Ознакомительная версия.
Я смотрю в окно и пытаюсь расслабиться.
Впереди долгожданный и очень эмоциональный день.
Прекрасный солнечный обеденный час.
Сегодня даже водители вежливые – никто никуда не торопится, все всех терпеливо пропускают. Никто не сигналит, как бы желая сберечь эту природную идиллию и не испортить её неожиданным дурным поступком.
Я съезжаю с Рублевского шоссе на дублер и медленно заруливаю во дворы, где-то недалеко от Крылатских холмов. На прилегающей территории какая-то бабушка недовольно рычит в мою сторону и машет тростью. Я ей даже близко не помешал, хотя это же её тротуар, а «тут ездят всякие, газуют, понимаешь». Я стараюсь об этом не думать вообще. Подъезжаю к знакомой детской площадке. Выключаю двигатель.
Выпавший ночью снег активно тает, за огороженным вольером суетится детвора, развлекаясь игрой в снежки. Мамочки с колясками в стороне яростно о чем-то спорят. Наверно обсуждают невыплаченные бывшими мужьями алименты или новые пособия на содержание ребенка.
Мне стыдно за государственные «великодушные» законопроекты, предусматривающие месячные дотации в 100 долларов на одного ребенка. Политиков, голосующих «ЗА» подобное глумление, надо по примеру Древней Руси, коллективно сажать на кол.
Зеваю.
Сегодня я уснул где-то в шесть, встал в десять.
При мне, как и всегда, абсолютная ясность мыслей, правда, сегодня сдобренная порцией довольно сильного, никак невыключаемого волнения.
А дело вот в чем. Точнее в ком.
Маленький кареглазый непоседа среди детей, тот, что в красно-зеленой куртке с эмблемой “Iron man”, который снова и снова забирается на горку и скатывается с неё – это мой сын. Сашенька. Завтра ему исполнится два года.
* * *
С Дашей мы познакомились уже после того, как я обрел особенность, разделившую всю мою жизнь на то, что было до, и что стало после .
В тот первый смутный год после , когда я наконец-то всё понял, «недуг» казался мне временным недоразумением, которое вот-вот исчезнет, и я активно тестировал его пределы, а с ними и новые возможности, используя играючи в экспериментах над разными ситуациями.
Стояло жаркое лето. Я увидел её в малолюдном кафе «Славия», известном за свои рукодельные лакомства. Умная на вид, сидящая вдали от входа, спокойная, увлеченно читающая книгу с чашкой облепихового чая – она покорила меня почти сразу.
Заходя в кафе и, окидывая взглядом всех посетителей, легко понять, кто тебе подойдет, а кто нет. Это называется «фактор ожидания»: студентки ищут расколбасных приключений, девушки постарше интересных продвинутых ребят, любящих путешествовать, молодые женщины нацелены на серьезные отношения и уже подумывают о ребенке. Кто-то хочет семью, а кому-то достаточно просто пообщаться, потому что он устал от одиночества и лицемерия.
Даша же, по пятки увязла в хитросплетениях карманного женского романа, и казалось, ей ни до кого не было дела вообще.
Я подошел к ней первый раз и разговор не удался. Подошел второй – и мы проговорили минут 10. Хотя на первый взгляд, мы были очень разные, в то же время с первой минуты проскочила какая-то искра – что-то в ней такое было, отличное от других девушек, как магнит удерживающее моё внимание и желание быть рядом с ней.
В первый день я потревожил её, наверно, раза четыре. И все четыре раза я волновался так, что разговор клеился с натяжкой, если не сказать, что он получался «никак».
Это как в спорте при подходе к снаряду с целью поставить новый мировой рекорд. Ты пробуешь, не получается, отдыхаешь пять минут, снова пробуешь. Снова осечка. Снова отдыхаешь, снова пробуешь. И так до победного показателя.
Я проследил её до дома и на следующий день с раннего утра уже поджидал в машине напротив подъезда. Мы знакомились снова и снова, каждый день. Проводя много времени вместе, ко второму месяцу я знал её лучше себя.
А потом всё случилось.
В тот пасмурный знойный день Даша выскочила в районе одиннадцати дня в смешном топе, шортах и балетках и рысью помчалась куда-то вдоль «ослиной» тропинки через газон. Помню, как еле догнал её тогда:
– Привет! Подожди минуту!
Даша остановилась.
– Я тебя знаю, ты же Даша из 48-й, – начал я бойко.
– Да, верно, мы соседи что ли?
– Ага, я племянник Зои Семёновны, она попросила меня помочь тебе забрать посылку. Ты же на почту бежишь?
– Ну да, ладно пойдем! Только я тебя не помню.
– Меня Рома зовут, – я протянул руку.
– Очень приятно, – Даша по-женски пожала мою сухую ладонь в ответ.
Мы провели весь тот день вдвоём, гуляли под дождем без зонта, ели мороженое, много смеялись и разговаривали обо всем на Свете. Посылку мы так и не забрали. Я тщательно контролировал время и не позволял Даше отлучаться дольше, чем «нужно» даже в уборную.
Вечером, мы очутились у неё в постели. Даша забеременела.
Не знаю, о чем и каким местом я тогда думал. Наверно, влюбился.
Разумеется, она меня забыла, как только уснула, и на следующий день мне пришлось познакомиться с ней заново с нуля. Она была очень несобранна, и даже заплакала. Всё говорила о том, что не может точно вспомнить предыдущий день, вроде и была с кем-то, но никак не может вспомнить, с кем именно, сколько и зачем. Помнила, как гуляла, как пришла домой и больше ничего. Мне было очень жаль нас обоих, я старался поддержать и подбодрить её, но как это возможно, когда ты новый незнакомый и чужой человек?
Когда спустя месяц по рассказам Даши о её самочувствии, я понял, что натворил, чтобы не пугать её с беременностью от человека-неизвестности, я пошел на риск и ввёл в игру своего школьного приятеля, о чем обязательно расскажу.
В общем, такое было то жаркое августовское кризисное лето.
Не надо думать, что это прикольно и интересно. Черта с два!
Словами не передать, насколько это тяжело и больно чувствовать и видеть, как дорогой и близкий тебе человек не помнит всё хорошее, что между вами было, не узнаёт тебя, смотрит как на чужого. Как будто и не было
вас, были только ты и она по отдельности.* * *
Я нажимаю подряд сенсорные кнопки-номера автосохраненных радиостанций на штатной магнитоле. Как я ни стараюсь, всюду в эфире звучит никудышная надоевшая трахомудень. Выключаю радио совсем. Сижу в полной тишине, наблюдаю за играющим сыном, почти не замечая остальных ребятишек. Как будто мой Сашенька – главный актер на съемочной площадке и играет только для меня, это его роль, всё внимание только ему, а хаотично двигающиеся дети вокруг – лишь статисты и помощники телевизионной группы.
Я никогда не использую фразу «всё бы отдал», но сейчас как раз, то самое время.
Я бы всё отдал, чтобы сейчас выйти к нему навстречу, раскрыть в стороны руки, чтобы Сашенька увидел меня, узнал, забыл на мгновение про свою любимую горку и с громким радостным «Папа-а-а» побежал бы ко мне на руки.
Чтобы я мог его поднять, закружить и прижать к груди, расцеловать и сказать: «Привет, сынок, как ты?».
На глаза наворачиваются слезы.
Я вытираю ладонью лицо. Смотрю в пол.
Каждый раз, когда я вижу сына – во мне что-то ёкает и напоминает, что я не только мужчина, со своей личной жизнью, но ещё и отец, который имеет обязательства перед маленьким человеком. И что эти обязательства намного важнее личных потребностей.
Приходит SMS – Выходи, я здесь.
Оглядываюсь по сторонам, вижу Макса, выходящего из только что припарковавшегося черного Гольфа. Макс – мой одноклассник.
Словно персонажа ролевой игры, я ввёл его в эту историю, когда понял, что Даша беременна и собирается рожать, не смотря ни на что. Конечно, я пробовал ей рассказать о своём секрете, но Даша считала, что я просто хороший парень и пытаюсь лишь добровольно заботиться о ней, взяв на себя ответственность.
Тогда ко мне пришла идея подключить Макса.
* * *
С Максом мы дружили б о льшую часть средней школы, но начиная со старших классов, постепенно начали терять общую нить интересов по причине его неожиданного пристрастия к алкоголю.
Когда все разговоры сводятся к бутылке, а шутки к закуске – это предвестник неминуемой беды и повод забить тревогу. Тогда нам удалось кое-как его растормошить, записать в секцию баскетбола, и если бы не наследственное невезение с попадающимися Максу роковыми девушками – всё было бы просто великолепно.
К сожалению, девицы пользовались искренней добродетелью моего приятеля и вили из него веревки. В итоге к 30 годам Макс был не то чтобы не женат, а всецело и законченно холост.
Я появился, как оказалось впоследствии, в тот самый момент, когда у обоих назрела острая потребность друг в друге.
Он так и не вспомнил меня. Я показал ему на смартфоне пару оцифрованных школьных фотографий, пошутил на предмет общих пьяных общежитских историй – и он принял мою правду. Просто поверил в неё и всё.
Я объяснил Максу свою ситуацию с Дашей. Заранее написал на бумаге подробную памятку с замечаниями.
Ознакомительная версия.
