Ознакомительная версия.
– С чего ты взял, что я соглашусь?
– Я тебя заставлять не буду. Для меня главное – дело закрыть. И оно, малец, уже закрыто. А ты готовься к суду.
– Пугаешь?
– Сочувствую. Тебе семнадцать, а выйдешь ты двадцатисемилетним испорченным подонком. Я могу помочь уменьшить твой срок.
– Что для этого надо?
– Прокурор хочет, чтобы Химик сел стопроцентно и на долгое время. Мне нужно знать всё, что он рассказывал, показывал, говорил, делал. В-общем, тебе надо сдать твоего дружка. Понятно объясняю?
– Понятней некуда. Подними меня, поговорим…
Сидя в камере, Вовка смотрел на падающий снег и вспоминал деда…
Дед и внук шли рядышком. Бок о бок.
Внук – маленький четырехлетний карапуз в тёмно-синих шортиках, белой майке с утёнком из мультфильма и панаме цвета хаки, доставшейся по наследству от двоюродного брата. Панама была велика и часто падала на глаза, отчего малыш спотыкался и сбивался с ритма, заданного дедом, кряхтел, догоняя старшего, несколько секунд подстраивался под быструю походку, и все вставало на свои места.
Дед – крепкий мужчина пятидесяти четырех лет от роду шёл быстро. Он всегда ходил быстро, словно куда-то спешил. Сам не знал почему, – просто в привычку вошло. С детства вошло. Детство на войну выпало, а там побегать пришлось – о-го-го! Если б не ноги, сгинул в болоте каком-нибудь или от пули сторожа, что сад яблоневый в колхозе охранял.
Шли. Каждый о своём думал. Дед об огороде, а внук о новых игрушках, которые стояли на полках магазинов и манили к себе. Однако не покупал никто. Ни дед, ни мама, ни отец. Ну мать-то с отцом понятно: у них и снега зимой не выпросишь, лишь бы водки выпить, а дед на одну пенсию живёт, у него денег нет.
Выбрались на обочину дороги. Дед предусмотрительно ухватил внука за руку, чтоб не выбежал сорванец на проезжую часть, дождался момента, когда машины будут далеко, и потянул внука за собой. Перебежали.
– Дорогу всегда с двух сторон оглядывай, – сказал дед. – Сначала слева, потом справа. Лихач собьёт, и костей не соберут. Похороним тебя раньше времени.
Внук не ответил. Некогда было отвечать. Тут бы за дедом поспеть. Вон он какой темп взял – спешит, спешит, дедуня! Внук торопился, потому что надо торопиться. Вчера он впервые букву «р» выговорил. Не «л» и не «г» получилась, а «р», настоящая «р», как будто волк рычит: р-р-р. Пообещал дед, что если малыш слово «руль» правильно скажет, то прокатится на «Москвиче» по просёлочной. Не сам, конечно, а на коленях, но прокатится! Что ещё нужно четырехлетнему киндеру, обожающему автомобили! Руль, руль, руль, деда, руль!!! Слышишь! Завтра поедем на бахчи, а я за рулём! Ты обещал!
– Поедем, Вовка, поедем, – кивнул дед.
И разом с души камень упал. Поедем. За рулём. С дедом. Как здорово!
После дороги – мимо больницы. Больница трёхэтажная, здесь когда-то дед целый месяц лежал. На мотоцикле под трактор залетел, руки-ноги и таз сломал, тридцать дней с койки вообще не вставал, врачи не разрешали, пока кости не срастутся. Дед рассказывал – внук помнит.
За больницей – дома, много-много улиц – частный сектор. У одного дома злая собака, подразнить которую всегда за радость. Она на цепи, глаза огнём сверкают, забор грызёт, а достать не может. Лает, а внук с дедом знай себе – дразнятся. Два хулигана – большой и поменьше.
Через несколько кварталов, у торговой точки, где торгуют мёдом, поворот направо, ещё километр, ровно километр, дед с внуком засекали, и вот он – родной гараж.
– Устал? – спросил дед, поставив сумку на землю.
– Нет, не устал. Р-р-руль! – напомнил Вовка об обещании.
Дед улыбнулся. Улыбка счастливая. Да и чего грустить, когда такой обормот подрастает. Жаль, один, с двумя веселее, но и за одного спасибо – радость на старость.
– Вовка, сколько два плюс три будет? Ну-ка, ну-ка, вспоминай давай, вчера учили! Не помнишь?
– Помню! Сейчас… Раз, два, три, четыре… Пять! Пять будет! Я помню! Деда, руль!
– Эх, ты, только один руль на уме. А пять плюс шесть сколько будет?
– Много, сразу и не сосчитаешь.
– Вот тебе и руль. Пока не сложишь, никуда не поедем.
– Деда, так нечестно! – попробовал запротестовать внук, однако старший смотрел непреклонно, и пришлось напрячься. – Раз, два, три, четыре, пять… И ещё шесть… Это получается одиннадцать. Правильно, да?
– Правильно. Поездку заслужил.
– Я вчера её заслужил! Старался-старался.
Отворив ворота, дед и внук проверили масло, воду в радиаторе, давление в колёсах и сделали вывод, что можно отправляться.
Поехали по объездной. Машин меньше, да и до бахчей ближе, чем через город. После поста ГАИ дед, как и обещал, посадил внука на колени и доверил управление. Не совсем, конечно, доверил – наполовину – придерживал баранку снизу двумя пальцами. Подстраховывал.
А Вовка сиял! И счастью его не было предела! Он, словно взрослый, едет по дороге! Эх, все мальчишки во дворе обзавидуются, когда он им расскажет! Особенно Колька, на пару с которым они бредят автомобилями. Иногда Колькин папа разрешает полистать подшивку журнала «За рулём» за прошлый год, и мальчишки в оцепенении замирают над картинками «Жигулей», «Волг» и «Москвичей». Особенно интересны проекты хэтчбеков, седанов, универсалов и купе.
– Скоро в России появится народная машина, – обещал мальчишкам Колькин папа. – Обязательно переднеприводная, с четырьмя дверями, быстрая и маневренная. Не знаю, кому удастся выпустить её первой. Наверное, волжане всех опередят.
Сейчас будущие проекты отошли на второй план. Какие проекты, ведь вот он – настоящий автомобиль! «Москвич» 412 модели красного цвета, девяносто лошадиных сил, кожаные сиденья, блестящий хром! Чудо, а не машина! И внук рулил и чувствовал себя самым счастливым человечком на планете Земля.
А через недели деда не стало, и Вовка остался один. Ненужный ни отцу, ни матери…
Лавр улыбнулся. Воспоминания о деде, единственном человеке, которого он любил больше всех на свете, будили в нём светлые чувства, и даже срок в три года лишения свободы не пугал Вовку. Парень знал, что, отсидев положенное, он выйдет на волю, навестит дедову могилку, принесёт старику цветов и конфет, скажет несколько приятных слов и пообещает, что не станет больше заниматься грязными делишками, а вернётся в спорт и начнёт спортивную карьеру. Нужно только пережить три страшных года.
Целых три страшных года…
Чужие мысли Артёма Кораблёва
Незаметно подступала осень. Девушки, щеголявшие летом короткими юбками и эффектными платьями, приуныли и переоделись в серые, неприметные глазу пальтишки и плащи, а парни, радовавшиеся на протяжении трёх месяцев, поникли и задумались о работе, футбольных баталиях и брезгливо мяли грязными туфлями опавшую листву.
Хмурился и Артём Кораблёв, молодой парень двадцати трёх лет от роду. Вспоминая горячий песок пляжа и откровенные купальники на женских телах, он с тоской волочил ноги по асфальту Нового Уральска и мечтал умчаться на далёкие острова, где симпатичные мулатки, поджарые от каждодневного солнца, устроят незабываемый карнавал танцев и эротики, напоят «Кровавой Мэри» и обогреют ласками у берега моря.
Словно на зло зарядил мелкий дождь, и мечты о мулатках стали ещё острее. Подходя к офису, где он работал последние два года юристом, Артём вздохнул, прощаясь с очаровашками с шоколадным цветом кожи и нехотя потянул на себя дверь.
Контора, несмотря на ранний час, была полна людей. Парень приметил и охранников, и водителя, и даже шеф уже отдавал распоряжения, тренируя полученный в армии командный голос. Буркнув секретарше «здрасьте», Артём проскользнул за свой стол и включил компьютер, а через секунду около него образовался первый клиент с ходу принялся объяснять возникшую проблему:
– Позавчера купил машинку стиральную в «Галактике», а она ревёт не хуже поломанного мотоцикла, хотя они при мне включали, и ничего, не барахлила. Другую, наверное, подсунули, собаки. Хочу обратно её вернуть, а продавец ихний скалится, скотина, говорит, что машинка не ревела, и сломал её я, а я её не ломал…
Артём потёр виски, ощущая нарастающую головную боль от крикливого клиента, и попробовал вернуться к мечтам о мулатках, но настойчивый голос говорившего требовал немедленного вмешательства. Объяснив покупателю все ошибки, он проконсультировал его о дальнейших шагах, пообещал содействовать и всячески помогать и обрадовался, когда горе-клиент, поблагодарив юриста за советы, расплатился на кассе и отбыл в неизвестном направлении.
Откинувшись на спинку, Артём собрался подумать о планах на выходные, однако утро начиналось лютое, и клиенты пошли один за другим. У кого-то умерла жена, забыв оставить завещание, кого-то лишили наследства, кому-то не выплатили отпускные, – Кораблёв слушал их в пол-уха и рекомендации давал на автомате. А головная боль меж тем давала знать о себе всё чаще, и в ушах появился странный и неприятный звук: гремело, будто на колокольне на вечернем звоне.
Ознакомительная версия.
