Ознакомительная версия.
Взяв себя в руки, Клара немного успокоилась и спросила:
– Откуда это у тебя?
Полина виновато опустила голову.
– Сколько раз тебе говорить, не бери чужих вещей без спроса! Как она к тебе попала?
– Я взяла ее, когда ты сидела в «Скорой помощи». И это не тетрадь утопленника, эту тетрадь писала женщина! – выпалила Полина и заплакала.
Клара открыла тетрадь и бегло пробежалась по первой странице. С первых строк было понятно, что это женский дневник. События с которых начиналось повествование, были детскими воспоминаниями.
– Ты понимаешь, что ты наделала? Ты украла с места происшествия улику. Я сегодня в полиции подписала свои показания, и там ничего нет о том, что моя дочь забрала тетрадь. Выходит, что из-за тебя я солгала следователю и тем самым нарушила закон.
– Мамочка, я так больше не буду! Я не знала, что она так важна для тебя, – взмолилась Полина.
– Не для меня Поля, а для следствия. Им нужно установить причину самоубийства. Эта тетрадь может дать ответы.
– Ничего она им не даст, – тут же отозвалась Полина и махнула рукой, – там женщина описывает свою тяжелую жизнь.
– Ты что, читала ее?
– Не всю, только несколько страниц, – смущенно ответила дочь.
– Поля, я не узнаю тебя! Как ты могла так поступить? Раньше ты себе такого не позволяла!
Полина снова захныкала. В последнее время дочь часто совершала поступки, которые ей раньше были несвойственны, и Клара не могла найти этому объяснений. Как не хотелось ей сейчас обращаться к мужу, но выхода не было. Ей нужна была его поддержка и участие. Немного успокоившись, Клара подошла к двери и сказала:
– Ложись спать, завтра после школы мы с папой поговорим с тобой.
Затем Клара вышла из детской и протянула мужу бордовую тетрадь.
– Посмотри, что я нашла под подушкой у Полины.
Проблемы с дочерью не раз растапливали лед между супругами, вот и сейчас Аркадий решил воспользоваться этой ситуацией и наладить диалог с женой. Он взял тетрадь и пролистал несколько страниц.
– Что это?
– Это та самая тетрадь, о которой меня спрашивали в полиции.
– И как Поля это объяснила?
– Она взяла ее почитать, пока я сидела в «Скорой».
– Это чьи-то воспоминания, – констатировал Аркадий, выборочно пробежавшись по тексту.
– Ее звали Тамара. Не знаю, как эта тетрадь оказалась у утопленника, но, видимо, она для него что-то значила, раз он ее оставил рядом с предсмертной запиской. Что нам делать, Аркаша? Надо ее отдать следователю.
Перспектива новой встречи со следователем Аркадия не радовала.
– Ой, ну не сгущай ты краски, – равнодушно махнул рукой Аркадий, – кому нужна эта тетрадь? Выбрось ее. Мы все равно переезжаем, и все это уже через неделю будет не важно.
Пролистав еще несколько страниц, он выборочно прочитал по абзацу с каждой и добавил:
– Но на всякий случай я бы прочитал его. Вдруг она там сообщает какую-то важную информацию?
– А если я действительно найду там что-то важное?
– Тогда и будем думать, что делать дальше, – сказал Аркадий и пошел в спальню. – Ты идешь спать?
– Нет, я пока не хочу. Ты иди, я присоединюсь позже, – ответила Клара, расположилась на диване и открыла бордовую тетрадь.
В центре первой страницы дневника было выведено аккуратным красивым женским почерком:
«Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы тебя знали.
Конфуций».
Перевернув первую страницу, Клара погрузилась в чужие воспоминания.
«Прочла слова Конфуция и задумалась, а достойна ли я того, чтобы меня знали? По-настоящему знали, а не то, что обо мне додумывали или, еще хуже, искажали в угоду своей фантазии. Люди любят вешать на все ярлыки, сводить к системам, обобщать в прообразы. Жизнь намного глубже и разнообразней, чем мы думаем.
Заслуживаю ли я, чтобы люди заинтересовались моей судьбой? Чтобы потратили свое драгоценное время и прочитали историю моей жизни? Я так и не ответила себе на этот вопрос…
Свою историю я начинаю описывать в больничной палате, здесь мое пребывание будет кратковременным. Скоро придется переехать в хоспис… Сегодня врачи вынесли мне приговор. Нет, конечно, они не пришли ко мне в палату и не сказали: «Вы умрете!» Я поняла это по их лицам, поэтому после обхода уговорила медсестру, которая ко мне отнеслась с большим пониманием, принести на полчаса мою историю болезни. В моем распоряжении меньше трех месяцев…
Мне страшно до ужаса! От одной мысли, что больше никогда не проснусь, не увижу солнца и не смогу заниматься любимыми делами, мороз пробегает по коже, и я впадаю в ступор. Я не спрашиваю у Создателя «за что?» Считаю, раз это испытание выпало на мою долю, значит, так надо. Значит, только так и никак иначе я должна прожить остаток своих дней. Зато другие вопросы переполняют мое сознание. Зачем я вообще родилась? Почему жизнь сложилась так, а не иначе? Какой в этом был смысл? Почему я пережила такой драматический и одновременно мистический опыт? Хм… Похоже, у меня больше вопросов, чем ответов. Возможно, поэтому я решила записать все свои воспоминания в надежде на то, что это поможет мне лучше понять прожитое. И уж если постичь смысл мне так и не удастся, дневник привлечет к себе внимание избранной и моя история на этом не закончится. Та, что примет эстафету, будет знать, что ее ждет, и сможет заранее подготовиться.
Подозреваю, что моя смерть будет немного отличаться от ухода других людей, но все равно мне страшно. Что можно сделать за три месяца? Какая это будет жизнь? Жизнь, полная невыносимых мук и боли? Как будто в моей жалкой и бесцельной жизни ее было мало…
С самого рождения меня окружает мистика и драма. Эти две подружки никогда меня не покидали. Начну с того, что сейчас меня все называют Тамара, но при рождении родители дали мне другое имя – Венера.
Родилась я 31.12.1956 года в семье водителя и домохозяйки. Мама у меня русская, а отец – казах. Судьба посмеялась надо мной с самых первых дней жизни. Я не припомню ни одного специально для меня устроенного дня рождения. Даже в самые счастливые детские годы родители накрывали на стол не раньше восьми часов вечера и поднимали первый бокал за мой день рождения. Потом мне вручали подарок и сразу же начинали провожать Старый Год. Никогда на мой день рождения не приглашали друзей или соседей. Да и друзей-то у меня никогда не было. Почему? Наверное, потому, что я всегда была застенчивой, серенькой и незаметной мышкой. Не любила, когда ко мне приковано чье-то внимание.
С самого рождения я была хилым ребенком, и моя мама постоянно лежала со мной в больницах. Сначала врачи говорили, что я не проживу и года, потом – что не протяну до двух, до трех… Представляю, как родителям было сложно. В три года я попала в реанимацию, и два дня родители не отходили от моей койки. В полночь наступила клиническая смерть, я не дышала две минуты. Затем очнулась и по-взрослому начала озираться по сторонам с выпученными от страха глазами, словно знакомилась с этим миром впервые. При этом мое сердце не билось, и я не сделала ни одного вздоха. Родители были напуганы. Никто не смог им объяснить, что происходит. Затем я закрыла глаза и снова размерено задышала. После этого случая я быстро пошла на поправку и больше практически никогда не болела.
До десяти лет мы жили в далеком казахском городе на границе с Китаем. Жизнь была трудной. Денег в семье всегда не хватало. Но родители любили друг друга и на трудности не обращали внимания.
Помню мамин звонкий смех, ее улыбку, ее восхитительный голос. Она была статной красивой женщиной, и все мужчины в округе завидовали моему отцу. Но бабушка, мать отца, ее не любила и часто называла нищенкой. Ко мне она тоже всегда относилась насторожено, подарки не дарила, на семейные торжества не приходила. По праздникам мы встречали ее у соседей. Всякий раз, когда она видела нашу семью, губы у нее поджимались от ненависти, и она начинала перешептываться со своей неразлучной подругой, вид которой приводил меня в ужас. Подругу звали Жупар. Лицо ее было искажено мучительной гримасой, как будто каждый вздох приносил ей страдания. Все боялись ее, но уважали. Ее дом стоял на окраине нашего городка, и с самого утра к ней выстраивалась вереница людей, желающих попасть на прием. За глаза все называли ее колдуньей, но, когда встречали на дороге, улыбались и раскланивались в приветствиях. Никогда не думала, что именно она сыграет такую важную роль в моей жизни».
– Тигренок, – тихо прошептал Аркадий.
Клара так зачиталась, что не обратила внимания, как муж вышел из спальни. От неожиданности она вздрогнула и опустила тетрадь.
– Ты меня напугал. Что?
Нарушитель тишины стоял в пижамных брюках в дверном проеме гостиной. Голос у него был делано любезный, но жесткий взгляд выдавал раздражение. Клара поняла, что он все это время ждал ее в спальне для разговора о переезде.
Ознакомительная версия.
