Ознакомительная версия.
– Нет, Гарик, дела не пускают. Поедет мой человек, он с тобой рассчитается на месте, или тебе лучше тут, налом?
– Да в Москве отдашь, конечно, ты ж человек давно проверенный, – торопливо буркнул Гарик. – Только на мелочи денег кинь, массовке платить, обслуге. Ну, я там счет тебе выставил уже, в третьей графе, это как раз на это дело… Все, пора мне. Завтра позвоню, обскажу, что и как. А может, послезавтра…
Отрядив вместе с Димой концертного директора, Люксенштейн снабдил обоих инструкциями: как себя вести с Гариком, что ему следует говорить, что – ни в коем случае. А вообще – лучше помалкивать в тряпочку, слушаться беспрекословно и не дерзить. Антон отправиться с Димой не мог, его задерживали на несколько часов срочные дела в Москве. Он вылетал поздно ночью, не успев даже отдохнуть…
Для Димы съемки в Турции стали очередным витком веселой жизни.
Прежде за границей он нигде не был, за исключением Юрмалы, но это не считалось: как-никак бывшая советская республика. Несмотря на вполне капиталистический быт, Юрмала была «своей», хоть и слегка зажравшейся в стремлении быть поближе к Европе. Турция была иной, наполненной незнакомыми ароматами и звуками. И море здесь было совсем другим: глубоким, прозрачным и опасно-синим, манящим своей глубиной. Солнышко ласкало кожу, гладило теплом, незаметно поджаривая. Димка, пренебрегший всеми предостережениями, обгорел в первый же вечер. В день начала натурных съемок он стонал, лежа на кровати, когда его обгоревшие плечи соприкасались с хрустящими простынями…
Антон прибыл на съемочную площадку с небольшим опозданием, заблудившись в хитросплетении узких улочек, ведущих к безлюдному пляжу далеко от гостиницы. Место специально выбирали подальше от глаз любопытных туристов и местных жителей, стремившихся втюхать нерасторопному гастролеру всякую всячину: от кожаных курток и дубленок до синеньких бус и апельсинов. Антона отловил пузатый помощник режиссера, отвел к костюмеру, а потом без всяких разговоров отправил на грим.
Дима уже сидел в кресле перед зеркалом. Невысокая полная женщина-гример обмахивала его лицо кистью с сухой пудрой.
– Ты Антон? – спросил Дима, скосив глаза на вошедшего под зонтик Черницына. – Очень приятно. Егор много о тебе рассказывал…
– Надеюсь, только хорошее? – улыбнулся Антон, протягивая руку для пожатия. Рука Димки была слабой, безвольной и неприятно влажной. Антон украдкой вытер свою о штанину и сел на складной стульчик, ожидая, когда очередь дойдет до него.
– Разное, – лукаво усмехнулся Димка. – Например, как вы ездили в Питер на выходные и там напились, как поросята… Что вы делаете! – заорал он внезапно.
Гримерша испуганно вздрогнула и отпрянула. Дима нервно вырвал у нее кисть из руки и швырнул ее на стол.
– Господи, понаберут бездарностей с периферии, а потом жалуются, что ничего не складывается… Я же сказал, тон должен быть светлее, вы что, ослепли?
Дима схватил тампон и резко провел по лицу, смазав весь грим.
– Понарожали мамаши карикатур, – язвительно взвизгнул он, – ничего сделать нормально не могут! Все придется самому… У вас в кино такой же бардак? – спросил Димка у Антона.
– Нет у нас никакого бардака, – спокойно ответил Антон, успокаивающе улыбаясь гримерше, у которой дрожали губы.
– Вот это я понимаю, там профессионалы работают, – удовлетворенно сказал Дима, старательно затирая щеку тоном. – А тут: позвали дуру в Турцию, она и уши распустила… Надо будет непременно поговорить с Гариком. Я не могу работать с кем попало…
Гримерша резко вышла из-под зонта и, спотыкаясь о гальку, побрела в сторону суетившейся съемочной группы.
– Ябедничать пошла, – ядовито прокомментировал Дима и придирчиво посмотрел на себя в зеркало. Одна щека была заметно светлее другой, к тому же тон был нанесен неровно. – Черт, как-то некрасиво… Слева вроде светлее, да?
– Крутовато ты с ней, – укоризненно сказал Антон. – В конце концов, она ничего плохого не сделала…
– Переживет, – жестко сказал Дима и снова начал мазать щеку. – Сейчас нельзя цацкаться с прислугой. Позволишь им вольности – они тебе на шею сядут, пусть знают свое место…
Дима сосредоточенно глядел в зеркало, нанося тон. Он и сам не понимал, с чего вдруг сорвался на ни в чем не повинную гримершу.
Вчера вечером он, воспользовавшись тем, что сопровождающий его директор отправился в бар, улизнул на дискотеку вместе с группой туристов из отеля. Спать совершенно не хотелось. До места ехали довольно долго, в почти полной темноте. Горы нависали черными громадами, закрывая небо, а потом, миновав несколько ярко освещенных тоннелей, дорога резко пошла вверх и начала петлять змеей. Автобус полз по серпантину все выше и выше. Полупьяные туристы галдели, уши закладывало, как во время полета, а в животе ужин с предательской неторопливостью подбирался обратно к горлу, грозя выплеснуться на новенькие кроссовки, предназначенные для съемок, надевать которые костюмеры строго-настрого запретили. Димка открыл окно и высунул голову. Стало чуть-чуть легче…
Далеко внизу сверкала ночными огнями Анталия.
Мучения его скоро закончились.
Наверху туристов ждал круглый домик, совмещавший в себе функции дискотеки и ресторана. Здесь же заботливые турки проводили пенные дискотеки, заманивая туристов обещаниями, что ресторанчик-дискотека вращается, подобно ресторану в Останкинской башне, открывая всем желающим шикарный вид на ночной город. На деле же вращательный механизм давно был сломан, при дневном свете ресторан смотрелся довольно убого, но в ночи это никого не волновало, а эффекта кружения можно было достичь и другими способами.
Оказавшись внутри, Дима сразу пустился в пляс, даже не добравшись до бара. Уроки в танцклассе выделили его из толпы, на него стали обращать внимание. Кто-то похлопал по спине, кто-то сунул в руку бутылку пива. Попрыгав минут пятнадцать, Дима отошел в сторону, усевшись у бара. В динамиках бухали басы, что-то неразборчиво пел мужской голос на турецком.
– Жарко! – крикнула ему в ухо сидевшая рядом деваха в обтягивающем платье.
– А?
– Жарко, говорю! Ты откуда?
– Из Москвы, – крикнул Димка. – Хочешь выпить?
Деваха помотала головой и показала на свой наполовину полный бокал. В полумраке девушка казалась невероятно красивой.
– Пойдем танцевать! – крикнула она.
– Не могу! Мне надо отдышаться! – заорал в ответ Димка. Девица понимающе кивнула и мотнула головой, словно приглашая кого-то подойти ближе. Рядом мгновенно возник высокий худой турок с маслянистыми черными глазами, в смешной шляпе и футболке с непонятными иероглифами. Он что-то сказал, но Димка не расслышал.
– Что?
– Энергетик будешь? – перевела деваха.
Парень кивнул и положил руку на стойку. Когда он на миг разжал пальцы, под ними оказался прозрачный мешочек с какими-то таблетками, светившимися в лазерном безумии, словно бриллианты.
– Это что? – глупо спросил Димка. Мешочек исчез, словно его не было. – Наркота?
– Не, какая наркота, о чем ты? – проорала деваха и сунула одну таблеточку себе в рот. – Это же совершенно безвредно, так, для оттяга! Бери, не бойся! Угощаю!
Дима с сомнением смотрел на дружелюбно улыбавшегося турка, а потом взял таблеточку и отправил ее в рот…
Через четверть часа он скакал на танцполе с новой силой, изумляясь самому себе. Пространство вокруг было наполнено на удивление приятными и веселыми людьми, рядом с которыми хотелось провести всю жизнь! Лазерные лучи били вверх, сплетаясь в причудливые радужные узоры, разрывая небо в лоскуты. Планеты кружились в бешеном вихре, сталкиваясь друг с другом.
Луна улыбалась, а Сатурн жонглировал кольцами…
Димка не помнил, как его затолкали в автобус и доставили в гостиницу. Утром, проснувшись разбитым и раздавленным, он с трудом перебрал в голове четки вчерашних событий, с удовольствием вспомнил, как валялся в хлопьях пены и изгваздал новый костюм, как пел всю дорогу в автобусе и рассказывал новым друзьям, что им удалось поручкаться с новой «звездой»… Потом он носился по пляжу, ускользая от охранников, не дававших ему броситься в воду с пирса, а потом был умопомрачительный секс с красавицей блондинкой, с которой он ехал обратно в гостиницу. Блондинка скучала и пригласила его к себе в номер.
Дальше – провал…
Очнулся Дима в своем номере от телефонного звонка, с вялостью в членах и сухостью во рту. Есть не хотелось. Мысль о том, что сейчас придется вставать и ехать на съемки, была невыносима. Голова раскалывалась, точно внутри по черепу долбила стая голодных дятлов. Бледный, несчастный, мечтающий только о том, чтобы его никто не беспокоил хотя бы день, Дима спустился на завтрак, но при виде яичницы, блинчиков и сосисок в томатном соусе его затошнило. С трудом влив в себя апельсиновый фрэш, он отправился на съемки.
После инцидента с гримершей Дима вышел из-под тента, мрачно ожидая команды режиссера. Гримерша занималась с лицом Антона, бросая в сторону Димы недобрые взгляды. В тени зонта ее лицо казалось отвратительной маской. Дима вдруг подумал, что она не просто несимпатична, но и выглядит подозрительно. Наверняка крадет оставленные без присмотра вещи. Надо пойти и забрать мобильный! Нет, мобильный в кармане, и, кажется, что-то еще…
Ознакомительная версия.
