На четырнадцатилетие мама подарила ей часы. Очень модные тогда часы – электронные, в белом корпусе, на белом пластиковом ремешке. В классе похожие были только у Верки, потому что ее папа работал в МИДе, и у Ларисы – ее папа работал в Исполкоме. А теперь они были и у нее, у Саши! Она закатывала манжеты, чтобы их было видно, и вообще не снимала. Даже спала в часах. В тот день отчим пришел с работы и первым делом ввалился в Сашину комнату.
– Шурка, ты чего сидишь? Иди, разогрей мне супу!
– Я уроки делаю, не могу, – ответила Саша. В ней мгновенно закипела злость.
– Уроки она делает! – передразнил Толенька. – Ученица, едрён батон! Кому нужны твои уроки? Марш на кухню, я сказал! Баба в доме, называется! Мужик с работы пришел! Матери нет, так ты за нее давай! Я жрать хочу, сказал! Я что, уже пожрать не имею права в собственном доме?
Он орал все громче и громче, пьяные глаза наливались кровью. Ему нужен был повод, чтобы начать скандал. Он всегда его находил, и все происходило по одному сценарию. Саша уже привыкла и молчала.
– Ты что, оглохла что ли? Так я тебе сейчас уши прочищу!
Он шагнул к ней, покачиваясь, источая отвратительный запах перегара, и замахнулся. Она инстинктивно закрыла голову рукой, на которой были новые электронные часики.
– А это что еще такое? – схватил он ее за руку. Рука у него была холодной и цепкой, как клещи, которые достали из могилы.
– Это часы. Мама подарила. Не трогай!
– Ну-ка иди сюда! – Он с силой потащил ее на кухню. – Смотри, что я сейчас сделаю!
Не отпуская Сашиной руки, он подцепил ногой деревянную ручку, торчавшую из-под кухонного стола, и, тяжело нагнувшись, вытащил топор. Большой старый топор, которым мать изредка рубила говяжьи кости, чтобы они влезли в кастрюлю.
Саша испугалась, не зная, что ей делать. Кричать? Звать на помощь? Или лучше не мешать этому чудовищу доделать начатое? Отчим сорвал с Саши часики, чуть не вывернув руку, и, кинув их на табурет, принялся колотить по ним острием топора.
Часам хватило двух ударов, чтобы превратиться в кучку обломков из стекла и белой пластмассы. Но отчим молотил и молотил топором по одному и тому же месту. Кучка уже напоминала кашу, из деревянного табурета летели щепки, а Саша застыла в оцепенении, не в силах оторвать взгляд от происходящего…
Потом пришла с работы мать, долго ворковала с Толенькой в комнате успокаивающим голосом, затем вынесла его штаны, рубашку и носки, аккуратно закрыв за собой дверь. Чтобы не разбудить его.
– Он тебя не тронул? – только спросила она Сашу.
– Не тронул, – ответила дочь.
– Не сердись на него. Он сам будет жалеть завтра. А часы, что часы?… Купим другие…
Утром отчим спросил, кто разломал табурет и почему топор не на месте. Мать молча доглаживала его высохшую рубашку. Он обвел глазами жену и падчерицу, потер лоб и, одевшись, ушел из дома, не сказав ни слова. Саша хотела шепотом бросить ему вслед: «Идиот», – чтобы мать не слышала. И не смогла. Горло было, словно чужое, и звука не получилось.
Откашлявшись, Александра освободилась от гнетущих воспоминаний о золотом детстве и от болезненной скованности в горле. Оставалось выпить горячего кофе с молоком и приготовиться к встрече с представителями общественных организаций и СМИ…
Потолок конференц-зала «Рэдиссон Славянская» показался Саше низким и враждебным. Стройные ряды круглых плафонов маршировали прямо на нее, а она должна командовать этой армией в светящихся шлемах, или они раздавят ее.
Зал был набит до отказа. Поначалу Саша не различала лиц сидящих, лишь цвета одежды и позы: в черном – напряжение, в зеленом – ожидание, в белом – расслабленность, в сером – равнодушие, в красном – провокация. Ряды бордовых кресел сливались в огромное воспаленное нёбо широко открытой пасти. И в этой пасти все время что-то шевелилось, переходило с места на место, устраивалось поудобнее, дышало и переговаривалось…
– Здравствуйте, уважаемые коллеги, друзья, единомышленники, соратники, все, кто посчитал небезынтересным для себя присутствовать на этой встрече. Надеюсь, она вас не разочарует. Меня зовут Александра Добродел, я представляю политическую партию «Молодые патриоты России». Лидером партии является Добродел Александр Алексеевич, с его биографией вы можете ознакомиться в полученном вами при регистрации пресс-релизе. По уважительной причине Александр Алексеевич не сможет сегодня присутствовать в этом зале, поэтому я, как пресс-секретарь нашей молодой политической организации, возьму на себе эти полномочия. Сочту за честь ответить на все интересующие вас вопросы, но для начала позвольте немного рассказать о нашей партии. Она образовалась относительно недавно, – заговорила Саша в микрофон и не узнала свой голос.
Он был низким и немного хрипловатым, словно после долгой болезни. Она осторожно откашлялась, отвернувшись от микрофона, коротко рассказала о политической платформе и еще раз выразила готовность отвечать на вопросы из зала.
После обязательного вступления ее волнение немного спало. Она заметила у помощницы Ирины, сидящей в первом ряду, круги пота под мышками на слишком обтягивающей белой блузке. Волнуется… Потом разглядела в зале знакомую кудрявую голову Давида, бросавшего томные взгляды на отшлифованную блондинку в соседнем ряду. Он-то зачем здесь? Они с мужем работают вместе, он его лучший друг, молочный брат, однояйцевый духовный близнец и прочее, но к политическим амбициям Александра он всегда относился прохладно. И почему же он здесь, а Александра нет? До него так и не дозвонились. Где все-таки муж?
Разноцветные люди вырастали из воспаленного нёба, как грибы, представлялись, задавали свои вопросы. Микрофон принимался гудеть, словно доктор «ухо-горло-нос» просил больного ангиной сказать: «Аааа». Вопросы практически соответствовали списку, подготовленному Ириной. Александра просмотрела его перед мероприятием. Но некоторые выбивались из заранее оговоренного плана встречи.
Молодой человек в пестром шарфике поинтересовался:
– Госпожа Добродел! Ваша партия часто проводит мероприятия в гостинице «Рэдиссон Славянская». Это потому, что гостиница принадлежит американской компании и здесь, в роскошных люксах, проживали Буш и Клинтон? Или это связано с тем, что у отца вашего мужа, бизнесмена Алексея Добродела, есть финансовые интересы в США?
– Обо всех финансовых интересах ближайших родственников моего мужа хорошо известно нашим налоговым органам. И у них нет претензий ни к одному из членов нашей семьи. А мероприятия проводятся здесь по очень простой причине. Гостиница «Рэдиссон Славянская» в десяти минутах от Красной площади и Кремля. А это традиционное рабочее место политической элиты, – ответила Александра.
Вопрос о политической элите оказался ключевым. В любой дискуссии, есть такие злокозненные вопросы, при упоминании которых она, дискуссия, выезжает на круговой перекресток. И уже никакими отвлекающими светофорами, сигналами, лежачими и стоячими полицейскими не вытолкнуть ее из круга. Это традиционные вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?», «еврейский вопрос», ну и, видимо, вопрос о политической элите…
– Здравствуйте, Александра Анатольевна. Вопрос от газеты «Московская…». – На втором слове больной микрофон произнес: «А-а-а». – Во многих партиях в первых рядах – люди известные, которые уже достаточно проявили себя в политике. В вашей партии «Молодые патриоты России» почти нет известных личностей, а ведь не секрет, что люди с большей охотой голосуют не за программы партий, а за личности. Собираетесь ли вы привлекать в партию известных персон?
– Ни привлекать, ни приглашать в партию известных людей, ради того чтобы они там просто значились, мы не собираемся. И никогда не ставили такой задачи. Участие в партии дело личных убеждений и дело абсолютно добровольное. Дружный костяк экс-чиновников, перетекающий из партии в партию, на наш взгляд, был бы сомнительным приобретением. Да, в этом есть свои плюсы. У них хорошо развито чувство локтя, они неформально решают многие проблемы, но это балласт, мешающий развитию прогрессивного. Мы делаем ставку на пока неизвестные имена. И это дает надежду на обновление политической элиты, приход к власти одаренных личностей, способных выстроить конструктивную государственную политику в будущем.
– В СССР не только секса не было, но и политической элиты. Была номенклатура, – заговорила представительница крупной общественной организации. – Но с момента развала Советского Союза не было и нескольких лет устойчивой политической ситуации в стране. Уместно ли сегодня говорить об элите в России?
Серьезность дамы намекала на то, что слово «секс» для нее находилось где-то между словами «секретер» и «семеноводство». Саша с трудом сдержалась, чтобы не улыбнуться.
– Говорить об элите всегда уместно, – ответила она. – Элита, без сомнения, есть сейчас и была всегда. Даже при первобытном строе. Кто быстрее бегал и доставал еду, у кого было больше тестостерона и здорового потомства, тот и был элитой того времени. Элита существовала и существует во всех обществах без исключения. Это люди, которые сами создают новое и инициируют других к новым, нестандартным решениям, а главное – заставляют думать.
