– А я уж подумал, что вы про меня совсем позабыли, – Нежин привстал из-за стола и протянул руку юноше.
– Что вы, я, как видите, не отличаюсь пунктуальностью, но на память жаловаться не приходится! – он улыбнулся и сел справа от Нежина, так чтобы не загораживать собеседнику восхитительную панораму улицы да и самому иметь возможность любоваться иллюминацией города.
– Закажем кофе?
– Да, пожалуй…
Юноша обернулся лицом к залу, надеясь привлечь внимание официанта, обслуживающего столик. Вместе с ним обернулся и Нежин.
– Ого! Сегодня здесь празднуют чей-то юбилей! – он кивнул в сторону сдвинутых вдоль стены столиков, где проходило шумное празднество. Компанию обслуживали три или четыре гарсона.
– Похоже на то! Персоналу явно не приходится сидеть без дела!
К ним наконец-то подошел официант. Он принял заказ, что-то пометив в своем блокнотике, буквально пару раз коснувшись бумаги кончиком шариковой авторучки, щелкнул языком и откланялся.
– Замерзли, должно быть?
– Простите?
– Я спрашиваю, вы не успели продрогнуть? На улице сегодня просто стужа! На следующей неделе обещают первый снег и первые заморозки!
– Не успел, благо от машины до дверей «Астории» пришлось сделать всего пару тройку шагов, – легкая улыбка коснулась его припухлых губ. – Не знаю, как вы, а я люблю, когда в здешних краях рано выпадает снег. По-моему, он хоть как-то разбавляет эту мрачную серость.
– Но согласитесь, город прекрасен в любой сезон!
– Может быть… Нет, конечно, архитектура великолепна! Чтобы это понять, не нужно быть знатоком. Но мне это место кажется чересчур депрессивным. Эти покатые крыши, всегда влажные, позеленевшие от плесени стены и, наконец, это небо. Нет, правда! Пожалуй, я смогу пересчитать по пальцам сухие, безоблачные дни за время моего пребывания в этих краях. Небо! Вот что здесь правит балом! Днем оно почти сливается с городскими стенами!
– Сказать по правде, – Нежин выдержал паузу, чтобы залпом осушить кружку давно остывшего чая, – я уже давно перестал обращать внимание и на небо, и на стены! Человек, сами знаете, так легко умеет ко всему приспосабливаться. Но я родился здесь, а вы, кажется издалека?
– С юга. Я упоминал об этом в одной из наших прежних бесед…
Нежин закивал:
– Да-да, припоминаю!
– Южная граница, – мечтательно произнес Нечаев, – море, апельсины и никаких тебе заплесневелых стен на фоне траурного неба.
– И в разломах этих старых заплесневелых стен копошимся мы, слепые белесые черви, – продолжил Нежин.
Нечаев с некоторым изумлением взглянул на него:
– Ну что-то вроде того…
Подали кофе.
Нечаев откашлялся в кулак и сделал небольшой глоток:
– Знаете, я хотел бы вас искренне поблагодарить…
– Ну что вы, – перебил его Нежин и замотал головой. – Меня благодарить не за что. А вот вас за ваши способности и таланты…
– Нет, правда, ведь если бы не вы тогда на той встрече… В том доме…
– Штакеншнейдера, – помог ему Нежин. – Если бы не я, то обязательно кто-нибудь другой, уж поверьте. Мне нужно благодарить судьбу за представившийся случай! У Кириллова приличный штат сотрудников.
Нечаев оперся грудью о столик и серьезно посмотрел на своего собеседника.
– Как бы то ни было, но плутовка-судьба свела меня именно с вами, и именно вас я хочу поблагодарить.
В знак принятой благодарности Нежин приподнял вверх свою чашечку так, как обычно поднимают бокал с шампанским, и, улыбнувшись, слегка поклонился:
– Всегда к вашим услугам!
Нечаев откинулся на спинку стула и хлопнул ладонями об стол:
– Совсем забыл! У меня ведь для вас кое-что есть! Помните, я говорил об этом по телефону?
– Припоминаю, – Нежин внимательно всматривался в черты прекрасного юного лица, такие тонкие и правильные. Пожалуй, самыми выразительными были губы и, конечно же, удивительные малахитовые глаза.
Юноша достал из-под стола свой портфельчик и положил его на колени. Его длинные изящные пальцы слегка придавили две металлические защелки. Несколько секунд он шарил внутри рукой, как будто на коленях у него находился не портфель, а дамская сумочка, которая, несмотря на скромные размеры, способна уместить в себе все необходимые средства гигиены, запасное белье, документы и несколько увесистых связок ключей. Такое сравнение показалось Нежину весьма забавным. Он с нетерпением наблюдал за юношей. Занятно, как же это занятно!
Наконец тот положил перед собой на стол нечто прямоугольной формы, обернутое в упаковочную бумагу бордового цвета.
– Вот, это для вас! – улыбнулся Нечаев и легонько подтолкнул презент в сторону Нежина. – Пожалуйста, не стесняйтесь!
Нежин поглядел на юношу и провел ладонью по шелковистой поверхности бумаги.
– Что-то твердое… – констатировал он.
– Ожидали от меня в подарок плюшевого медвежонка? – рассмеялся Нечаев. – Ну же, рвите скорее эту бумагу!
Юноша с нетерпением наблюдал за неуклюжими пальцами, рвущими обертку. Избавившись наконец от бесполезной шелухи, Нежин обнаружил темно-зеленый томик с позолоченным оттиском «К. Нечаев» и ниже «Лабиринт».
– Это… это прекрасно, – казалось, Нежин растерялся и не мог подобрать нужных слов, чтобы выразить переполняющие его эмоции. – Я вас поздравляю! От всей души! – Он довольно резко привстал с места, едва не опрокинув стул.
– От всей души благодарю! – Нечаев в театральном жесте отвел в сторону руку и едва заметно склонился над столом.
Нежин опустил свой зад на мягкое сиденье. Он раскрыл книгу примерно на середине. Послышался довольный хруст корешка, повеяло восхитительным запахом свежей типографской краски. Страницы шелестели между его большим и указательным пальцами. Нежин открыл последнюю страничку и пробежал по ней глазами:
– Двадцать тысяч, весьма неплохо для первого тиража! – заметил он.
Шумная компания позади них взорвалась хохотом. Послышался звон бокалов. Недовольно нахмурив брови, Нежин обернулся в ту сторону. Часть собравшихся гостей сидела к ним спиной, другая расположилась на мягких пуфиках вдоль стены. Большая ее часть состояла из солидного вида господ, которым явно перевалило за сорок. Их плотные холеные фигуры были облачены в прекрасно скроенные смокинги, один пошив которых простому смертному обошелся бы в целое состояние. С лоснящихся лиц не сходили улыбки. Лениво развалившись на своих местах, господа степенно курили папиросы, одну за другой. Было видно, что они никуда не торопятся и получают неподдельное удовольствие от происходящего. Да и зачем было торопиться, когда их внешний вид просто кричал о благополучии? Такие доны никогда не торопятся. Это не их стиль.
Немного левее центра за столом сидел молодой человек в громоздких очках в черепаховой оправе. Он ковырял вилкой у себя в тарелке и время от времени скалился отвратительной улыбкой на присутствующих. Глаза за толстыми стеклами очков казались огромными и бесформенными. Он тоже был в смокинге, явно не из дешевых. Но это не добавляло его виду солидности. Смокинг сидел так, будто бы из него забыли вынуть вешалку. Молодой человек казался сгорбленным, да и вообще имел совершенно нелепый вид.
Его лицо показалось Нежину до боли знакомым. Вот только он никак не мог вспомнить, где мог его видеть…
– Заметили там знакомого? – поинтересовался Нечаев и постарался проследить, куда направлен взгляд из-под хмурых косматых бровей.
– Не уверен… – ответил Нежин и повернулся обратно.
– Странно устроена эта штука – память, правда?
– Это точно, – Нежин не сумел побороть любопытство и снова посмотрел в сторону гудящей компании, впился глазами в лицо, прятавшееся за толстыми стеклами очков. Наконец он вспомнил: «Конечно же, Гнилорыбов! Но как я не узнал этой отвратительной физиономии сразу?!» – подумал Нежин и тут же понял, в чем причина: от прежнего налакированного кока не осталось и следа. Сальные волосы были зачесаны назад, отчего лоб, казалось, вытянулся вдвое. Две глубокие залысины свидетельствовали о том, что через пару лет Гнилорыбову предстоит брить свою голову так же часто, как и подбородок.
Сидящий рядом мужчина дружески похлопал Гнилорыбова по плечу и поднял свой бокал. Гнилорыбов снова оскалился. Полупьяная компания одобрительно загудела.
Нежина передернуло. Этот отвратительный скользкий тип бесцеремонно вторгся в волшебство чужого вечера, их вечера, в котором, по замыслу, больше не было действующих лиц, кроме них, сидящих, неторопливо беседующих на фоне нежных гобеленов с одного ракурса или отражающихся в стекле широкого панорамного окна – с другого. Нет, в его представлении существовал десяток подобных картин, но эти две, казались Нежину наиболее глубокими по своей интимности.
Нечаев с любопытством разглядывал широкое, немного смуглое лицо. Ему было любопытно, какие мысли в данную минуту крутятся в голове его собеседника. Судя по всему, не из приятных.
