Ознакомительная версия.
– Рыс, я назначаю тебя главным стражем в Яраш-Дьер! – огласила дочь хана. – Если что случится, подай нам сигнал. А сейчас женщин и детей уводите, – обратилась к Кундулею девочка, после чего скомандовала воинам выступать, и конница понеслась вслед за предводительницей.
У окраины Яраш-Дьер уже завязалась битва. Дозор из нескольких человек вступил в бой, и им удалось сдержать врага до прихода основной силы.
– В укрытие! – крикнула Чалын дерущимся дозорным.
Услышав команду, те бросились к ближайшим укреплениям, а враг ринулся на конный строй лучников. Немного выждав, Чалын снова подала команду:
– Стрелять по ведущим!
И на врага посыпались стрелы. Атака конницы Боджинга была стихийной, без какой-либо тактики. То было вполне понятно, ведь под доспехами воинов скрывались самые обыкновенные разбойники. Лиходеи прекрасно справлялись со своим грязным ремеслом на дорогах, а вот искусство ведения боя им было не знакомо. И сейчас наёмникам предстояло выполнить распоряжение Боджинга. Именно здесь, в самом сердце Ойгорского ханства, покончить с умирающим правителем и тем самым подавить воинский дух ойгорцев.
Чёрные всадники держались гуртом, и когда первый ряд повалился наземь, кони, скакавшие следом, попросту налетали на их тела и сваливались в груду. Враг пребывал в недоумении и пытался перегруппироваться, а ойгорцы закидывали их копьями и стрелами.
И вот, когда конница наёмников была почти разбита, раздался громкий протяжный звук:
– У-у-у-у!..
«Это Рыс! Он просит помощи», – узнав звук рога, подумала Чалын.
Забрав большую часть воинов с собой, дочь хана устремилась на зов.
– У-у-у-у!.. – снова приложился к рожку рысёнок, глядя на приближающуюся конницу врага.
Оказалось так, что наёмники разделились. И когда их первый отряд был разгромлен, второй только нападал на Яраш-Дьер.
– Выходит, не зря мы их собрали, – обернувшись, сказал рысёнок зайсану.
Оба сидели верхом на одном коне, возглавляя отряд из стариков и юношей. В спешке оружие нашлось не всем, пришлось вооружаться камнями и палками. А вот по коню досталось каждому.
– Да, Рыс, ничего просто так не делается, – ответил Кундулей и, направив палку на врага, скомандовал: – Вперёд!
С ехидной улыбкой смотрел на отряд Кондулея предводитель наёмников – круглолицый темнокожий всадник без передних зубов. Уверенный в собственном превосходстве, он дико кричал, размахивая плетью над головой. Старики в его глазах казались жалкими и ни на что не способными, а юноши – ещё не окрепшими. Но вдруг из-за холма появился всадник на чёрном скакуне. Он мчался навстречу наёмникам Боджинга, в его руке сверкал клинок.
– Кыркижи! – узнав богатыря, восторженно кричали ойгорцы.
Выпучив глаза, главарь наёмников стиснул зубы и, смерив взглядом скачущего навстречу всадника, ударил плетью. Кнут обвил запястье Кыркижи. Но человек-гора схватил сплетённые ремни другой рукой и, дёрнув на себя, повалил самоуверенного седока под копыта Чыдамкай-Кара. Конницы столкнулись. Палкой Кундулей лишил глаза одного из врагов и, не удержавшись в седле, сам свалился на землю. Не имеющие оружия бойцы обретали мечи, кинжалы и чеканы в сражении.
Бой ещё не успел разгореться, как подоспела помощь. Выстроившись клином, всадники Чалын разделили отряд наёмников надвое, и мечи обрушились на головы врагов. Безжалостно, удар за ударом наносила Чалын. Рука её была не так крепка и тяжела, как у мужчин, но находчивости и быстроте девочки могли бы позавидовать даже бывалые воины. Каждый раз Чалын на шаг опережала соперника. Но, невзирая на отвагу и ловкость маленькой предводительницы, всякий, кто был с ней рядом, старался оберегать её. Такого отпора враг никак не ожидал и бросился бежать. Но не один из наёмников так и не покинул Яраш-Дьер, все они остались лежать на месте сражения.
Глава 22. Начало новых времён
Битва закончилась, но отстоявшие аил воины всё ещё держались настороже, предполагая, что с наступлением темноты враг мог снова объявиться. По распоряжению Чалын дозор усилили караулами, а Кундулей должным образом вооружил свой отряд. Но вопреки всем опасениям ночь была тихой. За ней прошёл ничем не омрачённый день, а вестей из Долины семи водопадов так и не приходило. В неведении происходящего людей одолевала тревога.
На исходе второго дня после разгрома наёмников Чалын и Кундулей надумали отправить гонца к хану Ойгору. Избраннику уже готовили коня и собирали в дорогу съестные припасы, как вдруг в небе над Яраш-Дьер появилась птица, принёсшая долгожданную весть. А спустя несколько дней после её появления вернулось и само победоносное войско.
И с радостью, и с печалью встречали люди победителей. В нестройных рядах уставших воинов жены с трепетом выискивали мужей, матери – сыновей, а сестры – братьев. Но не всем им удавалось найти их, и тогда в безудержных рыданиях проливались горькие женские слёзы. Лишь только шаманы заглушали боль утраты. Обращённые лицами к стороне заходящего солнца, они камлали, и связывались с душами воинов, ушедших в мир предков. Через шаманов души просили, чтобы их родные не горевали по ним, а жили как прежде, воспитывали детей и радовались каждому новому дню.
Спустя некоторое время после скорбных прощаний жители Яраш-Дьер собрались у старого кедра, где под тенистой сенью Кундулей открыл праздник. Много историй о мужестве и воинской доблести услышал Меш-Абаай. Народ прославлял и чествовал своих героев, тех, кто получал награды и тех, кто остался в вечной памяти.
Весь день по долине разливалась музыка. Люди одаривали друг друга улыбками и поздравляли с победой. Вместе с ними веселился и осчастливленный наградой Согоно. Сдержав своё обещание, Чалын подарила ему двух коней. Одного из них он сразу же продал, а на втором решил добраться до родного аила и отдать его соседу взамен съеденной волками клячи. С полным мешочком золота, Согоно кочевал от одной компании к другой, принимая с большим удовольствием каждую предложенную ему чёчёйку с аракой. Преисполненный радостью, он так и уснул в обнимку со своим богатством под кустом задолго до темна.
А вот друзья весь вечер провели в окружении своих юных поклонников. Те с большим удовольствием слушали истории путешественников и хохотали над потешным рысёнком, то и дело показывавшим свою удаль в сражениях с воображаемыми врагами. Лишь только к ночи, когда все разбежались по аилам, отважная пятёрка осталась в одиночестве. Расположившись полукругом, они лежали у костра и смотрели на большие сияющие звёзды, такие далёкие и такие загадочные.
– Похож, – в очередной раз подметил Рыс-Мурлыс, разглядывая свой грозный лик на бляхе.
– Мы это уже слышали, – покосившись на рысёнка, отозвался Кыркижи.
Человек-гора лежал на спине, закинув руки за голову.
– По заслугам досталась… – продолжил Рыс-Мурлыс.
– И это слышали, – зевая, опять отозвался богатырь.
– Ну что ты заладил: слышали да слышали! Ведь было же дело: вас из болота вытащил, от голода спас…
– А это ещё когда? – спросил Кыркижи.
– Как когда? – возмутился хвастливый зверёк. – А когда за косулей гнались, помнишь! Ты в неё из лука стрелял да всё попасть не мог.
– Ну это ты уж преувеличиваешь! С голода тогда никто не помирал, есть хотелось – да. А нам с Чыдамкай-Кара твоя косуля никак не сгодилась, – возразил Ак-Боро.
– Верно! – согласился богатырский конь.
– Ещё как сгодилась бы! Вам просто повезло, что мы так скоро к лесу вышли! – подскочив на лапы, разошёлся рысёнок. – Денёк, другой и…
– Да я бы скорее камни есть стал, чем мясо! – возмутился белогривый конь. – А зверя мы вместе поймали. Вспомни, кто косулю подстрелил? А верхом ты на ком ехал, прежде чем вдогонку броситься? Рыс, уж больно ты нос задираешь. Всех спасаешь, всем помогаешь. А вот про Велий-Кана совсем позабыл! Не подоспел бы к нам тогда на помощь Кыркижи, на том бы все твои подвиги и закончились.
– Уж лапы-то наверняка затряслись, когда карлик вдруг в верзилу превратился? – пошутил человек-гора.
– Да видел бы ты себя со стороны, когда Ээш про волков, испепелённых духами, рассказывал, – ответил Рыс-Мурлыс. – Помнишь ту косулю, лентами помеченную? Она ничего не боялась, чувствовала себя хозяйкой, не испугалась даже твоего лука. А вот ты мне тогда зайца напомнил – беляка, притих себе и сидишь не шелохнёшься. А когда с утёса в реку падал, помнишь? Да я посейчас твои выпученные глаза без смеха вспоминать не могу…
Человек-гора злился, а рысёнок, замечая это, продолжал с ещё большим усердием вспоминать каждый его промах. И когда Рыс-Мурлыс перешёл к побегу Учинчи Кулака, Кыркижи не стерпел и, схватив говоруна за шерсть на загривке, приподнял над собой. Выпустив когти, Рыс принялся рычать и вырываться.
– Успокойтесь! – остановила их Чалын. – Вы были намного дружнее, когда не понимали друг друга. Рыс, каждый из нас получил свою награду по заслугам. Но вспомни, что сказал нам Меш-Абаай.
Ознакомительная версия.
