– Во дает! Сань, повезло нам все-таки, да? – сказал я и почувствовал, как поднялось настроение. Саша Штейн обладал удивительным притяжением, рядом с ним всегда и всем становилось веселее. Быть может, ему нужно было стать врачом. Быть может, он тоже так думает, но вся штука в том, что врачам приходится работать, а Саша Штейн работать не любил, впрочем, как и я.
– Не знаю, Андрюха, не знаю. Вчера сидел в кресле и как раз думал об этой нашей белой полосе. Ни черта ведь не делаем, все идет идеально, даже придраться захочешь – не сможешь, но мне от такой ситуации не по себе. Похоже все это на какую-нибудь постановку, где в один прекрасный момент нас раскусят и погонят метлой вместе с нашими окладами, бонусами и так далее. Ты-то хоть на книжке своей заработаешь, – добавил он и не смог сдержать улыбки.
– Не смешно, – сказал я, – между прочим, я тоже обо всем этом думаю… Не бывает долго хорошо.
– Да я и не смеюсь. Я правда считаю, что ты талант! Кстати, как там, встретились вы с приятелем твоим, как его там, Сема вроде?
Я рассказал Штейну подробности той недавней встречи. Это, кстати говоря, наверное, был единственный мой рассказ, когда Штейн слушал меня так внимательно, будто от этого зависла судьба планеты Земля.
– То есть, книжку твою как минимум рассмотрят без очереди… Это большой бонус, Андрюха, очень большой…
– Знаю, Сань, знаю. Везучий я… Видишь, везет везде и во всем, как бы все это плохо не кончилось.
– Вот и я об этом, – сказал Штейн, закурил еще одну и опять уставился на свои начищенные до блеска оксфорды, которые, как и вся его обувь были очень крутыми.
Наше молчание нарушил стук в дверь.
– Да, да, – сказал Штейн. – Ну, заходите же, черт бы вас подрал!
Дверь открылась решительно и резко – обычные служащие так двери не открывают. На пороге в черном приталенном костюме стоял Носов.
– Да вашу мать, – сказал он, – вы даже в праздники и то на рабочем месте!
Мы переглянулись, встали, подошли навстречу вытянутой руке и пожали не слишком сильную руку нашего начальника.
– Если честно, просто мимо проезжал, я и не знал, что сегодня праздник, но это святое, – сказал босс, предотвратив наши возможные оправдательные речи по поводу всеобщей пьянки. Носов слишком давно в бизнесе и прекрасно знал, что именно такими вот мелкими праздниками и живут люди подневольные всю свою трудовую жизнь. – Кстати, по поводу вашего отчета, который мне прислал Александр…
Мы напряглись. «Ну вот, – подумал я, – и конец счастливой полосе. Мало ли что там Штейн нарисовал…»
– Как это у вас так получается, ребята? – продолжал Виталий. – Мы ведь только объединились, считай, только начали все, а у вас настолько все четко, слаженно, что я прямо недоумеваю.
«Что за это за слово он ввинтил?! – подумал я. – Недоумевает он!»
– Ну, мы же не полные профаны, опыт имеется, да и вообще, все и так налажено, от нас, честно говоря, не много зависит, – начал оправдываться Штейн в своей любимой манере, зная наперед, что Носов начнет нахваливать нас еще больше.
– Ладно вам, Александр, перестаньте, – сказал Виталий. – Вы молодцы – и точка, и заехал я к вам просто поболтать и, если вы не против, хотел отправиться куда-нибудь выпить вместе.
Мы встретились взглядами с Сашей. В глазах напротив застыло недоумение. Я подумал, что ослышался, и, судя по расширенным зрачкам Штейна, у него состояние похожее. Это надо же, сам Носов предлагает нам выпить! Бьюсь об заклад, он вообще ни с кем и никогда не пил. Мы по очереди посмотрели на его худое лицо с застывшим на губах вопросе.
– Ребят, вы чего? Да что я, в самом деле, на собаку похож? Выпить, говорю, нет желания? Есть тут местечко неподалеку – бар «One», хотя что я вам рассказываю, знаете, ясное дело, ну так как?
– Да мы в общем-то за, просто как-то неожида…
– Ну и отлично, – перебил Штейна Виталий, – встречаемся внизу у моей машины через десять минут, я только в бухгалтерию заскочу.
– За бабками, – добавил Штейн, едва долговязая фигура нашего шефа пропала за дверью, и мы заржали.
– Ну, что скажешь? – сказал я Штейну.
– Да что тут говорить. Что-то здесь не так…
Я прошел к штейновскому бару, достал бутылку виски и зачем-то отпил из горла. Иногда мысли о пьянке побуждают выпить гораздо сильнее, чем хочется пить на самой пьянке. Я сделал еще глоток, развернулся к сидящему на диване другу и сказал:
– А может, мы все усложняем, Сань? Может, у него и правда просто нет друзей? Ну, а с кем ему дружить? Таких богатых, как он, в городе человек десять. И все какие-то идиоты: один на яхтах помешан, второй на лошадях, третий, как его там, Комов, – тот вообще рыбалку любит больше жизни… ну а Носов?
– А Носов и правда другой, – подхватил Саша. – Ты прав, пожалуй, он из наших. Да, он строгий, но он читает книги, он не любит тупых, он в меру алкаш, да, да, ты прав, может, ему и правда просто скучно. Одинокий он, наверное, – закончил Штейн и опять закурил.
Ровно через десять минут мы были на стоянке. Носов стоял у новой своей машины. Черный «мерседес», последняя «эска» из последнего рекламного ролика. Штейн, конечно, виду не подал, но, по-моему, даже сидящим рядом воробьи лопались не от холода, а от зависти.
– Прошу, – сказал Носов, открывая заднюю дверь. Мы уселись на мягкий задний диван немецкого седана.
Все бы хорошо, но ощущение подвоха не покидало. Начальник сам открывает нам дверь, будто мы две его девушки и он везет нас развлекаться, он проявляет бешеное дружелюбие и любопытство, он спрашивает нас по дороге обо всем на свете, будто он наш отец, с которым мы не виделись всю жизнь, и вот он резко появился, чтобы попытаться отдать нам должное. Вроде бы, ничего странного и необычного: разговор проходит нормально, и мы даже смеемся, но какое-то напряжение все же есть. Никакая это не субординация, это что-то из другой области, какая-то пропасть, что ли. С одной стороны, он настаивает, чтобы мы обращались к нему просто «Виталик», с другой – и он, и мы понимаем, что это тот самый предел, который вообще возможен в наших с ним отношениях в принципе, это именно та точка невозврата, случайно переступив которую дружба наша сотрется навсегда за доли секунды. Достаточно сказать «Ветал» – и идилия рассыплется, как домик из спичек.
– Езжай туда, ко входу, – скомандовал Носов водителю. Мы заехали под вывеску «Bar One», навстречу ринулся молодой парень. Он убрал искусственное заграждение в виде двух спаянных металлический труб с надписью «One» и приветливо махнул рукой, мол, заезжайте, проблем нет. Видимо, Носова тут знали, просто так машину здесь не поставишь даже за очень большие деньги. Статусное место, ну или понтовое, по-русски говоря.
– Добрый день, рады вас видеть! – отрапортовал парень, взял в шутку под козырек и 500 рублей из рук Носова (уже не в шутку).
Слава богу, подумал я, что в этот момент у нашего шефа хватило такта, воспитания и хорошего отношения к нам, чтобы не сказать этому парню-парковщику какую-нибудь ересь типа «это мои друзья, это вот Андрей, а это Саша. Штейн, – забавная фамилия, да? хе-хе! Он еврей!». Примерно так обычно поступает богатое быдло. Для многих, вероятно, будет откровением, но быдла среди богатых нисколько не меньше, чем таких же представителей рода человеческого из бедных слоев населения. Ничего не поделаешь: всего в человеке примерно поровну, кроме зависти и настоящей любви.
Мы вошли. Я был здесь лишь однажды. В то время одна дама проявляла ко мне интерес, и даже можно сказать, что и я к ней. Нам было хорошо в постели, и она могла войти в любое заведение и в любое время (она была кем-то вроде «везде своя»). Тогда я был потрясен, как тут все с размахом и пафосом, как здесь все дорого и сколько же охотников и охотниц за красивой жизнью собирается тут в кучки и даже стаи. Сейчас я был потрясен не меньше. Ремонт сделали еще дороже, полуголые девушки ходят еще красивее, ну и я с тех пор стал еще состоятельней и немного свободнее, и, наверное, потому у меня не так бешено стучит сердце от увиденного сейчас, не как в те веселые времена, когда я встречался с той девушкой, похожей на куклу Барби, но тупой, как птица дятел.
– Не желаете снять пиджаки, господа? – спросила нас девушка у гардеробной.
Неужели эта фальшь трогает только меня? Неужто всем так приятно играть в вечных идиотов, которые реально думают, что они и впрямь какие-нибудь господа, а не просто люди с деньгами в карманах? Нет, у меня не вызывает отвращения уютная атмосфера дорогих ресторанов и баров, но все, что касается людей, их слов и поступков, а тем более за деньги, увы, я никогда не понимал. Штейн и Носов, скорее всего, относятся к этой дорогой лести как к обычному дождю или прогулке в парке, меня же прямо наизнанку выворачивают подобные словечки. Я сразу представил, как эта в общем-то довольно милая девушка, усталая и измотанная после 12-часовой смены, наполненной лестью, завистью, алчностью и всем остальным, еще несколько часов назад обращалась к вам не иначе как «господа», и вот вы случайно столкнулись с ней на улице ночью и слышите что-то вроде «смотри, куда прешь, мудак!»…
