Весь вечер она вела нескончаемый диалог сама с собой, в котором перепуталось все, что ее волновало, – Чуня, отец, стройка, Боцман, Лео, который звонил ей несколько раз, но Марго не стала брать трубку. Последний раз телефон зазвонил в двенадцатом часу, когда она уже собиралась спать, но это оказался не Лео, а Георгий, которому она на всякий случай сообщила свой номер.
– Чуня нашлась. Она от них сбежала, – коротко сказал он и отключился.
Глава одиннадцатая
Пропажа
В то утро Марго все-таки проспала и, как ни старалась гнать на всех парусах, но на работу все-таки опоздала. Когда она, запыхавшись, влетела в прорабскую, то увидела, что Боцман сидит за своим компьютером мрачнее самой грозовой тучи.
– Опять что-то случилось с Чуней? – холодея от недоброго предчувствия, спросила Марго.
После возвращения Чуни прошло уже больше двух недель, и история начала понемногу забываться. Только сама девочка и Маричка все еще волком смотрели на помощницу прораба, но остальные уже вели себя более сдержанно. Маргарите казалось, что на стройке к ней уже потихоньку начали привыкать – во всяком случае, столь острой единодушной неприязни к себе, как в первые дни, она уже не чувствовала. Конечно, ей было наплевать на то, что думают о ней эти люди, но все же чувствовала она себя при этом некомфортно. И совсем не хотела, чтобы неприятности продолжались.
– С Чуней все в порядке, – сквозь зубы ответил Георгий. – А вот у нас действительно кое-что случилось.
– Что такое? – Марго неожиданно для самой себя поняла, что волнуется. Вроде не так давно она тут работает, месяц еще не прошел, а дела стройки стали ей небезразличны.
– Понимаешь, мы же здесь все друг другу верили, – с горечью глухо говорил Боцман. – Все было неплохо… А теперь я даже не знаю, что делать и что думать.
– Да что стряслось-то? – допытывалась Маргарита.
– Понимаешь, я вчера получил по накладной плитку для отделки той двухсотметровки на двадцатом… Какая-то хитро вымученная плитка, по индивидуальному заказу из Италии, чуть ли не ручная роспись золотом по каратам… – начал объяснять прораб.
Марго кивнула. Она уже знала, что индивидуальная отделка квартир была для Боцмана головной болью. Если квартиры, достающиеся бюджетникам в порядке очереди, отделывали внутри самыми дешевыми материалами по принципу «лишь бы было», то с владельцами дорогих квартир такие номера не проходили. Некоторые хозяева дожидались сдачи дома, получали простенькую входную дверь и голые бетонные стены, пол и потолок и на этом успокаивались. Только через несколько месяцев, а то и позже, завозили материалы и сами принимались за внутреннюю отделку. Но были и другие. Те торопились, подметки на ходу рвали, старались отделать, а то и даже мебелью обставить квартиру непременно к сдаче дома, чтобы сразу въехать в нее. Хозяин двухсотметровки во втором подъезде был именно из таких торопыг. Начал он с того, что сразу, пока еще только возводили «коробку», выкупил несколько квартир рядом и потребовал, чтобы ему их объединили и сделали индивидуальную планировку. Фирма на это согласилась, как говорится, любой каприз за ваши деньги. С тех пор на стройке периодически появлялись «личные работяги» того владельца большой квартиры, шныряли по территории, таскали мешки и коробки, даже приволокли и оставили на этаже под личную ответственность строителей роскошную металлическую дверь, которая, кажется, способна была даже выдержать прямой ядерный удар. Именно в эту квартиру и привезли итальянскую плитку.
– Довезли и сгрузили чин чином, – продолжал свой рассказ Боцман. – Я сам принимал, видел, что сгрузили аккуратно, сложили у подъезда, потом я бригадиру дал команду в квартиру перетаскать. А сегодня приехали нанятые хозяевами работнички эту плитку укладывать. Нашим ребятам, они, видите ли, не доверяют! Как на двадцатый этаж таскать, так это пожалуйста, да еще пылинки с упаковки сдувать по дороге… Ну и ладно, баба с возу, как говорится. Вот только плитки они в квартире не нашли. И я теперь ума не приложу, куда она могла деться?! Воровать у нас некому, все свои, один экипаж, одна команда…
– Послушай, Георгий, а ты все хорошо проверил? Может, сгрузили ее все-таки куда-нибудь не туда? – спросила Марго и сама себе удивилась. Впервые за все это время она назвала его на «ты». Наверно, от удивления, она его еще таким не видела, потому была искренне встревожена. Шутка ли – неугомонный Боцман, человек и пароход, громогласный и ироничный, никогда не унывающий и не теряющий контроля, всегда пульсирующий энергией – и вдруг расстроен и прямо-таки раздавлен. А она его еще вчера под горячую руку деспотом называла…
Боцман, однако, воспринял эту фамильярность как должное, ибо правильно говорят – общие несчастья сближают людей.
– Все проверил, везде сам смотрел, на складе под каждый брезент заглянул – нигде нет.
– Плохо. Очень плохо! Если эта плитка – эксклюзивная, то достать новую партию не получится. Фирма, конечно, расплатится, но потом вся стройка будет целый квартал без зарплаты сидеть. В воспитательных, так сказать, целях. – Маргарита чуть было не сболтнула, что слышала об этом от папы, но вовремя прикусила язык. К счастью, Капитонов этого не заметил.
– Не могу я так работать, понимаешь? – вспылил он. – Не должны люди страдать из-за того, что среди них какая-то крыса завелась. Да и сам по себе факт отвратительный… Мы же верили друг другу, из одной кастрюли плов ели!
– Не знаю прямо, что сказать, – пожала плечами Маргарита. – Действительно, ситуация ужасная. Нужно что-то придумывать…
– Что тут придумаешь? – не унимался Георгий. – Плитка-то бешеных денег стоит! Наверное, всей моей зарплаты за месяц не хватит, чтобы расплатиться. Но я понимаю, что раз сам принял, сам расписался… Значит, самому и отвечать…
– Нет, Георгий! – не согласилась Марго. – Это неправильно. К чему такие жертвы? Решим все по-человечески. Не у тебя лично плитка исчезла – у всех. Всем и отвечать. Надо раскидать сумму на всех, кто работает на стройке.
– Что ты, матрос Ершова, белены объелась? – грустно усмехнулся Боцман. – Как я у этих ребят их трудовую копейку заберу? Да и не должны невиновные люди страдать из-за одного…
Тут Боцман вставил одно из крепких морских ругательств. Слыша такое с палубы, опытные бакланы, чайки и альбатросы резко меняют курс на перпендикулярный, а неопытные птицы камнем падают в волны – не то, чтобы охладиться, не то, чтобы утопиться от стыда. Однако на Маргариту это резкое выражение не произвело особого впечатления. Или она сделала вид, что не расслышала.
– Во-первых, если собрать с миру по нитке, то не так уж много с каждого получится, – резонно уточнила она. – Во-вторых, на этой фирме рабочим платят неплохо, к тому же регулярно, без задержек и с премиями. Поэтому и текучки нет, более того, люди даже просятся на стройки «БилдСтроя». Вот я недавно слышала, что в Украине свои своих же обманывают – за выполненную работу запросто можно денег вообще не увидеть. У нас такого нет, все честно. Это первое. А второе, насколько я поняла, тебя на стройке любят и уважают. Поэтому ребята либо эту дурацкую плитку найдут, либо сами деньгами скинутся, вот увидишь! Даже просить не надо будет. А уж если этот ушлый тип им попадется, то они его закопают под бытовками раньше, чем ты об этом узнаешь.
Такое знание дела Маргарита показала не случайно. Последнее время она все чаще говорила с отцом о работе – и вживую, и по телефону. Она быстро просекла, что папуле нравится, когда она проявляет интерес к строительному бизнесу. И сначала Марго, что греха таить, пользовалась этим больше для установления контакта с ним, а не потому что действительно хотела лучше узнать специфику работы. Однако вскоре она почувствовала, что входит во вкус, и ей действительно стало интересно. И теперь она с удовольствием воспользовалась моментом, чтобы продемонстрировать начальнику, что она совсем не такая уж ничего не знающая дурочка, какой он ее считает.
– Но и руководство понять можно – если при высоких зарплатах люди умудряются подворовывать, с этим нужно что-то делать. И если эта ситуация дойдет до «верха», – Марго выразительно ткнула маникюром в потолок, – то незамедлительно последует ответная реакция. И она будет резко негативной, вот увидишь! Так что лучше решить этот вопрос всем миром, не вынося его, так сказать, за пределы забора.
Боцман покачал головой.
– Марго, это же живые люди. Их дома семьи ждут, между прочим. Почему жена и дети, допустим, того же Равшана должны страдать из-за того, что кто-то, предположим, Джамшут решил нагреть руки на плитке? Нет, я с этим смириться не могу… Буду решать вопрос сам. Все, амба, работаем, матрос Ершова!
На этом они и расстались: Капитонов отправился по объектам, а Марго занялась ненавистными накладными.
Вечером Боцман сидел в «Хате» с таким мрачным видом, что Мирослава не знала, что и делать. Она его утешала, как могла, отпаивала пятизвездочным коньяком, пыталась отвлечь, рассказывала о том и о сем, а он вяло кивал, слушал, не слыша, и продолжал смотреть в пространство прямо перед собой.
