Ознакомительная версия.
Очень ответственной бумагой.
Похожей на ваучер.
…Свадьба прошла, как очередное событие в ее жизни, оставив на память фотографии и надежды.
То, что после развода со своим первым мужем, она быстро нашла себе спутника, Петра, позволило ей думать, что близкого человека найти легко.
Удача ценится дешево, если приходит сама…
…Уйдя к Владимиру, Лена, как-то незаметно для себя, изменила свое отношение к интимной жизни.
Теперь она шла домой к мужу.
А не к мужчине…
…Лена помнила все.
Она просто не могла не помнить. Слишком большая часть жизни прошла у нее под знаком художника.
Но вся ее персональная, женская логика противилась этой памяти. Признавать то, что она сделала ошибку, расставшись с Петром, Лена не могла.
И не хотела.
И, без всяких усилий, сделав ошибку, она бросила все свои силы на то, чтобы доказать себе, что никакой ошибки она не сделала.
Простая мысль о том, что чтобы не делать новые ошибки, нужно, прежде всего, признавать старые, стучалась к ней, но Лена эту мысль не пустила.
Забаррикадировалась от нее.
А, может, Лена поступила так, как поступают страусы в рассказах тех, кто страусов никогда не видел.
Да, и вообще, это еще вопрос – кто кого создает: человек – свои ошибки или ошибки – своего человека?..
…Однажды, месяца через полтора после их разлуки, Петр приснился Лене.
Не смотря на то, что рано или поздно приходится просыпаться, сон – это честнейший обман в природе.
Наверное, потому сны легко забываются.
Иначе, люди не могли бы заснуть.
Петр был во всем черном, но Лене не показалось это страшным.
Наоборот.
Торжественность вида художника вызвала ее раздражение – последний аргумент, когда аргументов уже нет.
Умная женщина всегда сумеет сыграть женщину.
Умная женщина, сделавшая глупость – тем более.
Даже во сне:
– Ты поставил нас в условия, при которых мы так и не стали семьей, – в ответ на эти слова Лены, Петр просто пожал плечами, но это не остановило ее:
– Ты захотел, чтобы мы встречались всего два раза в неделю.
А мне нужен был человек, который был бы рядом каждый день.
Пришедший в Ленин сон Петр, ответил ей спокойно и меланхолично:
– А мне казалось, что это ты поставила нас в такие условия.
Я все время говорил, что мне не хватает этих встреч.
Не хватает тебя.
И перестал с тобой спорить потому, что не хотел терять эти встречи – именно оттого, что мне ты нужна была всегда.
– Да, говорил, – признала Лена.
Во сне.
Потом, когда она проснулась, ей никак не удавалось вспомнить о том, когда же она уже слышала, как Петр говорил таким странным голосом.
Голосом вялым, безразличным, сквозь который пробивалась ирония.
Неуверенная.
Покачивающаяся, как пьяница, по дороге домой.
И еще, в этом голосе звучало презрение…
…Почему интонации художника были такими знакомыми, Лена вспомнила через несколько дней.
Таким тоном Петр разговаривал со своей женой, в тот день, когда Лена вышла на работу во вневедомственной охране в последний раз.
Или в первый раз, когда он поцеловал Лену.
«Так разговаривают с женщинами, которых еще любят, но уже презирают,» – подумала она, а потом сделала самое простое, чисто женское добавление к этой мысли, позволяющее ей обмануть себя и оставить правоту себе:
– Вот, мерзавец.
Потому, что чтобы сохранить уважение к себе, ей больше ничего не оставалось сделать.
Перед тем, как проснуться, Лена еще успела сказать Петру:
– Ты вел себя как неразумный, – и услышала ответ, прозвучавший хотя и грустно, но как-то безличностно.
Неосуждающе:
– По-моему, разум в любви – это очень большая глупость…
…На утро, жаря на кухне яичницу своему мужу, Лена отметила: – Что-то рано мне начали сниться такие сны, – и тут же отмахнулась от этой мысли, движением, напоминающим смахивание непрошеной слезы.
Придя на работу, Лена рассказала Лике о том, что ей приснилось.
Лика помолчала, а потом тихо проговорила:
– …Дура ты, Ленка.
– Ты подозреваешь меня в глупости? – спрсила Лена.
Лика сказала на это без обиняков:
– Не стоит подозревать человека в глупости, когда его глупость очевидна.
– Это не твое дело! – Лена ответила Лике резко, но эти четыре слова исчерпали ее уверенность, и следующие слова, она произнесла уже тихо, – Мой муж меня любит.
– А твой муж умеет любить?
– А что, тот умел?
Да и вообще, любил ли он меня?
– Мужчина шесть лет дарил тебе цветы, а ты так и не поняла, что он тебя любит.
– А, может, он просто обманывал меня?
– Это вряд ли, – вздохнула Лика.
– Почему?
– Потому, что не интересно обманывать человека, который не понимает не только, когда ему врут, но и когда ему говорят правду.
– В конце концов – это мое решение! – Лена защищалась так, как могла.
– Да, ответила ей Лика, – Это только твое решение.
А потом тихо, чтобы подруга не услышала в ее голосе скрытой зависти, смешанной с разочарованием, добавила:
– Ни одна другая женщина такого глупого решения принимать не стала бы…
Этот разговор происходил у зеркала в женской комнате, куда все сотрудницы отдела торговли заходили перед началом рабочего дня поправить прическу, подкрасить губы и просто так, поговорить о том, о чем в кабинете говорить нельзя. И после слов Лики, они обе отправились за свои рабочие столы.
День был не приемный, и посетителей не было, если не считать старикана по имени Иосиф Леонидович, ведущего специалиста из отдела информации, который с утра до конца рабочего дня пил чай в отделе торговли.
Лена включила компьютер.
Но последние слова Лики не выходили у нее из головы. В конце концов, она не выдержала:
– Лика, пойдем, покурим.
Лика курила, Лена – нет.
– Что это с вами, Елена Захаровна, вы, что курить начали? – удивленно поднял глаза на Лену старикан, наливавший к этому времени уже вторую чашку.
– Не ваше дело! – впервые грубо ответила ему Лена, и, увлекая за собой Лику, вышла из кабинета.
– Что это с нашими дамами? – поинтересовался Иосиф Леонидович, не обращая внимания на то, что ему только что нагрубили, – Почему я ничего не знаю?
– Иосиф Леонидович, – ответила ему одна из оставшихся в кабинете сотрудниц, некая Татьяна, специалист первой категории и ничья подруга, – Кто не знает любви – тот не знает ничего.
Иосиф Леонидович помолчал, потом проговорил, тихо, но спокойно и задумчиво, словно вспоминая что-то:
– Кто знает любовь – тот не знает ничего кроме…
– …За что ты со мной так? – спросила Лена Лику в коридоре. – За что ты так сама с собой?
– Теперь уже поздно что-то менять.
– Почему – поздно? Позвони ему.
– И что попросить?
– Если не знаешь, что попросить, у человека, которого ты предала, – так слово «предатель», Лена услышала в первый раз, – Попроси, чтобы он приснился тебе снова…
…Петр приснился Лене через месяц.
За месяц, в течение которого, многое в жизни Лены переменилось.
И, она сама не заметила – как?
Он приснился.
Еще раз.
Предпоследний.
Эта встреча во сне оказалась совсем короткой…
…После очередной выволочки, устроенной ей мужем из-за какой-то ерунды, вроде опоздания с работы домой на пятнадцать минут, Лена легла спать еще злой, но уже запуганной, и сразу набросилась на появившегося во сне Петра, стоявшего под руку с какой-то молодой женщиной, державшей в руках гитару:
– Что? Уже нашел себе другую?! Не долго ты переживал! Не долго же ты хранил мне верность! – Петр внимательно посмотрел ей в глаза, потом пожал плечами и спокойно ответил:
– Давай лучше поговорим о верности демократическим преобразованиям…
…Лена проснулась, и тут же услышала в темноте, рядом с собой, ровное, глубокое дыхание мужа, и невпервые ей не захотелось спрятаться за это дыхание, не захотелось прижаться к его телу, и уберечь себя от мыслей.
Пришедших к ней не гостями, а захватчиками.
Оккупантами.
Потом, на утро, Лена вспомнила эти мысли, но не призналась себе в том, что это была просто зависть.
К кому?
К той женщине с гитарой, лицо которой, она даже не рассмотрела.
Зависть, не имеющая лица, превращает человека в ничто…
Если не знаешь, как обращаться с женщиной – обратись к психоаналитику.
Если думаешь, что знаешь – обратись к психиатру…
…Сидевший за столиком «Мак-Дональдса» художник Петр Габбеличев молчал, занятый своей памятью.
Память, это не воспоминания.
Воспоминания позволяют задуматься о прошлом.
Память – о прошлом и о настоящем, одновременно.
И для Петра, в этом деле, была только одна проблема.
Та, что заставила его, начать свою автобиографию, заполняемую при приеме на работу во вневедомственную охрану, словами: «Если мне не изменяет моя память, которая мне вечно изменяет, я родился…»
…У начальника отдела кадров было скучное лицо человека, имевшего сварливую жену, мечту о поездке в Болгарию и долги до аванса.
Такие лица случаются у некоторых командировочных от не очень больших предприятий из провинции в очень большие города – чем-то они не довольны, но чем именно, не знают, ни они сами, ни те, кто с ними сталкивается.
Ознакомительная версия.
