А раз есть реки, то какая же экскурсия без теплоходной прогулки? Всегда интересно увидеть город с воды.
– Ника, ты прямо целую экскурсию провела. Нет, целых две. Ты рассказываешь, а я представляю себя в Гороховце и в Коломне. Я даже вкус пастилы ощутил, – сказал Кирилл.
– Спасибо, я стараюсь. Кстати, о пастиле. Чайник вскипел, давай чай пить, – я встала со стула, чтобы поухаживать за гостем.
– Я смотрю, ты много путешествуешь, – заметил Кирилл, когда мы пили чай.
– Есть такое дело. Люблю ездить, да и профессия обязывает. И просто интересно. Столько всяких вещей узнаешь. С историей России знакомишься. И не только. Я за время экскурсионных поездок столько о нашем городе узнала! Вот и получается, что за границу рвемся, а о своем городе и рассказать ничего не можем – не знаем, что сказать. Я была очень удивлена, например, когда узнала, что губернатором нашего города был Воронцов – отец той самой Воронцовой-Дашковой, фаворитки Екатерины Второй. И что у них было имение в Андреевском, которое стояло по дороге на Москву. Или, например, что Танеев был не только композитором, но и царским советником. Исаак Левитан также останавливался в наших краях и рисовал. Он приезжал на отдых к историку Василию Ключевскому. У Левитана есть картина, на которой изображена Владимирка. Раньше во Владимире был Кремль, от которого сейчас остались только Золотые Ворота.
– Надо же, я этого тоже не знал.
– Про Суворова, надеюсь, знаешь? – спросила я.
– Про Суворова? Знаю. У него имение было Ундол в Собинском районе. Я еще и про Солоухина знаю. Он родился и жил в Ставровском районе, недалеко от музея Жуковского.
– Верно, молодец, – похвалила Кирилла я.
– А что тебе еще нравится в поездках? – поинтересовался он.
– За время путешествий я втянулась в одну игру. Игра простая: я слушаю, как экскурсовод рассказывает о происхождении названия города, а потом придумываю свои версии, – ответила я.
– Интересно и необычно. Расскажи про Гороховец и Коломну, – попросил Кирилл.
– Про Коломну есть следующие версии. Коломна окружена, то есть, окаймлена, реками Коломенка, Москва и Ока, откуда и происходит ее название. От рязанских слов коломень, коломенье – означающих границу, окрестность. От финно-угорского калма, означающего могилу, кладбище. От слова каменоломня – рядом с городом добывали, по-старинному, ломали камень, – поделилась своими знаниями я.
– Много вариантов. Интересно, а как на самом деле было?
– Не знаю, такой информации не сохранилось. Про Гороховец тоже много версий. Одни полагают, что название произошло от финно-угорского «Хорроховесь», что в широком толковании переводится как «Дремлющая в снегах деревня». Есть версия, что Горох – основатель рода, все члены которого собирательно именуются Гороховцы. Один из представителей рода – Гороховец. Также говорят, что здесь хорошо рос горох, который сажали жители. Отсюда и такое название.
– Слушай, оказывается, это так увлекательно – искать версии происхождения названий, – сказал Кирилл. – Давай придумывать свои версии, почему так назвали тот или иной город, – предложил он.
– Давай, – согласилась я. – С чего начнем?
…Вечером я стояла у окна и смотрела, как темнота вступила в свои права. На меня смотрели огни соседних домов, напоминая о домашнем тепле и уюте. А за каждым окном была спрятана чья-то жизнь.
Я вспомнила вчерашний разговор с Кириллом о времени. Что есть время? Нам всегда его не хватает. Сколько бы нам ни было отмерено прожить, нам всегда будет недостаточно. Всегда будет мало. И как понять: много его или мало? Что определяет размер времени? Или время не имеет размера?
Раньше мне казалось, что время от одной встречи с Романом до другой тянется бесконечно медленно. Я не могла дождаться, когда наступит тот момент, когда я его снова увижу. Когда мы стали встречаться, я постоянно ждала его звонков и сообщений. И мне казалось, что время остановилось и не движется. С нетерпением ждала наших встреч. Я перестала замечать скорость, с которой идет время, несколько месяцев спустя. Мне стало казаться, что все идет так, как должно идти. Ни быстрее, ни медленнее. Любое событие длится с нужной ему скоростью. Даже сейчас. Я вспоминаю, как раньше я не находила себе места, если Рома уезжал, и мы долго не виделись. Теперь он отсутствует несколько дней, наслаждаясь отдыхом на турбазе, а я не ощущаю той нехватки, которая была тогда. Я получаю удовольствие от каждой минуты своей жизни без него, занимаюсь своими делами, тем, что мне интересно. Я даже не хочу ему звонить. Мне хорошо.
Так что же есть время? Почему память об одних событиях время сглаживает, а о других, наоборот, делает острее? Почему одну боль время лечит, а другую делает только сильней? Почему мы жалеем о том времени, которое не использовали с толком, а иногда торопим его, чтобы максимально приблизить наступление какого-то события? Бывает и такое, что хочется оттянуть время, чтобы действие наступило как можно позднее. Например, каникулы. Помню, как в детстве я не любила август, потому что за ним наступал сентябрь и надо было идти в школу. А в декабре я зачеркивала дни, которые прошли, и считала те дни, которые оставались до прихода Нового года. Странно и то, что многие не умеют грамотно распоряжаться своим временем. Как-то один знакомый мне с увлечением рассказывал, сколько у него друзей в социальных сетях, в какие игры он там играет, какие приложения запустил. Я слушала его, не понимая, как это может быть интересным. Лично я выдерживаю не больше пяти минут. Потом мой мозг не выдерживает перегрузки от такого умственного напряжения и отказывается работать. Честное слово, я не преувеличиваю. Так вот, слушала я его, слушала, а потом спросила: «Тебе на самом деле все это интересно?» Ответ меня просто сразил наповал: «Да нет, это я так просто, чтобы убить время». Только вдуматься: «убить время». Тогда что же есть для него жизнь? Если ее нечем наполнить, то как определить, что есть время для него? Я, например, предпочитаю время не убивать, а использовать максимально полезно. Даже если считаешь минуты до встречи с любимым человеком и кажется, что время стоит на одном месте.
После новогодних праздников все вернулось на свои места. Рома вернулся с турбазы, я начала работать. Мы долго не виделись, поэтому я приехала к нему домой пожить несколько дней.
– Что ты делаешь? – спросил меня Рома одним вечером.
– Перевод, – ответила я.
– Какой перевод? Ты вроде фотограф, а не переводчик, – удивился он.
– Верно, – подтвердила я. – Просто у меня есть один знакомый фотограф, который в свободное время работает волонтером с людьми, у которых редкое заболевание кожи. Я его очень уважаю, уважаю то, что он делает. Понимаешь, у него хватает мужества ходить в больницы, в дома к этим людям, что-то делать им, помогать. А я не могу. Я не такая мужественная, как он. Я сразу начинаю плакать, потому что внутри все сжимается от увиденной картины. Мне всех становится очень жалко, я тяжело переживаю это эмоционально. Я могу помогать без слез только неодушевленным предметам. Он попросил меня перевести на английский язык кое-какие документы и обращение, которые потом разместит в Интернете, чтобы собрать денег на перевязочные материалы трехлетнему мальчику, больному этой редкой болезнью. Поэтому я иногда помогаю ему с переводом. Это все, что я в силах сделать. Вношу свою лепту, хоть и очень маленькую, – объяснила я.
– Благородно, – сказал Роман. – Тратить свое свободное время на проблемы чужих тебе людей.
– Это нормально, Рома. Только отзываясь на призыв о помощи других людей, мы сохраняем человечность и остаемся человеками, в самом прямом смысле этого слова. Не людьми, а именно человеками, – высказала свое мнение я. – Ты когда-нибудь кому-нибудь помогал просто так? – поинтересовалась я.
– Нет, не помогал. Своих проблем хватало. Будешь меня морали учить и на совесть давить?
– И не собиралась. Каждый делает свой собственный выбор сам, – ответила я. Немного помолчав, я спросила: – Рома, а почему ты никогда не был у меня дома?
– В каком смысле? У твоих родителей? – не понял он.
– Нет, в моей маленькой квартирке. Почему ты ни разу не пришел ко мне в гости? Даже не попросил тебя пригласить?
– А что, надо? Или тебе у меня плохо?
– Нет, не надо. Просто я вдруг вспомнила, что ты так и не видел, как я живу.
– Как ты живешь? Как все, я думаю. На что мне особенно смотреть? Или у тебя есть что-то, что меня удивит?
– Наверное, нет, – тихо произнесла я. – Ладно, забудь. Все в порядке.
Значит, получается, что в свое сердце, голову и душу Рома меня пустил. А в мою душу он войти не хочет, только в сердце и голову. Интересная картинка получается. Выходит, что меня до конца он узнать не хочет? Или ему это не надо, достаточно того, что знает? Тогда что для него есть любовь, если не полное познание любимого человека? Или я что-то опять неправильно понимаю?
