Ознакомительная версия.
– Сюда мы неспроста явились. Пока Ойгор-хан от болезни не оправится, Амаду так и будет ханством Ойгорским править. Он умный, справедливый, честный. Ты и сама прекрасно знаешь, что брат твой – воин от рождения, отцу своему в отваге не уступает.
Чалын кивнула.
– А потому сейчас он далеко от нас, – продолжил зайсан, – так далеко, что даже самая зоркая птица, поднявшись в небесную синеву, его не высмотрит. Амаду за горными грядами, за реками бурными – народ свой от врага защищает. Ойгорское войско он возглавил и на помощь к нурцам отправился – Долину семи водопадов у Боджинга отбивать. Но перед тем как в поход пойти, Амаду по праву меня главным в Яраш-Дьер оставил.
После этих слов наступила тишина. Лишь было слышно, как потрескивают в очаге объятые огнём тонкие сухие сучья. Немного помолчав, Кундулей продолжил:
– Но сейчас, когда дочь хана снова с нами, правление аилом я обязан ей передать. Чалын, теперь ты вольна народом Яраш-Дьер распоряжаться…
Девочка услышала каждое слово, произнесенное зайсаном, несмотря на то, что все её мысли были только об отце. И когда старейшина закончил, Чалын незамедлительно дала своё согласие. Затем она велела Адаане без промедления готовиться к камланию. А Кундулея и двух старцев девочка попросила помочь перегнать отару овец, табун лошадей и стадо яков к новой ритуальной горе. Ведь неизвестно, сколько и каких животных могли потребовать духи за выкуп двойника хана. К тому же и духам-помощникам шаманов тоже нужно было принести жертву.
Весь день Чалын не находила покоя. Она была постоянно чем-то занята, и удивляться, куда же подевалась усталость, у неё попросту не находилось времени. Слишком много дел нужно было сделать дотемна.
К вечеру все приготовления закончились. На равнинном поросшем травой плоскогорье, между двумя отрогами-великанами, разгорелось множество костров. У каждого из них сидели люди Яраш-Дьер. А в центре равнины горел самый большой костёр. Ярко-жёлтые языки пламени с жадностью лизали толстые, сложенные аилом стволы деревьев. Под гул огня и треск горящих сучьев вздымались к небу искры. Вокруг костра пели и кричали голосами животных шаманы. Их ритуальные облачения были весьма разнообразны. Кто выделялся своей пестротой, на ком-то красовалась маска. Один из шаманов, самый упитанный, вообще походил на медведя. Как мандьяк, так и шапка на нём были бурыми и напоминали густую шерсть лесного хищника. Шаман рычал в точности, как медведь, и неуклюже перетаптывался с ноги на ногу.
– Не будь костра, его бы точно подстрелили, – подметил рысёнок.
Рыс-Мурлыс сидел возле Ак-Боро в компании с Ээшем и Согоно.
– Кто б его подстрелил? Светло же ещё, со зверем не спутаешь! – возразил белогривый конь.
– Ага, не спутаешь! А выскочит на тебя такой да зарычит! И бубна в руках не разглядишь.
– Чего бы это ему на тебя выскакивать? Он же не зверь дикий. Да и одевается так только когда камлает.
– А кто его знает…
– Вот и я про то же. Рыс, лучше скажи, ты Адаану видишь?
– Нет, отсюда её не видно, она с той стороны костра камлает.
– Я же говорил – надо другое место выбрать, а ты всё «нет да нет, лучшего места, чем на пригорке, нам не найти».
– Зато отсюда Чалын хорошо видно, – ответил Рыс-Мурлыс, устремив взор на девочку.
Дочь хана сидела рядом с отцом, недалеко от основного костра в окружении баев и старейшин рода. Ойгор же лежал на медвежьей шкуре, укрытый тёплым одеялом.
Сумерки скоро сгустились, и на небосводе засияли мириады серебристых огней. В мерцающих бликах огня шаманы продолжали камлать. Костровые поддерживали огонь, подбрасывая можжевеловые ветки. Дробным эхом в горах разносились звуки несмолкающих бубнов. Феерия камлания всецело завораживала зрителей. Казалось, духи вот-вот сами явятся в мир людей. Но всё было иначе.
Двойники шаманов, призванных на помощь Адааной, уже давно находились в потустороннем мире. Со своими духами-помощниками они осматривали подступы к лунно-солнечной земле: кружили над плоскогорьем и над примыкающими к нему горами. Осматривали реки, леса и озёра, пока сама Адаана, верхом на олене, мчалась вслед за чёрной летящей повязкой. Указывая дорогу к двойнику Ойгора, та уводила шаманку всё ниже и ниже – в царство Эрлика. В кромешной тьме между мирами повязка горела ярким огнём, а на свету чернела, как уголь. Следом за шаманкой, изрядно приотстав, тянулся гурт полупрозрачных блеющих овец, охраняемый множеством духов, ведомых Мююстю Айу.
Миновав первый мир подземной обители, Адаана скоро пролетела и второй, а за ним и третий, и только в четвёртом мире повязка устремилась к островерхим, похожим на наконечники копий, скалам. Пики большинства из них обволакивали тяжёлые рваные тучи, гонимые ревущим безудержным ветром. Сталкиваясь, они раскатисто громыхали, извергали молнии. Сверкая то тут, то там, сотканные из ослепительного света молнии будто бы норовили испепелить шаманку. Но марал, предчувствуя опасность, каждый раз ловко уходил в сторону, и молнии проходили мимо. А вот овец, после ярких вспышек становилось всё меньше.
Немного погодя пошёл ливень. Вода обдавала руки и лицо Адааны, ледяные капли обжигали кожу, пронизывал до костей лютый ветер. Повязка затерялась в промозглой темноте, и три лучащихся шара подались вперёд, чтобы осветить к ней дорогу. Стихия разыгралась не на шутку, и шаманка, прижавшись к оленю, вверилась духам-помощникам. И вот, когда уже казалось, что буря никогда не стихнет, вдруг наступила тишина. Подняв голову, Адаана осмотрелась. Позади яркими вспышками света переливались мрачные тучи, а внизу чернело бездонное озеро с высокими отвесными берегами. Олень летел так низко, что Адаана разглядела покрытые водорослями головы и серые, измазанные зловонным илом руки утопленников. С криками о помощи они карабкались друг на друга, пытаясь выбраться из озера. Но склоны были слишком круты, и мученики снова и снова падали в воду. А с берега за ними следили человекообразные духи с рыбьими головами. Они высматривали самых проворных из тех, кто отважился на побег, и стегали их покрытыми острой чешуёй кнутами. Голоса страдальцев сливались в жуткий невыносимый гвалт. За озером начинался отрог, и марал устремился вдоль горной гряды.
А между тем, Мююстю Айу только лишь приближался к ужасному водоёму. Первым подлетающее к озеру стадо заметил дух со щучьей головой. Его маленькие глаза засверкали, и он, разинув усеянную острыми зубами пасть, бросился на крайнюю овцу. Медведь, раскинув когтистые лапы, встал на его пути. Дух попытался увернуться, но Мююстю Айу зацепил его рогами и откинул в сторону. А затем, оскалившись, издал угрожающий рык. Однако для других духов-надсмотрщиков уроком это не стало, и все они, как один, кинулись на беспомощных овец. Между духами завязался бой, но длился он недолго. Духи-пастухи значительно превосходили силой противника. Дав отпор, они быстро отогнали нападающих от стада, хотя одну овцу рыбоголовым всё-таки удалось утащить в своё бездонное озеро. Преграда была преодолена, и перепуганная отара полетела дальше.
Уже много горных пиков оказалось позади, и вот огненная повязка утонула в кромешной тьме пещеры с высоченным сводом. Марал устремился за ней, но прямо перед ним стены скального проёма внезапно сомкнулись. Едва не столкнувшись с крутым склоном, олень взмыл в небо, описал круг, и застыл в воздухе напротив горы.
– Кам, что тебе надо? – прогремел грубый голос из вновь разверзнувшейся пещеры.
Теперь Адаана поняла, что углубление в скале – это огромный рот каменного духа. В выступе над грубыми линиями губ шаманка разглядела угловатый нос. А немного выше – и раскосые каменные глаза, окидывающие гневным взором незваных гостей.
– Дух, землю содрогающий, не потревожить я тебя явилась…
– Ты уже меня побеспокоила! – крикнул дух, да так громко, что с его лика сошёл камнепад.
– Прошу меня простить…
– Так что же тебе надо?
– Дьула заточенного в тебе человека.
– Тогда где же твоё подношение?
– Отара овец круглобоких совсем скоро будет здесь. Четверть я отдам, а…
– Нет, кам! Лишь для того, чтобы в пещеру войти, ты половину отары отдашь, и ровно столько же пожертвуешь, чтоб выйти. Ну, а теперь решай, сколько овец тебе не жалко мне поднести.
Как и предполагала Адаана, дух, охранявший дьула Ойгора, оказался жадным, но торговаться с ним шаманка не собиралась и без раздумий согласилась отдать всё стадо. Ведь стоило промедлить, и дух мог запросить больший выкуп.
– Я согласна.
– Тогда оставь отару у подножия.
Широко раскрыв рот, дух в безмолвии застыл.
Вскоре подоспели духи-помощники, ведущие гурт блеющих животных. Оставив овец у основания горы, шаманка вместе с Мююстю Айу проникла в пещеру. Кромешная тьма мгновенно обступила их. Поначалу свет огненных шаров освещал сырые стены пещеры, но своды расширялись, и бегущие по камням блики быстро тускнели, а потом и вовсе исчезли. Тьма всецело поглотила пришельцев. Сгущаясь, она тяготила своей неизвестностью. Стояла мёртвая гнетущая тишина.
Ознакомительная версия.
