Ознакомительная версия.
Всегда собой довольны только самовлюбленные личности, абсолютные эгоцентрики. Но я в своем близком окружении, по-моему, таких не встречала. Или просто не общалась: самодовольные типы ведь несимпатичны, как правило. В общем, мне повезло. А вот самые красивые, успешные, известные люди из обширного круга моих знакомств обязательно имели какие-то претензии к себе. Не обязательно их афишировали, но проявляли. В виде скромности, в первую очередь. И это даже добавляло им обаяния.
В одном гороскопе я прочитала о Тельцах, что представители этого знака очень любят роскошь и красоту во всех ее проявлениях, а также сами «вносят много красоты и элегантности» в отношения с людьми. Согласна – про любовь к красоте. И по поводу общения с людьми тоже: изо всех сил стараюсь не допускать некрасивых взаимоотношений. Хотя случается, конечно.
…Я и сама, без подсказки гороскопа, давно заметила, что вокруг меня очень много красивых людей. И не только потому, что работаю в кино, общаюсь и дружу с актерами: у них ведь красота – часть профессии. Нет: просто судьбе было угодно так «украсить» мою жизнь.
* * *
…Однажды к нам в редакцию зашел знакомый фотограф и похвастался свежей фотосессией: взял да и наснимал молоденьких журналисток из своей газеты на фоне цветов. В общем, вышло неплохо, ну… Незатейливо, конечно, почти открыточно, но как бы символично: «Цветущая юность». Показал фотографии, а потом, окинув профессиональным взглядом нас с моей коллегой Леной, неожиданно резюмировал: «Я могу сделать красавиц даже из женщин… средней красоты». Мы сразу поняли, что последнее замечание касалось конкретно нас, но хохотать принялись только после его ухода. И с тех пор нет-нет да и вспомянем про нашу, в самом деле, достаточно среднюю красоту…
Впрочем, что касается моей коллеги, я никогда не соглашусь с этим смешным определением. Не только на мой взгляд: Лена-то как раз красивая. По образованию дизайнер, она обладает очень развитым эстетическим чутьем: у нее не бывает безвкусного макияжа, одевается она в вещи изысканных приглушенных тонов и при этом держится со скромным достоинством. Все это немудрено принять за «среднюю красоту». А на самом деле она очень хороша собой.
Я сама никогда красотой не отличалась. Но страдала от этого разве что в очень ранней юности. Да, последний бурный всплеск неприязни к своим несовершенствам припоминаю в девятом классе. Я, девочка из глубокой российской провинции, приехала в столичный Минск, пошла в новую школу. О ужас: я впервые в жизни оказалась радикально белой вороной. Моя начитанность, какой-никакой интеллект, маломальские успехи по некоторым предметам в глаза никому не бросились, а вот явное отставание в области моды… Да еще и узел волос на затылке, заколотый «бабушкиными» шпильками, вместо популярной в то время прически «паж»…
Конечно, для военного городка в сердце таежного Урала я была вполне на уровне: у нас всегда было очень неплохое снабжение, в магазине – много импортных вещей: финская и чешская обувь, югославские колготки, французская косметика. Но тут – социалистическая Европа рядом, мои одноклассники ездят в Польшу и Литву к родственникам, привозят какие-то невообразимо модные вещи, какую-то потрясающую бижутерию, носят в школу пластиковые пакеты «Мальборо» и прочую заграничную ерунду, фарцуют потихоньку… Закомплексуешь, пожалуй, в пятнадцать-то лет.
Потом это прошло. Просто – все встало на свои места. И, познакомившись поближе с моими новыми ослепительными одноклассницами, я сама не захотела с ними дружить. И перестала завидовать их тряпкам.
Во-первых, взрослея, я нашла свой стиль. И вообще… Кто-то из великих греков, кажется, Сократ, произнес, обращаясь к красивому юноше: «Поговори со мной. Я хочу убедиться, действительно ли ты красив?» Когда я освоилась в новой среде, то поняла, что две главные красавицы и модницы нашего класса, блондинки с «рифмующимися» звучными польскими фамилиями, мне совершенно не интересны. И не кажутся такими же неотразимыми, как в первые дни, когда я их увидела. И я совсем не хочу быть на них похожей. Да и не буду никогда. То есть постараюсь для этого все сделать.
А вот девочки попроще, не «центровые», показались (и оказались, во взрослой жизни!) гораздо симпатичнее, умнее. И успешнее, пожалуй. Я убедилась в этом, один только раз сходив на встречу со своими одноклассниками: меня ведь с ними связывали всего лишь полтора года совместной учебы. В общем, я со своими подростковыми выводами не ошиблась. Грустно.
…Но я же – о красоте!
* * *
Знакомство с будущей свекровью – необыкновенно волнующее (… или как потрясающе неграмотно принято говорить «у нас, в искусстве» – волнительное…) событие. Многие меня поймут.
Проходит это мероприятие у всех по-разному, но более или менее сильное ощущение неловкости остается почти у каждой невесты. Кажется: не то сказала, не так оделась, в общем… Произвела совсем не то впечатление, которое хотелось бы.
Как правило, никакого решающего значения в будущем этот визит не имеет, но все же, все же…
Давным-давно, без малого четверть века назад, подобный визит матери своего будущего мужа нанесла и я. Что ж… Была принята с максимальной сердечностью, вела себя не совсем естественно, но невестой я была довольно взрослой, поэтому близко к сердцу ничего не приняла. Очень любила будущего мужа, и это делало все прочее второстепенным.
Визит приближался к финалу, когда раздался звонок в дверь.
Мой будущий муж пошел открывать.
– Моя сестра Валерия, мисс Чижовка, – рекомендовал он вошедшую девушку. Он тоже волновался, поэтому немного переигрывал с раскованностью…
А вот сестра Валерия не стала подыгрывать брату. Она просто стояла посреди прихожки и ясно улыбалась мне. Не улыбаться в ответ было невозможно! Девочка – ей было тогда шестнадцать – была такой прелестной, что у меня просто зашлось сердце и выступили слезы на глазах. Высокая, тоненькая, превосходно сложенная, она высоко держала темноволосую кудрявую головку на стройной шее: как ручной олененок, знающий, что он прекрасен, что его все любят. На ней была надета белая легкая блузочка и темная коротенькая юбка – как пионерка, только без галстука. Темные брови, яркие карие глаза и открытая улыбка: она была и похожа на брата, и совсем не похожа на него. Больше всего она была похожа на Скарлетт О’Хара из фильма «Унесенные ветром», если бы Вивьен Ли была в то время школьницей.
– Я на минутку! – объявило небесное создание. – Мне надо бежать, меня ждут! Сделай мне бутерброды!
Последняя просьба была адресована матери. Та в ответ сурово приказала:
– Иди, умойся сейчас же!
Не знаю, зачем надо было умываться «мисс Чижовке», неужели смыть реснички? Но Валерия послушно умылась и, взяв пакетик с бутербродами, действительно убежала.
Мы вышли на лоджию – оттуда можно было проследить путь сестры.
Она шла мимо школы, в которой училась, время от времени оборачиваясь, и махала нам свободной от пакета с бутербродами рукой. И шла очень красиво, грациозно. Потом я узнала, что она, уже года четыре, серьезно занималась народными танцами – отсюда и грация, и прямая спинка, и этот легкий шаг.
Девочка уходила и оглядывалась, обращая к нам свое прелестное лицо, и прощально махала тонкой рукой. Пока не скрылась за углом школы. Я украдкой посмотрела на будущих родственников: справа стояла свекровь, слева – будущий муж. У них были вполне бытовые выражения на лицах.
А я поняла, что навсегда запомню этот день и то, как Валерия шла по солнечной улице. Как воплощение прекрасной юности – так же быстро уходящей, иногда оглядывающейся, чтобы мы запомнили, какой она была…
* * *
Некоторые жизненные истории так и просятся на бумагу. Мало того, с каким удовольствием я воплотила бы эти истории в киносценарии! Какие мелодрамы вышли бы из-под моего пера, с элементами детектива и комедии! Или трагикомедии. Ах, как бы прописала я характеры персонажей, закрутила бы интригу… Сама себе завидую!
Конечно, что-то, бывшее в реальности, утаила бы: как говорится, «живы еще участники событий». А что-то, пользуясь правом автора, я бы изменила и приукрасила. Но основную цепь событий и, главное, эффектный финал обязательно сохранила бы. Потому что именно завершение делает череду последовательных эпизодов настоящей Историей. В итоге то, что просто происходило день за днем, год за годом, друг за другом, обретает черты почти фатальной закономерности. И уже можно делать какие-то интересные выводы. Даже для потомков!..
Эх, «для потомков»… С «теперьками» бы разобраться…
* * *
После свадьбы я переехала жить к мужу, вернее, к его родителям.
Валерия безропотно отдала нам свою комнату – она была маленькой, но отдельной, а сама переехала в проходной «зал».
Ничего! Мы из-за этого не поссорились. Вечно чем-то занятая, она и дома-то бывала нечасто: то у нее репетиции, то свидания, то на дискотеку убежит, то в кино…
Ознакомительная версия.
