Smerch: Какая ты молодец, chipmunk! Значит, встречаемся в пять вечера. Около Триумфальной арки, той, которая напротив моста. Идет?
– Идет-идет, Машка на крыльях любви туда не придет, а примчится, – отвечал брат. – Сестричка, хочешь, я тебя даже подвезу? Ты славная копуша. Станется с тебя опоздать к парню часа на два. А знаешь, как неприятно ждать девушку? Особенно если погода поганая, а она шляется черт знает где.
– Да уйди же ты с глаз моих! – взвыла я и по привычке заголосила: – Мама! Ма-а-ама, скажи, чтобы он ушел!
– Мама, она меня бьет! – так же завопил брат, по-барски развалившись на моем диване, и сам себя легонько стукнул по ноге.
– Коз-з-зел, – выдавила я сквозь зубы. – Вечный.
– Мама, она меня унижает! – тут же сообщил он на весь дом. Недовольная мама, которая в гостиной наслаждалась просмотром сериала отечественного производства, заглянула в комнату и, сердито сдвинув брови, сказала:
– Перестаньте оба. Вроде бы взрослые, а все ведете себя как дети.
– Вот именно, он вообще жениться хочет, а все как лялька… – я с негодованием посмотрела на Федьку.
– Что о вас соседи подумают? – мама никогда не приветствовала наши громкие распри с братом.
– Все, что могли, они уже подумали, – вздохнула я, печатая Смерчу ответ.
Mari-mari: Идет, Дейл! У тебя уже есть план?
Smerch: Конечно… ЕСТЬ!
– Машка завела себе парня, завтра пойдет с ним встречаться. А еще они о «плане» говорят, наркоманы недоделанные, – тут же выдал с усмешечкой Федька. Он и в детстве меня закладывал, зараза.
– Что-о-о? – юмора насчет наркотиков мама не понимает. Полицейский… – Какой план? Федор? Что ты несешь?
– Сама прочитай, ма, – весело отозвался тот, искренне наслаждаясь моими гневно искривленными губами.
– Какая трава? У тебя все мысли об одном, недокуренный… – я сердито уставилась на брата. – Это план того, как… как провести воскресенье. Плодотворно.
– Так у тебя все-таки есть молодой человек? – неправильно все поняла родительница. Хорошо еще, что шуточку Федьки про «план» не приняла близко к сердцу. Зато, к моему ужасу, она с неподдельным интересом принялась читать нашу со Смерчинским переписку. Я, естественно, тут же решила свернуть окошко и перед этим быстро напечатала слова прощания.
Mari-mari: Ладно, до завтра, Дэн, мне пора бежать, если что, пиши смс или звони!
Ответ от партнера не заставил себя ждать. Три пары глаз уставились на присланные им сообщения. Как же неловко я себя чувствовала!
Smerch: Хорошо, Чип, твой Дейл все понял. До связи! И найди, ради всего святого, свой телефон.
Smerch: А, да))) Мое фирменное прощание: Gis la! [4]
Mari-mari: Пока, у
Я хотела написать «пока, умник», но мама оторвала меня от печатания, проявив явный нездоровый интерес к молодому человеку.
– У вас даже ласковые клички есть, – с изумлением произнесла она. – Чип, Дейл… как в мультике. Помнишь, Маша, когда ты ходила в садик, это был твой любимый мультфильм? Ты не давала брату смотреть «Трансформеров» и…
– Мама, перестань! Это просто мой знакомый! И это не клички, а так… для прикола наши… м-м-м… вторые имена. Дружеские прозвища, – я совсем стушевалась перед семейством. Хорошо, хоть папа и дедушка не высматривают нашу со Смерчинским переписку.
– Дочка, – не совсем понимала меня мама, – если у тебя появился парень, ты не должна это скрывать о нас. И нечего так смущаться, я ведь тоже, – она кокетливо повела плечом, – была когда-то в твоем возрасте, и…
– Мам! Вы что, с ума сошли вдвоем? Не слушай Федьку! – я вновь предприняла попытку разубедить ее в кощунственной мысли относительно меня и Дэнва.
– Маша, почему ты такая агрессивная и зажатая? Пару лет назад я думала, что это у тебя подростковое, но теперь вынуждена считать эти черты составляющими твоего трудного характера.
Я нахмурилась, а мама, которая в душе была еще более любопытна, чем брат, опять принялась действовать мне на нервы.
– Дочка, кто же твой избранник? А? Хотя бы имя и фамилию скажи, – не отступала хранительница семьи Бурундуковых, – я его по базе пробью, узнаю, что он из себя представляет, и не привлекался ли он…
– У меня. Нет. Парня. Это знакомый! И мне безразлично, привлекался он или нет.
– Маша-Маша…
Пока я отвлекалась на маму и бесполезный спор, выпустив из вида старшего братика, тот неслышно, как заправский ниндзя, подобрался к компьютеру и напечатал, быстро-быстро перебирая пальцами по клавиатуре.
Mari-mari: Пока-пока, мой мишка! Чмоки:***
Mari-mari: В носик
Ответ от Дэна не заставил себя долго ждать (еще бы, странные словечки от Федьки его наверняка развлекли не по-детски, сильно, я имею в виду):
Smerch: а ты любишь долгие прощания))) Пока, мой бурундучок. Хочешь, я тоже напишу тебе: чмоки-чмоки?
Smerch: нет, лучше так: чмафф-чмафф)
Smerch: только в какую часть тела? Хм, может, в…
Увидев эти кощунственные слова, я просто-напросто нажала на кнопку экстренной перезагрузки. Мало ли что этот развратник синеглазый напишет!
– Бурундучок? – слегка озадачилась родственница. – Меня так ваш папа не называл, ах, да, у меня же другая фамилия была, но все равно…
– Федька! – вскочила я на ноги, чувствуя, как во мне клокочет ярость. – Вот же ты… Зачем ты это сделал?! Кретин!
О, боги всей Галактики, что обо мне Смерчинский подумает?
– Маша, – опять посуровела мама. – Прекрати себя так вести! И не ты ли меня учила, что выключать компьютер таким вот образом нельзя? А сама что делаешь?
– Дурак в пятом поколении! – не слышала я ее: в этот момент все мои мысли были только о том, чтобы отомстить Федьке. – Ты что написал?!
– Ну, я решил, ему будет приятно, – пожал широкими плечами брат, – как-то ты неласково со своим парнем общаешься.
– Он мне не парень! – я почувствовала, что меня окончательно довели. – Козел!
И уже через пять секунд брат с хохотом убегал от меня, явно боясь зажатого в моей руке новенького ремня от джинсов с тяжелой металлической пряжкой, неизвестно как попавшей в мою настольную помойку. Правда, ремень из моих рук ему удалось вырвать, и я, недолго думая, схватила сноуборд, прислоненный к стене, пытаясь им огреть хохочущего братца. И даже выразительные окрики мамы, которая терпеть не могла, когда мы с братом ссоримся, не могли меня остановить.
Орел хотел выклевать на лбу слона позорную надпись…
Однако этого сделано не было, мама все-таки утихомирила нас, порадовав соседей громкими и строгими словами порицания.
Иногда мне кажется, что в школах милиции у всех будущих сотрудников органов правопорядка намеренно формируют властные, громкие голоса…
Я не опоздала. Ровно в пять вечера я переминалась с ноги на ногу около правой колонны арки, там, где мы со Смерчинским договорились встретиться, и посматривала на любимые наручные часы в форме большого зеленовато-серебряного квадрата на широком ремешке. При этом я очень нервничала – Дениса все не было и не было. Вообще-то он предупреждал меня, что мы встретимся немного раньше, чем к мосту Влюбленных прибудет наша сладкая парочка, но я все равно боялась, что Никита и Ольга приедут раньше условленного времени и вновь ускользнут от нас.
Однако, несмотря на то что я нервничала и злилась – из-за того, что терпеть не могла ждать, со злорадством отмечала, что нашла еще один минус в нашем идеальном мальчике-ветре – непунктуальность.
За сегодняшний день Смерчинский умудрился напомнить мне по телефону о предстоящей встрече раза три, убеждая меня, что в этот раз все получится, – и самое противное, я ему верила. А теперь сам опаздывал уже на десять минут, шатаясь неизвестно где.
Мимо меня проходило множество людей: кто медленно, кто быстро, кто поодиночке, а кто и целыми компаниями. Пробегали тренирующиеся спортсмены-легкоатлеты – чтобы спуститься на набережную и устроить тренировку на речном свежем воздухе. Проезжали на велосипедах, скейтах и роликах десятки и десятки человек – арка находилась на центральной городской площади Трех роз, около главных достопримечательностей и недавно отстроенного спортивного комплекса, поэтому здесь всегда было многолюдно. И желающих отточить свое мастерство в экстремальных видах спорта, которые были так популярны у нашего молодежного брата, наблюдалось здесь куда больше, чем во всех остальных районах города.
В центре огромной площади, как раз визуально разделяющей вышеупомянутую арку, около которой мы со Смерчем договорились устроить рандеву, от широкой, выложенной темно-синим камнем набережной и моста МВД, находился старый, выстроенный еще году эдак в 1880-м, большой шикарный фонтан в виде трех переплетенных между собой роз – поэтому площадь и имела такое странное название, хотя после революции ее переименовали в площадь Пролетариата, и только в девяностые годы вернули ей прежнее название.
