Ознакомительная версия.
Таисия Прокофьевна в самом деле селя рядом, но есть не стала. И я вскоре понял, почему: ее занимало нечто иное.
– А вы одинокий или семейный? – спросила она.
– Одинокий, – ответил я, и тоже внимательно посмотрел на старушку. Мне показалось, что ее беспокоит совсем другой вопрос.
– Одному такая большая квартира, наверное, и не нужна? – как-то осторожно спросила она.
– Может быть, – неопределенно отозвался я.
– И что же вы с ней будете делать?
– Еще точно не знаю. Но я живу далеко отсюда и не собираюсь переезжать в эти края. Что в таком случае вы бы посоветовали сделать?
– Да, конечно, – грустно согласилась Таисия Порфирьевна, – значит вы квартиру продадите.
Я вдруг понял, что беспокоит старушку: что будет с ней, если я продам квартиру? Что ж, все верно, каждый в этом мире беспокоится о себе любимом. Мне вдруг пришло в голову, что не стоит первому встречному раскрывать свои планы. Мало что может произойти. Покушение на меня в Москве должно побудить меня к осторожности. Лучше попытаться выпытать как можно больше у других полезной информации.
– Вы, кажется, сказали, что ваш муж спас дядю?
– Да, да, – энергично закивала она головой, – Федор у меня был старателем. Вместе они и забрались в глухие места, куда никто не ходил. Вот тут-то на них бурый и вышел. Он сперва бросился на Александра Михайловича, но мой Федор сумел отвлечь его на себя. Да только от его лап и когтей не спасся. Видели бы вы в каком виде его привезли.
Глаза женщины увлажнились от слез. Я подумал о том, что плач – это ее одно из естественных состояний.
– А у вас осталось какое-нибудь жилье? – поинтересовался я.
– Нет, – грустно призналась она. – Домик наш дочери с мужем отдала. У нее трое уже народилось. У сына тоже своя семья. Так что мне некуда податься.
Я понимал, что она хочет меня разжалобить. Однако я не собирался поддаваться на сентиментальные чувства. Я могу сочувствовать кому и сколько угодно, но поступать я намерен, исходя исключительно из собственных интересов. Иначе на кой черт я преодолел такое огромное расстояние? Чтобы выслушивать чужие жалобы на жизнь. А кто будет внимать моим?
Внезапно я увидел, как Таисия Прокофьевна побледнела.
– Что с вами? – не без тревоги спросил я, опасаясь стать свидетелем истерики.
– У вас сейчас было такое лицо… – Она замолчала, словно не решаясь продолжить.
– Что за лицо?
– Совсем как у Александра Михайловича. Боже, как же вы похожи. Как будто близнец, только помоложе.
– Что тут удивительного, мы же близкие родственники.
– У меня была старшая сестра, но совсем на меня не чуточки не походила.
– Всякое бывает. А вы любили дядю?
Таисия Прокофьевна посмотрела на меня так, словно я ляпнул какую-то чудовищную глупость.
– Да кто ж его не любил, да разве можно его было не любить. Да таких людей и на свете может быть, больше нет! – горячо воскликнула она.
– И в чем же проявлялась эта его уникальность?
– Да во всем! Он же все там создал. Он один, а тысячам людям столько хорошего сделал. Одни все живут и живут, а радости никому не приносят. Все только для себя. А то бывает, что и для себя ничего Просто так с ноги на ногу переваливаются. А Александр Михайлович… – Она замолчала, не в силах справиться с волнением. Влага в очередной раз выступила на ее глазах.
Я же почувствовал, что общество Таисии Прокофьевны мне уже немного начинает надоедать. Я уже понял, что она может говорить в основном только о двух вещах: о моем дяде и о том, что боится быть выселенной из квартиры. По-видимому, она уловила мое настроение, так как уже знакомым мне жестом всплеснула руками.
– Что же это я все говорю. Вы же устали с дороги. Хотите отдохнуть?
Она угадала мое сокровенное желание, мне действительно хотелось немного полежать, подумать о том, что делать дальше? Почему-то меня не оставляло ощущение, что впереди меня ждет немало не самых приятных сюрпризов. И еще мне очень хотелось узнать, кто эта красавица на фотографии?
Но я решил не спешить задавать вопросы. По опыту своей службы в разведки я знал, что лучше всего узнавать все постепенно. Когда на тебя наплывает целое море разнообразной информации, то через некоторое время с удивлением обнаруживаешь, что от него осталась лишь маленькая лужица. Все же остальное утекает неизвестно куда.
– Я вам постелю в спальне Александра Михайловича, – сообщила мне домоправительница.
Я лежал на широкой мягкой кровати и не мог никак унять мысли о том, что вполне возможно, что именно на ней мой дядя и та красавица с фотографии занимались любовью. Наверное, это для обоих было очень приятным времяпрепровождением. Один вид такой красивой женщины способен подарить целый океан блаженства. А уж что говорить о том, если имеешь возможность ее ласкать.
Незаметно я заснул, и в моих снах появилась эта прекрасная незнакомка. Я что-то говорил ей, она что-то отвечала, затем мои руки потянулись к ее волнительному телу, которое доверчиво стало льнуть ко мне…
Внезапно я пробудился от какого-то постороннего звука. Я прислушался: где-то в недрах квартиры звонил телефон. Затем тонкое дребезжание звонка сменил голос Таисии Прокофьевны. Мне показалось, что он звучит слишком удивленно.
Неожиданно она показалась на пороге с телефонной трубкой в руках.
– Это вас? – сказала она.
– Меня?! Но кто может знать, что я тут?
– Спросили вас, – повторила домоправительница.
Я протянул руку за трубку.
– Алло, – сказал я.
– С приездом в наши края, Евгений Викторович, – произнес не старый мужской голос.
– Кто говорит? – довольно резко спросил я. Я подумал, уж не разыгрывает меня кто-то.
– Я обязательно вам объясню, кто с вами говорит. Просто мое имя вам ничего не скажет. Я бы хотел с вами поговорить об одном важном деле. У меня есть к вам чрезвычайно выгодное для вас деловое предложение.
– Сперва скажите, как вас зовут, потом поговорим обо всем остальном.
В трубке раздался вздох.
– Я же вас предупредил: мое имя вам ничего не скажет.
– Скажет или не скажет – это мое дело. Но с анонимом я беседовать не стану.
Я нажал на кнопку отбоя. Но отдавать трубку не стал, я почти не сомневался, что вот-вот вновь раздастся звонок. Так оно и случилось.
– Хорошо, я представлюсь. Мое фамилия Обозинцев, зовут Вилор Геннадьевич. Что-нибудь изменилось после этого?
Он был прав, не изменилось ничего, это имя, как слово на незнакомом языке, мне ни о чем не говорило.
– Мне с вами легче стало беседовать, – сказал я.
– Я понимаю, вы попытаетесь собрать обо мне информацию, – послышался смешок. – Не сомневаюсь, что у вас ее будет долее чем достаточно. Но мне бы очень хотелось поговорить с вами прямо сейчас. Поверьте, это в ваших интересах.
– Говорите.
– Ну что вы, разве можно по телефону. Даже на свидание любимую девушку приглашать опасно, вдруг подслушает соперник. А тут такие важные дела.
– Какие дела?
– Ну, вот вы опять. Вы человек много повидавший в жизни, смерти смотрели, так сказать, прямо в ее костлявое лицо. Мне ли вам объяснять, о чем можно говорить по телефону, а о чем лучше не стоит. Я понимаю, что вы беспокоитесь о своей безопасности. Все же незнакомый город, незнакомый человек. Рядом с вашим домом, прямо за углом находится отделение милиции. Почему бы нам рядом с ним не встретится? Вы же опытный человек, если бы у меня были бы против вас плохие намерения, я бы ни за что не назначил свидание в таком месте. Клянусь мамой, что я буду один.
Мне вдруг захотелось встретиться с моим телефонным собеседником. Мое любопытство было растревожено. Что он хочет мне предложить?
– Позвоните через пять минут, – сказал я. – Я обдумаю ваше предложение. – Я разъединился и посмотрел на часы.
Все это время, пока шла беседа, Таисия Прокофьевна напряженно вслушивалась в мои слова.
– Скажите, вам ничего не говорит фамилия Обозинцева? – спросил я.
Она наморщила свой узенький лоб.
– Нет. Я последние годы мало интересовалась, что происходит вокруг.
– Ну а милиция за углом существует?
– Как ей не бывать. Ваш дядя, Александр Михайлович, им многим помог, ремонт за свой счет сделал. Они его там все любили.
Пойду, решил я. И в эту секунду зазвонил звонок. Прошло ровно пять минут. Этот Обозинцев был пунктуальным человеком.
– Когда вы там будете? – спросил я.
– А я уже там, сижу на скамейке, жду вас. В пяти метрах от меня два милиционера, сержант и капитан. Так что можно сказать, вас будет охранять родная милиция.
– Я иду.
Сопровождаемый удивленными, ничего не понимающими глазами Таисии Прокофьевны, я вышел из квартиры, спустился вниз и оказался на улице. Завернул за угол и увидел небольшой сквер. Напротив него расположилось двухэтажное здание, украшенное большой табличкой «Отделение милиции».
Я посмотрел на скамейку и увидел одиноко сидящего мужчину. В метрах двадцать от него, в самом деле, скучали два милиционера. Пока все было точно так, как он мне и описал.
Ознакомительная версия.
