Ознакомительная версия.
– Завтракать будешь?
– Буду. Собиралась в спешке, ничего с собой не взяла, а в поездах еда сама знаешь какая. Если бы не соседка по купе… Вот кто тщательно подготовился к поездке – всему вагону бы хватило! – улыбаясь, ответила Клара и села за стол.
– Тебе со стороны кажется, что я спокойная, – доставая пакет молока из холодильника, сказала Лиля. – А я переживаю буквально за все: за будущего ребенка, за раздел квартиры, за деньги. Поэтому мне придется работать до последних дней перед родами, иначе я не смогу купить все необходимое для малыша.
– Кирилл хочет делить квартиру? – нахмурилась Клара.
– Думаю, да. Он ищет варианты размена. Мне он пока ничего не говорил, но сюда приходила странная парочка, все высматривали и расспрашивали. Мне показалось, что они – риэлторы.
– Я бы ему все глазенки выцарапала бы за такое! А ты молодец, держишься.
– Никаких волнений. Я дала себе слово, – твердо произнесла Лиля и невольно погладила себя по животу.
– По поводу работы ты не беспокойся, можешь работать до последнего. И с родами мы тоже что-нибудь придумаем.
Лиля недоверчиво посмотрела на подругу и сказала:
– Аркадий тебе что, ничего не сказал?
– Нет. А что?
– Он звонил мне, когда ты лежала в больнице, и сказал, что после новогодних праздников продаст магазин. Он уже ведет переговоры с бывшим репетитором Полины по музыке, как его? Юлий Моисеевич? Он приходил вчера в салон, все придирчиво рассматривал.
На минуту Клара потеряла дар речи. Она смотрела на подругу, пытаясь осмыслить только что сказанное. Затем насупилась и сложила руки на груди.
– Он не сможет этого сделать, даже если сильно захочет. Фирма открыта на мое имя. Аренда оформлена на фирму. Вставлять палки в колеса собственной жене ему резона нет. Я исправно отдаю часть доли, вложенную им в магазин.
Лиля не стала ей возражать – предпочла, чтобы супруги самостоятельно решили спорный вопрос. Она сварила геркулесовую кашу, поставила перед Кларой два вида варенья, и они приступили к завтраку. Покончив с кашей, Клара спросила:
– Что ты хотела мне рассказать?
Лиля отодвинула тарелку, налила себе чай и, собравшись с духом, начала пересказывать разговор со следователем. По ее словам, Коваленко вел себя очень странно, явно что-то недоговаривал, и только по характеру вопросов можно было проследить ход его мыслей. Он считал Клару виновной чуть ли не во всех грехах, начиная с истории с утопленником и заканчивая гибелью Уварова. Со смертью Уварова тоже не все чисто. Дело о его убийстве окутано тайной: кто мог его убить, за что – нет ни малейших подозрений. Даже где было совершено убийство, Оксана так и не смогла выяснить. Что она знала наверняка – так это то, что никто из родственников не приходил на опознание.
Выслушав рассказ подруги, Клара резюмировала:
– Опознать его могли и коллеги, но, думаю, дело не в этом.
– А в чем?
– Опознания не было, потому что нет трупа.
Лиля удивленно вскинула на нее глаза.
– Нет тела, поэтому он и спрашивал про грузовик. Думал, что я куда-то вывезла труп Уварова.
– Но Уварова действительно убили, я видела в руках Коваленко целую кипу фотографий. Тело доставили в морг. Это Оксана узнала точно, ее подруга из морга подтвердила.
– Тела нет, – продолжала настаивать Клара, – иначе я следствию была бы не интересна. А так они думают, что я помешалась на Уварове и выкрала его тело, – ее лицо исказилось в иронической ухмылке. – Устроила ему мемориал в тайном склепе, утыкала свечами…
– Клара, ты, пожалуйста, не вмешивай меня в эту мистику, – взмолилась Лиля, – мне только исчезнувших трупов не хватает для полного счастья.
Слова подруги напомнили Кларе об истинной цели приезда. Она поднялась, чмокнула Лилю в щеку и побежала в коридор обуваться.
– Я поживу у тебя недельку? – на ходу поинтересовалась она.
– Могла бы и не спрашивать, – ответила Лиля, убирая посуду в раковину.
– Я поеду к Коваленко, потом заскочу в магазин.
– А что сказать твоему мужу, если он будет звонить? – спросила Лиля, выглядывая из кухни.
– Скажи, что у меня есть мобильный телефон, – многозначительно произнесла Клара и вышла из квартиры.
Снег, редкий гость субтропиков, этим январским утром падал на сочинский асфальт крупными хлопьями и тут же таял. На улице было безлюдно: редкие прохожие, спрятав лица под капюшонами, перешагивали через огромные лужи и спешили заскочить в припаркованные автомобили или ближайшие здания. Клара добралась до управления на такси. Расплатившись с водителем, она вышла из машины и направилась к центральному входу. С проходной женщина набрала телефон Коваленко, представилась и, услышав его удивленное «Алло», сказала:
– Я в фойе управления, мне необходимо с вами поговорить.
Несколько секунд в трубке стояла тишина, затем Коваленко выдавил из себя холодным тоном:
– Подойдите к дежурному, я скажу, чтобы вас пропустили.
Через десять минут она постучала в дверь уже знакомого ей кабинета. Это был тот же кабинет, в котором она подписывала свои показания два месяца назад – разве что без таблички с фамилией Уварова.
– Можно? – спросила она, заглядывая внутрь.
Коваленко, облаченный в водолазку и синий двубортный костюм, еле заметно кивнул головой и указал на стул. За столом Юрия сидел коротко стриженый розовощекий молодой паренек. По его реакции Клара поняла, что это такое – быть подозреваемой по делу об убийстве сотрудника полиции. При виде нее паренек первым делом проверил наличие наручников на поясе, затем стал сверлить ее уничтожающим взглядом, всем своим видом показывая, что гулять на свободе ей осталось недолго. Как только Клара села на предложенный стул, в кабинет под разным предлогом стали заходить сотрудники управления. Ее пронизывали ненавидящие взгляды, в которых читалось: «Не выдержала вины и сама пришла с повинной».
Беседа с Коваленко длилась больше двух часов и скорее была похожа на допрос с пристрастием, но Клару это не смущало. Она сразу выбрала тактику максимальной откровенности и отвечала на все вопросы подробно и правдиво, не теряя самообладания. За все время допроса следователи не предложили ей воды, зато дымили как два паровоза, выкуривая одну сигарету за другой. Из-за этого у Клары разболелась голова: она постоянно откашливалась, потирала слезившиеся глаза и то и дело брала паузу, чтобы собраться с мыслями. Поначалу Коваленко держался холодно и отстраненно, но под конец допроса немного смягчился и даже предложил ей кофе. Он дал знак молодому сотруднику и тот вышел из кабинета.
– Значит, вы продолжаете утверждать, что Юрий Уваров, будучи раненным, пришел в коттедж ближе к трем часам ночи?
Клара кивнула головой и повторила:
– Он был голодный, в потрепанных шлепанцах, в пальто и шляпе, которые нашел на помойке.
– И он был ранен, но в остальном был в порядке?
– Да. Рана была, но кровотечения не было. Он сказал, что ничего у него не болит.
– Покажите мне, где у него было ранение? – попросил Коваленко, протягивая графический рисунок фигуры мужчины.
Клара пометила крестиком место ранения и вернула рисунок следователю. Тот посмотрел на рисунок и озадачено хмыкнул.
– Что ж, давайте на минуту предположим, что следователь Уваров ошибочно был признан мертвым. Мы даже предположим, что время смерти в протоколе было указано неверно. Юра очнулся в морге, не помня, что с ним произошло, каким-то чудом выбрался из охраняемого здания, нашел одежду на помойке и приехал к вам.
Клара поняла, что ее догадка об исчезнувшем трупе Уварова только что подтвердилась. Она кивнула головой, ожидая его дальнейшего комментария. Коваленко несколько секунд молчал, обдумывая только что сказанные слова, затем продолжил:
– Мы даже предположим, что он получил просто царапину, а не смертельное ранение, и рана каким-то чудом быстро затянулась. Он поел, поспал, даже занимался с вами любовью…
Клара опять кивнула.
– …но если так, почему он не вернулся домой или на службу? Не позвонил родственникам, друзьям или коллегам? Ведь прошло уже больше месяца! Где он тогда, по-вашему?
– Я не знаю, – откровенно ответила Клара и развела руками, – не знаю. Поверьте, больше всего на свете я хочу, чтобы он объявился и сказал, что все это – его чертовы шуточки.
Коваленко такой ответ не понравился, он тяжело вздохнул, откинулся на спинку стула и спросил:
– Вы когда-нибудь были в квартире Уварова?
– Да. Даже спала там несколько часов.
– Когда это было?
– Днем после ограбления.
Следователь сделал пометку в блокноте, затем поднял глаза и несколько секунд, не отрываясь, смотрел на Клару в упор. После паузы Коваленко сказал:
– Чтобы принять ваши показания и начать разрабатывать новую версию следствия, мне нужно, чтобы вы прошли психиатрическое освидетельствование и проверку на полиграфе.
– Я согласна, – с готовностью произнесла Клара.
Ознакомительная версия.
