик для Барби, так и не купленный зловредными родителями. Дэн оказался не только умником и красавчиком, но и еще и щедрым парнем: наверняка куча его друзей общаются с ним только из-за того, что Лаки Бой ни на что не скупится.
Он заказал самые разнообразные на вид и, видимо, на вкус и цену тоже пирожные. Шоколадные эклеры, трехслойные охлажденные десерты, лаймово-сливочные мраморные треугольнички, украшенные замысловатым рисунком из мармелада, кофейные сладости, горячие круглые пирожные с жидкой начинкой, «брауни» с печеньем, орехами и свежей клубникой, белоснежные кремовые наполеоны, состоящие из доброго десятка слоев, высокое чудо с ромовым ароматом из сгущенки, светлого шоколада и цельных орехов, рожки со взбитыми сливками и лесными ягодами, нежные банановые шарики, каждый из которых имел в себе сюрприз – орех миндаля или фундука…
Я моментально полюбила душу Смерчинского, не испорченную жадностью и скупостью.
Работники «Фарфоровой лилии» хором пожелали нам приятного вечера и удалились.
– Слушай, – радостно спросила я, как только они ушли, до сих пор не в силах поверить, что все это мы сейчас, нет, я сейчас буду лопать. – Это что, обиталище эльфов?
Вообще-то нужно было спросить о Нике и Ольге, но они незаметно отодвинулись на второй план: первый бессовестно заняли сладости.
– М?
– Тут все официанты на одно лицо, тонкие, высокие, с одинаковыми светлыми волосами и в странной одежде. Только стрел и колчанов у них нет.
– Может быть, – парень усмехнулся, словно что-то вспомнив. – Один из хозяев этого местечка – ролевик.
– Ну, понятно тогда, – тут же в уме я поставила определенный диагноз хозяину этого заведения и потянулась за первым пирожным. На вкус оно оказалось не просто прелестным, а дико прелестным! Взбитые сливки просто таяли во рту.
– Да, это действительно что-то вроде смены эльфов, – аккуратно помешивая ложечкой сахар в новой чашечке кофе, произнес Смерчинский. – Еще есть смена их темных сородичей… как же их называют?…
– Дроу, – подсказала я, обрадованная, что великий умник запамятовал.
– Ага, они самые. Есть их смена. И в особенных случаях, например на Хэллоуин, появляются официанты-гоблины, гномы и прочие обитатели запредельных миров. Забавное местечко, – на щеках парня появились ямочки – он вновь улыбнулся, словно что-то вспомнив.
– Да уж. – Я была бы в полном восторге, если бы не каверзная Князева.
– Тебе нравится? – с любопытством посмотрел на меня Смерч. – Я выбрал самые-самые вкусные.
– Очень, – прошамкала я с полным ртом и только потом спросила, понизив голос:
– А где наши объекты?
– Там, мой милый Чип, – кивнул вправо напарничек.
– Прямо за этой стеночкой? – шепотом спросила я. Такая близость Никиты и его зазнобы пугала.
– Да. Не бойся, они нас не услышат.
– Ого! И что теперь нам делать? Какие подлянки мы им устроим? – все таким же свистящим шепотом спросила я. Должны же мы все-таки испортить им встречу?
– У тебя есть иди, Мария?
– Давай ты подкупишь официанта, чтобы он им слабительного в еду подложил? – тут же предложила я, потянувшись за вторым пирожным.
– Заманчиво, – Дэн повертел в руках корзиночку с воздушным фисташковым кремом, словно примеряясь, с какой стороны ему лучше откусить: с той, где больше россыпь малины, или с той, где больше орехов.
– И как ты себе представляешь? Что скажешь официанту? Что они наши кровные враги, наглые орки в обличии людей, и мы хотим отомстить им за то, что они обесчестили м-м-м… нашу сестру, когда напали на гарнизон из-за спины? – синие глаза хитро блеснули в полутьме. Смерч все же решил, что орехи ему нравятся больше.
– А что? Он же эльф, поверит, еще и поддержит такую затею: у них же вроде есть принцип: око за око, – я ничуть не смутилась.
– Тогда, пожалуй, стоит испробовать это на Кларе, – его взгляд устремился в потолок: парень наверняка представил, как плохо в таком случае будет его сопернику. А может, просто наслаждался вкусом…
– Лучше на Олечке, – поспешила сказать я. – Ей полезно. Шлаки все выйдут, здоровенькой станет.
– Ее мы трогать не будем, – наигранно посуровело лицо Дэна.
– Слушай, а подслушать их можно?
– Увы, нет, Чип, – погрустнел Денис – брови его печально изогнулись. – А жучок я с собой не взял.
– А у тебя он есть? – алчно загорелись мои глаза.
– Без фанатизма, – потрепал опять меня по волосам парень. – Но достать его можно. Да и не важно нам, что они говорят, мы просто должны помешать их отношениям, Мария. Пока ты временно отсутствовала, я немного подумал и решил, что мужчине будет очень неприятно, если кто-то положит глаз на его женщину.
– То есть если кто-то будет заигрывать с Князевой, Никита почувствует себя нехорошо?
– Да. Поэтому…
– Ты позвал еще одного друга? – догадалась я.
– Нет. Я не стал тревожить друзей. О моей симпатии к крошке Ольге знают только самые близкие, остальных посвящать не предполагается.
– И много у тебя самых близких? – спросила я. У меня, к примеру, двое – Лида и Маринка – обе в равной степени. Со школы хороших подруг не осталось, те девчонки, которые жили по соседству и с которыми я раньше шаталась по улице без дела, куда-то потерялись или остались просто приятельницами. Иногда легче мне было общаться с мальчишками. С тем же Димкой Чащиным.
– Самых-самых? Пять, – не задумываясь, отвечал Денис. – Троих из них сейчас нет в городе. Черри приехать не сможет, а Ланде… ему не нужно быть здесь.
– Ага, значит, близких у тебя пять. А не близких?
– Не знаю, я не считал, – пожал плечами Смерч. – Очень много.
– Боюсь представить, сколько у тебя знакомых, – я захихикала, представляя несколько сотен тысяч людей. Интересно, как он только имена всех их запоминает?
– Я иногда тоже, – сознался парень, залпом допивая порядком остывший кофе. – Ладно, Бурундук…
– Я не Бурундук!
– …вот мое предложение: сейчас я с кем-нибудь договорюсь о помощи. – И, больше ничего не произнеся, Дейл скрылся за перегородкой, в общем зале.
– Эй! – только и оставалось крикнуть мне, но парень не вернулся и даже не обернулся. – Нормально, однако.
Мне ничего не оставалось, как вновь схватить аппетитное на вид фруктовое пирожное с изумительной начинкой. И почему в магазинах такой вкуснятины не продают? Или я привереда?
Эх, до чего же вкусно!.. Как же хорошо, что я с Дэном познакомилась. И даже тот факт, что за соседним столиком, где-то справа, сидят и воркуют Никита и гоблинша, меня расстраивал уже не так сильно.
Будем бороться!
Орел смело носился около сильного вихря, сначала побаиваясь и недовольно косясь черными глазками, а потом все больше и больше храбрясь и подлетая все ближе и ближе. Смерч и не думал его сметать – по крайней мере пока. Он осторожно гладил крылатого.
Для порядка, недоверчиво покружив вокруг мирного ветра, орел все же склевал все, что тот принес с собой.
Объелась, короче, птичка и даже взлетала с трудом, явно подчиняясь всеобщему правилу халявы: ешь, пока не лопнешь.
Когда я по дурости и откуда-то появившейся алчности уничтожила еще целых четыре пирожных, правда, маленьких, но от этого не менее вкусных, чем их большие собратья, вернулся наш университетский гений.
– Прекрати просто так убегать, – возмутилась я, завидев молодого человека.
– Я не просто так, я же сказал, что за помощью. – Тут же ответил он мне.
– Какой помощью? Психиатрической?
– Не-а, – отмахнулся он от меня и вновь с самым задумчивым видом взял двумя пальцами наполеон.
– Сначала расскажи, а потом ешь, – сделала суровое замечание я. – Ненавижу, когда чавкают и говорят.
То, что обычно так делаю сама, я скромно промолчала.
– Окей. Я заглянул за пару перегородок, – начал молодой человек, и вид у него был настолько заговорщицким, что я тут же прониклась значимостью его идей и действий. Так же, как Ильич распространял вокруг себя «замечательное» амбре, Дэн излучал всюду свое сумасшедшее обаяние, мягкими, но упрямыми волнами ласкающее кожу, а потом проникающее через нее в кровь и изливающееся по всему телу и навечно остающееся в сердце и в мозге.
