А в 69‑м американцы высадились на Луне – и в газетах об этом были две строчки внутри полосы. Мы проиграли космическое соревнование, и стали молчать. Несколько лет спустя, работая в школе, я спрашивал своих учеников – они не слышали о высадке людей на Луну. Некоторые неуверенно называли Гагарина или Титова.
В Индонезии произошел переворот, и нас оттуда выперли.
Египет прогадил войну 73‑го года, и нас оттуда выперли, территориальный вопрос был улажен американцами.
Куба была нищей страной бездельников, и все это рассказывали.
Попытка социализма в Чили кончилась переворотом, и нас оттуда выперли.
Будем справедливы! – из Вьетнама выперли американцев. Но ситуацию в СССР это никак не улучшило.
А в канун Нового 1980 года мы ввели войска в Афганистан, и это стало началом конца.
В стране процветал «швейкизм»: все думали одно, говорили другое и делали третье. Официальное лицемерие достигло небывалого совершенства. Лгали о расцвете, преданности и любви со всех трибун.
Политбюро сделалось филиалом дома хроников. Они уже с трудом говорили, с трудом двигались, с трудом пытались соображать.
Миновав пик обеспеченности, граждане ловили дефицит по очередям. Исчезало масло, сахар, сыр, сигареты, носки, трусы, мука, гречка, чай и кофе, лимоны и кефир. Это в столицах «исчезали». В регионах они изредка «появлялись». Ну, это уже, конечно, преувеличение. Просто там было хуже.
«Колбасный десант» в электричках из Москвы – это же не сказка.
Торт «Леонид»: как «Наполеон», только без масла, без яиц, сахара и муки.
Товарищи, в тексте доклада слова «сосиськи сраные» следует читать «социалистическое соревнование».
М-да: «Брат мой, когда подданные говорят, что король добр, это означает, что царствование не удалось». Наполеон понимал насчет правления…
Боги мои!!! Про него нечего сказать, кроме как про дефекты речи, распад соображения и координации, любовь к охоте и быстрому вождению автомобиля; общая невредность и страсть к хоккею по телевизору, старческая сентиментальность и детское тщеславие. Отечественные сигареты «Ява» специзготовления.
Брежнев был к о н с е р в а т о р. Он консервировал все что мог. Он верно руководствовался армейским принципом: не тронь – не сломается. Жизнь СССР продлилась без лечения и стала агонией.
Консерватизм перешел в маразм. Шутки в адрес генсека наливались презрением и бешенством. Брежнев научил презирать и ненавидеть свое государство. Мы стали ему чужими у себя дома.
Расскажите, над чем они смеются, и станет понятно, что их заботит. Анекдот – это зеркало эпохи: психология издевается над информацией.
Черчилль, Рузвельт и Сталин заспорили об управлении массами. Решили: а вот кто заставит кошку есть горчицу? – тот лучший политик.
Черчилль стал кошку уговаривать, чесать за ушком, давать понюхать с собственного пальца: не жрет.
Рузвельт велел подать кусок колбасы и намазал его горчицей. Кошка брезгливо погрызла кусок с нижней стороны и бросила.
Сталин приказал принести ведро горчицы. И швырнул туда кошку. Кошка с воплем вылетела из ведра и стала вылизываться.
– Вот так: с песней, дабраволно!
Делегатам XXII Съезда КПСС дарили памятные сувениры: маленький мраморный мавзолей. Нажимаешь внизу кнопочку – открывается дверца и оттуда вылетает Сталин.
Что сказал Александр Матросов, падая на амбразуру? «Проклятая гололедица!»
У мужика был ничтожно крошечный орган. Страдал страшно, никакой личной жизни. На грани самоубийства пришел к другу-доктору: нет ли научных средств? Вот новое средство, но пока испытано только на кроликах. Дай!! Посчитаем дозу… две капли на полстакана воды, на ночь. Приходи через месяц, проверим.
Перед сном, две капли… Смотрит на себя в зеркало… Вылил весь пузырек в стакан, хлопнул, посмотрел… и лег спать.
И снится: орган растет, растет, как столб, уже выгибает потолок… больно! Проснулся: перекрытие поднимается! Щипал себя, колол – не спит! Как колонна! Перекрестился – отрубил. Растет! Резал – растет! Пилил – растет! Жег – растет.
С горя повесился. Похоронили.
Назавтра сторож идет по кладбищу: боже, что это торчит?! Что за памятник?! Принес топор, срубил. Назавтра идет: растет. Пилил. Растет. Сыпал дустом. Растет.
Откопал покойника и перевернул мордой книзу: «Вот так-то!»
Через неделю из Америки телеграмма:
– Мы вам – руку помощи, а вы нам что?..
Хрущев сдуру сбегал с Кеннеди наперегонки. Конечно, молодой длинноногий Кеннеди далеко его обогнал. Как освещать событие советской прессе?.. «Вчера при огромном внимании мировой общественности и высших политических кругов состоялся международный забег на среднюю дистанцию с участием лидеров ведущих держав. Генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев пришел к финишу вторым, президент США Кеннеди – предпоследним».
Обсуждение в редакции «Правды» подписи под фотографию Хрущева на свиноферме. «Товарищ Хрущев среди свиней». Нет… «Свиньи вокруг товарища Хрущева». Нет… О: «Товарищ Хрущев – третий слева».
Хрущев успел соединить уборную с ванной, но не успел пол с потолком. Успел соединить Крым с Украиной, но не успел Еврейскую Автономную область и Мордовскую АССР в Жидово-Мордовую ССР.
Брежнев зачитывает речь на открытии Олимпиады:
– О. О. О. О. О.
– Леонид Ильич, это олимпийские кольца…
Брежнев, жмурясь, выходит в пижамных штанах утром на балкон:
– Здравствуй, Солнышко!
– Здравствуйте, товарищ генеральный секретарь! – отвечает солнце.
После обеда курит у окна – умильно:
– Добрый день, солнышко!
– Добрый день, товарищ генеральный секретарь.
Перед сном любуется на закат:
– Спокойной ночи, солнышко!
– Да задолбал, старый хрен, пошел ты – я уже на Западе!
В конкурсе на лучшую малогабаритную мебель для малогабаритных квартир первое место занял горшок с ручкой внутри.
– До-ро-хой товарищ Индира Ханди…
– Леонид Ильич, это Ричард Никсон!
– Да?.. Правильно… Вот и я вижу… А написано – Индира Ганди. До-ро-хой товарищ Индира Ханди!..
Брежнев лег в больницу на операцию по расширению груди. Чтоб помещались ордена.
Хрущев успел дать Героя Советского Союза Насеру за уничтожение коммунистической партии Египта, а Брежнев не успел дать орден Октябрьской революции Николаю II за создание революционной ситуации в России.
Сталин, Черчилль и Бен-Гурион разгадывают кроссворд:
– Великий английский флотоводец, заманил врага к стенам Англии и разбил наголову. Был одноглаз.
Черчилль:
– Нельсон!
– Великий израильский полководец, заманил врага в пустыню и разбил наголову. Был одноглаз.
Бен-Гурион:
– Моше Даян!
– Великий русский полководец, заманил врага в глубину страны и разбил наголову. Был одноглаз.
Сталин задумывается. Выбегает. Из другой комнаты раздается вопль. Сталин возвращается, вытирая палец:
– Пишите: Жюков!
Король идет на войну. Молодую красавицу-королеву оставлять стремно среди придворных кобелей. Заказывает кузнецу пояс верности: «Срочно!» Пришел принимать – на главном месте здоровая круглая дыра… «Убью гада! Издеваться?!» – «Ваше Величество, секундочку внимания». Кузнец сует в отверстие оглоблю, с боков стальные створки – кр-рак! – и оглобля пополам!
– Ну кузнец! Ну мастер! Ну удружил! Вот еще сто золотых.
И гоняется по дворцу за королевой, дает в чан, валит, надевает пояс, закрывает на замок, ключ себе на шею. И едет во главе войск. Королева на проводах рыдает – просто ревет.
Проходит год – возвращается.
– Хранила верность?
– Да я… Ваше Величество… как вы могли подозревать…
Выстраивает всех придворных, стража с оружием следит.
– Штаны спу-у-ска́й! Ну!
Боже мой. Все. Как один. Обстрижены. Кошмар. Хоть в евнухи продавай.
И только один старик-герцог, воспитатель короля, мудрец двора, остался нормальным мужчиной при своих делах.
– Ну, герцог. Ну, старый мой друг. Господи, хоть один человек во всем дворце. Дай поцелую! Спасибо тебе за верность! Проси чего хочешь. Еще одно герцогство? Сундук золота? Новый замок? Ну, чего молчишь, стесняешься? Говори. Молчишь чего? Не рад, может?! Я сказал – отвечать!!!
Герцог:
– Улы-флы-фла-бла-бла-бла…
– Петька, что это у нас вкусное такое сегодня?
– Заячье рагу, Василий Иванович.
– Это где ж ты тут зайца добыл?
– Да прямо в штабе на крыльцо выхожу – а он скачет! Ну, я сразу шашкой – рраз! – он и мяукнуть не успел!
– Чи пани первачка?
– А як же.
– Чому же пани не каже «ой»?
– Чи пан вже запшенив?
– А як же.
– Тады – ой!
В прошлом году у нас в санатории был массовик во‑о‑от с таким затейником!
– Милая, что, твой муж полярник?
– Не-ет, а почему ты решила?
– А почему тогда ты его все время называешь «хрен моржовый»?
Польша, начало семидесятых, жрать нечего, в магазине очередь за кровяными колбасками. Мужик встает в конец, доходит до продавщицы, она водит пальцем по списку:
– Чи пан сдавав кровь на колбаски?
