– Это над чем же? Ты ж фонд под внешнее управление передала, там и без тебя теперь дела отлично идут. А ты говоришь – не разгибая спины, тружусь. Над чем это? Тем более – в муромских лесах…
– А я, душа моя Аркадия, мемуары, видишь ли, затеяла писать. Вспомнить-то ведь есть что, а? И, главное, есть – кого! Издатели уже зашевелились. Соображают, стервятники! – Кэт звонко, по-девчоночьи, расхохоталась. – Денег сулят немерено! Мемуарчики-то скандальные должны получиться… Ну, это издатели так думают… а я, ты ж знаешь, девушка скромная, тактичная, что ж я живых-то людей на посмешище выставлять стану?
Когда отгремел шампанский салют, когда отзвучали главные тосты, когда все налюбовались на первый вальс новобрачных – места в «банкетной зале» было не слишком много, но как же без первого вальса? – за окном уже поплыли ранние сумерки. Легкие, зыбкие, колдовские. Кто-то из молодежи вдруг заявил, что сегодняшний снегопад – неспроста, и нужно срочно слепить снежную бабу. Непременно! А то ведь до следующей зимы, наверное, больше уже не удастся. Идея вызвала в массах восторг и общее бурление – шампанское играло в крови, и хотелось веселья! Больше, больше веселья! Еще больше, чтоб весь мир радовался!
Двух снежных баб, завопил кто-то, свадьба же! Кэт азартно включилась в обсуждение: как лучше изобразить жениха – пожертвовать снежной бабе какой-нибудь костюм или чем-нибудь покрасить? Да ладно, не может такого быть, чтобы снег нельзя было покрасить!
Ну, Кэт – это Кэт, она всегда будет своей в любой компании, даже если компания младше ее втрое! Неисправима! Да и нужно ли это «исправлять»?
Аркадия Васильевна ушла в кабинет – отдохнуть. Оказывается, от счастья тоже можно устать, вот дела!
Минут через пять в кабинет тихонько зашел Михаил. Почему-то она совсем не удивилась.
– Аркадия Васильевна, – начал он неуверенно, запинаясь и пряча глаза, – я понимаю, что праздник у всех сегодня, не ко времени разговор. Да и условие Балька выполнил, так что все это уже не имеет значения. Но я все думаю и думаю. Почему вы тогда такой странный вариант обозначили: если не найдет невесту, все… – Михаил замялся. – Все наследство на меня… Сейчас-то, наверное, и не важно уже, но… Не подумайте, я не из-за того, что… Мне никакого такого наследства не нужно… Но…
Он окончательно смешался.
– Но тебе нужно понять. Да? – Аркадия грустно улыбнулась. – Ну что тебе сказать…
– Правду. Я думал, думал… Я – Привалов? Аркадий Владимирович…
Она кивнула:
– Твой прапрадед и мой дед. Люба… ну да что нам их судить? Муж ее погиб… что уж теперь…
– Да я не сужу, что вы! А отец… знал? Ну… что он… что Аркадий Владимирович ему…
– Не знаю, Мишенька. – Она вздохнула. – Если дед ему и признался, мне ни тот, ни другой об этом не говорили. Мне бабка Аркадия – Аркадия Сергеевна – рассказала перед смертью. А ей Аркадий Владимирович признался. Тоже перед смертью. И строго-настрого наказал заботиться о Матвеевых наравне с Приваловыми. А она уж мне тот же завет дала…
– Не нужно никому об этом знать. Мы ведь все равно как одна семья.
– Ну тебе виднее. Может, и так. Одна семья… Семья… Жалко, что ты опять в бобылях.
Но Михаил вдруг заулыбался:
– Да я не… не хотел раньше времени…
– Батюшки! – Аркадия Васильевна всплеснула руками. – Уже успел еще кого-то присмотреть? Ну ты… Ой, смотри у меня! Мало тебе Светочки!
Он помотал головой:
– Да нет, с тем покончено. Она, представляете, Аркадия Васильевна, даже из ванной все выгребла. Подчистую. Даже мою бритву и зубную щетку. Как будто назло.
– Назло? – задумчиво повторила Аркадия. – Ну… может быть, и назло. Поглядим. Она вчера в салон заходила, догадалась по собственному желанию уволиться. Девочки говорят, злая была ужасно и всклокоченная, как помойная кошка. Да бог с ней. Избавились – и хорошо. А тебе что, мало показалось? Опять на юную красотку запал?
– На красотку… – Михаил мечтательно улыбнулся. – Правда, не совсем юную. Но это не важно.
– Как это – не важно? Если уж мы – одна семья… Ну-ка давай, выкладывай. – Она погрозила ему пальцем, как когда-то в детстве.
– Да нечего пока выкладывать… Когда Балька мне по телефону чуть не плакал, ну когда они с Дашей поссорились… И потом, когда все вдруг наладилось… Я как будто в судьбу уверовал. Зачем-то вокруг ЗАГСа начал ходить – ну где я развод оформлял, а Балька сегодня женился. Вот сам не знаю, чего меня туда понесло. И… Аркадия Васильевна, вы не поверите!
И он рассказал о встрече с Наташей на ступеньках районного ЗАГСа.
– …и представляете, Аркадия Васильевна, она в тот же день уволилась. Я тогда ткнулся, а рабочий день тю-тю уже. Ну я назавтра пришел, но тоже почти вечером… Да, говорят, работала такая. Наташа Матвеева. Наталья Алексеевна. Вот утром уволилась, сказала, что обстоятельства внезапные. И вроде как они адреса не знают. Но я ее найду. Ведь раз она по-прежнему Матвеева, значит… Уж теперь-то точно найду. Ни за что не упущу. Это ж мой последний шанс. Понимаете?
– Понимаю, – одобрительно кивнула Аркадия Васильевна и улыбнулась. – Похоже, скоро у нас тесновато станет. Наверное, как снег сойдет, придется к дому флигель пристраивать…
Филип Котлер (р. 1931) – американский экономист и философ, первым в мире собравший воедино и систематизировавший все, что относится к маркетингу. Фактически создатель маркетинга как специальности.
Дэвид Огилви (1911–1999) – сформулировал и разработал на практике основные тенденции рекламной индустрии, внедрил в рекламу научный подход (некоторое время был директором Института исследований аудитории, работал вместе с Гэллапом), создал множество обучающих программ для молодых специалистов. Автор знаменитых «огилвизмов» («Вы не можете принудить людей покупать ваш товар, вы можете лишь заинтересовать их в покупке»). Считается «отцом рекламы». Командор Ордена Британской империи.
Аркадия Васильевна цитирует приблизительно. Точные слова Воланда из булгаковского романа: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!»
Начиная с манифеста 1845 года личное дворянство получал чиновник, дослужившийся до IX класса (титулярный советник) по «Табели о рангах», право на потомственное дворянство давал V класс (статский советник). Надворный советник – чин VII класса, полагавшийся столоначальникам (низший «начальственный» уровень в дореволюционных государственных учреждениях).
Монополька (разг.) – в дореволюционной России государственная винная (даже скорее водочная) лавка.
«Маленькая ложь рождает большое недоверие, Штирлиц!» – говорит Шелленберг («Семнадцать мгновений весны»).
Швенза – металлическая основа серьги, кольцевой или дугообразный элемент (в отличие от пуссеты – «ювелирного гвоздика»), вставляемый в мочку уха.
Собор Покрова Пресвятой Богородицы обычно (по пристроенной к нему в 1588 году церкви) называют Храмом Василия Блаженного (Красная площадь).
Четырнадцатый – нижний класс в дореволюционной «Табели о рангах».
Noblesse oblige (фр.) – положение обязывает.
