Ознакомительная версия.
Когда-то мы вместе – я, она, тетя Эльза и дядя Гурам – шли гулять к морю. Я помню владельца «Жасмины», коренастого смуглого рыбака со шрамом на правом локте. Он назвал свое небольшое, но верное судно в честь погибшей дочери. Единственной дочери, неземной красоты, которую отняло у него море. Поговаривали, что рыбак каждый день без выходных ходил в море не за рыбой, а чтобы найти тело дочери. Он так и не нашел ее и умер в день, когда в этом красивом городке расцвели сады.
В доме совсем нет пыли и до сих пор пахнет корицей. За день до отъезда Водопад пекла шоколадный пирог с корицей.
– Я боюсь показаться сумасшедшей… Но, Погода, мне кажется, мама даже после смерти приглядывает за домом. Я отлучусь на неделю – вернусь и не нахожу ни одной пылинки на мебели, будто ее накануне тщательно вытерли. Вот точно помню, как, уезжая, оставила открытой хлебницу. В ней еще крошки круассанов оставались. Сейчас смотри: хлебница чистая, крышка закрыта. Может, у меня фантазия разыгралась?
– Не думай, фантазия это или нет. Ты чувствуешь ее присутствие здесь. Разве это не прекрасно? Не оставляет тебя одну, заботится о твоем покое. Уверен, она бесконечно счастлива от того, что теперь мы будем жить здесь. У нас есть Фредик, а еще – самое настоящее море. Над ним всегда ветер, перед одним которым мы можем снять шапки. Это на случай, если соскучимся по нему и по взъерошенным прическам.
Здесь не боишься упустить жизнь. Это попросту невозможно, потому что у самого ее ядра, вот она перед тобой – не простая и не сложная. Лишь избранные это понимают, а те, кто не понимает – придумывают свои теории. Было время, когда я даже не пытался ни в чем разобраться – мой мир умещался в ладони одной женщины, и этого было достаточно. Потом, потеряв этот мир, я попытался приобщиться к другому, общему. В котором существовали многие близкие мне люди. Не получилось. Воспоминания обступили меня со всех сторон, изолировали меня от мира, как непроницаемый скафандр, и я уже не помещался в пространство, где вроде бы на каждого должно хватить места.
Так я и жил в коконе, в коридоре между потерянным своим миром и недосягаемым миром общего пользования. Запутавшийся, отчаянный, без настоящего и будущего… Когда же скорлупа раскололась? Сейчас мы идем по берегу, я и Водопад, я оглядываюсь на шаги, которые остаются после нас на мокром песке, и осознаю, что у меня больше нет защитного слоя. Я вырос, стал сильным и самостоятельно твердо свою на ногах. Я один, целостен, больше не связан с кем-то другим, пусть и самым любимым человеком, потеряв которого, я могу заново все потерять. Это как будто – отказавшись жить в многоэтажной башне, построить свой дом, где один выход, один вход, и все просто.
Водопад собирает ракушки – чистые, побелевшие после ливня. Я наблюдаю на ней и ощущаю себя самым счастливым человеком, ведь в моем мире есть друг, партнер, который делит со мной кров, дарит мне уют, тепло. Стены дома, чем бы они ни отапливались, все равно остаются холодными – согревают пространство чувства. Электричество между двумя сердцами.
Она признается, что я стал ее маяком. «Благодаря тебе я обрела себя другую». А мне смешно. Эй, глупая, это же ты меня вернула к жизни, научила не оглядываться назад. Хотя… может, мы оба стали спасением друг для друга, привели друг друга в безопасную гавань?
«Погода, я вот живу с тобой здесь и не очень верю в реальность происходящего. Как должны выражаться принцессы – сказка ожила в моем унылом мире… Нет, правда, не смейся! Я ощущаю себя воздушной принцессой, несмотря на то что отъела себе роскошный зад, а ты – мой принц, пусть даже лысеющий под короной. У нас все… просто. Ну, наверное, у многих так бывает. Надеюсь. Но я-то не очень верила в возможность всего этого для себя: что когда-нибудь уеду из большого города, поселюсь здесь, в доме детства. А со мной будет тот, кого в глубине души я мечтала видеть рядом.
Сегодня я проснулась в поту. Мне приснилось, что ты это не ты, а тот, другой… Я на него в те времена не раз раскладывала карты, а они повторяли одно и то же: сама затеяла эту ерунду, сама разбирайся. Я думала, никогда его не забуду, так и буду жить с этой инвалидностью в сердце. А оказалось, он играл только эпизодическую роль. Теперь, рядом с тобой я не боюсь встретить его, наоборот: посмотреть бы ему в глаза твердым взглядом, отпустить восвояси… Спасибо тебе за вовремя брошенный спасательный круг!»
* * *
– Я стала верить в продолжительное ощущение счастья. Поняла это вчера утром, когда проснулась рано, на рассвете, вы с Фредиком еще спали, а я, накинув на плечи курточку клетчатой пижамы, вышла на веранду. Так щедро пахло осенью! И я подумала о тебе. Человек, которого люблю, рядом со мной. Я могу провести рукой по твоим волосам, поцеловать тебя в плечо, ждать с нетерпением твоего прихода, размышлять, что же приготовить тебе вкусненького. Вот это и есть счастье. Оно во мне постоянно – утром, днем, вечером. Оказывается, ощущение счастья внутри может присутствовать всегда, а его особенно яркие всплески проявляются в мгновениях.
– Мне тоже важно это ощущение внутри. Такое легкое спокойствие, когда живешь себе, живешь без счета дней, не думаешь о завтра или послезавтра, а потом однажды понимаешь, что прошел месяц твоей жизни. И ты ни о чем не жалеешь, не думал о тяжести понедельников, цифрах в календаре. Ты прожил его пра-виль-но. Твой центр архивации и восстановления пылится без работы, ты все чувствуешь сегодня, сейчас, а о вчерашнем дне напоминает только что-нибудь приятное – вроде недоеденного куска торта в холодильнике.
– А я раньше, прикасаясь к счастью, каждый раз спрашивала себя: надолго ли это? Думала о том, что буду делать, когда это закончится. Со всеми этими днями, вечерами, с руками, помнящими на ощупь черты его лица, беседами в скайпе с вечера до утра, планами сбежать за границу, хранимыми как святыня рубашками с родным запахом. Я слишком сильно боялась потерять все это. И потеряла. Страх приближает то, чего мы желаем избежать, но еще и отравляет жизнь сейчас. Надо жить без опасений. Без зависимости от того, что имеешь.
– Водопад, неужели нам нужно было прожить более тридцати лет, чтобы это понять?
– Жалко, конечно. Но есть сколько угодно людей, которые и больше прожили, накопили материального, а себя не нашли. Обычно мы осознаем только то, что кажется нам важным, – это неверно. Надо стараться осознать и то, что происходит на противоположной стороне улицы. Потому что машина, которую закрутило, не выбирает, куда въехать – вправо или влево. Можно оказаться где угодно и остаться собой.
– Только бы наше с тобой осознание себя продолжалось. Иногда мне кажется, что я уже понял все, что должен был понять. И получил за это тебя – золотую награду, второй шанс. И вот эта осень – награда, я знаю. За то время, когда все времена года сливались для меня в один холодный пасмурный день. Осень на пороге, Водопад. Пусть она будет к нам обоим такой же доброй и щедрой, как минувшее лето, которое свело нас вместе под одним солнцем.
– Будет, Погода. Я чувствую, будет.
Добавляет в обжаренные овощи чайную ложку бальзамического уксуса, оставляет их томиться под закрытой крышкой, сама уходит в погреб за сушеными грибами. Я откладываю переписку с новым работодателем, иду по ее следам.
Начинаю с кухни. Вот томик Саган, оставленный раскрытым на краю стола, – Водопад читает его осенью, когда строки француженки мягче ложатся на грунт меланхоличных непогод. В миске из зеленого стекла бланшированные помидоры – Водопад терпеть не может томатную шкурку, считает ее грубой и нахальной: «Как бы я не проваривала соус, кусочки кожуры обязательно поднимутся на поверхность и все испортят».
В высокой кружке чай из свежей мяты, мелко нарезанных яблок и двух-трех соцветий гвоздики – она заваривает его исключительно в дневное время суток, по ее словам, этот напиток избавляет от чужих голосов из прошлого. Тихо играет музыка, всматриваюсь в монитор – включен режим повтора одной песни. «Bibo No Aozora», композиция из кинофильма «Вавилон». У раковины горка из спиралей кожуры зеленых яблок – каждый день перед обедом она нарезает их мне, очищая от твердой сердцевины.
Я полюбил зеленые яблоки после одного грузинского мультика, где заблудившийся в лесу мальчик, прячась от волков, превращался в зеленое яблоко, которое сливалось с травой и оставалось незамеченным. Водопад уговаривала меня покупать яблоки другого цвета:
– Я как-то в аэропорту познакомилась с одной русской девушкой. У нее было странное имя, как-то связанное со словом «мир», и красивые, но невероятно печальные глаза. Она рассказала мне историю своей любви. Покидая любимого мужчину, девушка заполнила его холодильник зелеными яблоками. Я спросила, почему именно яблоками? Она не ответила, но рассказала, что пожалела потом о своем поступке, попыталась вернуться к нему. А там ее уже никто не ждал… Любовь, бывает, не выдерживает даже недолгой разлуки. Слишком хрупкое чувство, для которого пренебрежение зачастую смертельно.
Ознакомительная версия.
