Ознакомительная версия.
– Я и объяснила ему, что глаза, жесты, голос человека бывают красивыми и не очень, глупыми или умными. Голос – это как пароль: свой человек или не свой. А он сказал: «Да ну? Объясните, пожалуйста, вашу теорию. Если вы не спешите, конечно…» – Ирина рассмеялась: – Я только и ждала чего-то похожего! Конечно, я не спешила! И свою доморощенную теорию подробно объяснила… И мы долго разговаривали. Обо всем. О жизни. О любви. Об одиночестве…
Алевтина задала наводящий вопрос:
– Что – три часа, что ли?
Ирина рассмеялась:
– В тот вечер – час, наверное. А в общем… Целых два месяца!
Аля посмотрела недоверчиво:
– И он тебя за это время не узнал?
Ирина рассмеялась в полный голос:
– Нет! Я шифровалась! Да еще и говорила через носовой платок!
Зинаида вспомнила:
– А платка в том фильме не было!..
* * *
…Ирина, улыбаясь, проговорила в трубку, обернутую платком:
– Хорошо… Если вы мне скажете, на какую именно цифру я ошиблась, я еще позвоню. Мне было с вами интересно.
Голос Владимира в трубке звучал бодро и заинтересованно:
– А зачем усложнять? Давайте просто обменяемся мобильными? Будет проще общаться.
На лице Ирины отразился ужас:
– Нет… Может быть, позже…
Владимир не настаивал, и…
…на следующее утро Ирина сидела в кресле перед столом Светы, вид у нее был растерянный, но радостный! Света, напротив, смотрела на нее с заметным раздражением и откровенным недоумением. Пауза затянулась, чтобы, наконец, оборваться безапелляционной репликой Светы:
– Дура! По-моему, ты просто дура! Я это давно подозревала, потому что ты очень молодо выглядишь для своих лет, – начала Светлана с раздражением, а потом уже просто закричала: – Только идиоты молодо выглядят в такие…
Ирина, явно не желая выслушивать, «в какие именно годы», тут же дала сдачи:
– Ну, знаешь, тебе тоже твоих лет ни за что не дашь!
– Да я слежу за собой! Посещаю косметолога, диетолога и солярий! Йогой занимаюсь по вторникам! – и вдруг Света как будто опомнилась, что отвлеклась от темы. – А ты воплощаешь в жизнь идиотские прожекты! Далекие от реальности! К чему тебя это приведет? Нет, ты хочешь знать мое мнение?
Ирина робко кивнула:
– Ну, я бы к тебе не пришла, если бы не хотела… Только не ори на меня так. И, что касается реальности… Я назвалась своим реальным именем. Правда, сказала, что я психолог…
Светлана, отмахиваясь от просьбы «не орать», торжествующе произнесла:
– Секс по телефону – вот что это такое! Не буквально, но в принципе. Разве это нужно было делать? Неужели нет более естественного способа стать друзьями? Уж лучше бы ты попросилась у шефа в командировку вместе с Володей. Он бы отпустил. И понял бы, кстати, правильно…
– Пойми, Володя просто не готов вот так вдруг увидеть во мне… что-то новое. Ему нужно просто выговориться, освободиться… А командировка? Ты думаешь, сильно сближает жизнь в одной гостинице? Нелепо… Или ты рассчитывала, что я… сразу…
Светлана расхохоталась, как Мефистофель:
– Нет, дорогая, зная тебя столько лет… Я вообще ничего не рассчитывала. Просто думаю, что вдвоем в чужом городе – это как в поход в детстве сходить, кругом лес – а мы вместе… Вместе костер, вместе картошка там, ну я не знаю… Романтика, хотя бы.
Ирина вздохнула:
– Ну, да. Полтора дня командировка: не заблудиться бы в асфальтовых джунглях райцентра. Извини, заметно, что ты уже давно не ездишь в командировки. И давно не была на лоне природы, кстати.
Света сбавила тон, сказала спокойно:
– У меня дача в Крыжовке. Хватает мне природы. Господи, Ира, я же тебе не враг…
Ирина ответила так же, без интонации:
– Да, я знаю.
* * *
В шестую палату серой уточкой вплыла маленькая старушка Прокофьевна с улыбкой на лице, поставила ведро, выжала тряпку. Прежде чем начать уборку, приветливо кивнула Ирине:
– Ишь, какой орел у вас папаша: меня сроду так никто не фотографировал. Вечно я на снимке как испуганная, что ли! А тут – королева!
Ирина выслушала комплименты с удовольствием. Прокофьевна, дотошно обследуя пространство под кроватями, продолжала:
– Сказал, вечером принесет снимки. Быстро как-то…
– Сейчас технологии такие, быстрые, – заверила Ирина бабку. – Конечно, принесет.
Уже домывая пол, Прокофьевна важно кивнула:
– Ну да… У нас тоже технологии…
И прежде чем выйти, обернулась и сказала мамочкам:
– Любить да родить: вот и все технологии!
Мамочки с готовностью покивали старушке в ответ…
А Ирина вспомнила о том, что не рассказала в своей истории.
* * *
…Владимир вошел в кабинет, когда Ирина поливала цветы. Зазвонил телефон.
Ирина взяла трубку и тут же растерянно протянула ее Владимиру:
– Это тебя. Сашенька…
Владимир взял трубку. И у него тоже сделалось растерянное лицо. Он бросил на Ирину беспомощный взгляд. Она, пряча глаза, взяла наугад какие-то бумаги со стола и вышла…
* * *
За плотно уставленным маленьким столом в сестринской царило невинное веселье: шампанское уже было разлито, первые тосты уже прозвучали, и слово взяла Вера Михайловна:
– Сашенька, ты извини, мы к твоему возвращению подготовлены не были, поэтому вот тебе чисто символический подарок… – она протянула молодому врачу хирургический зажим с кокетливым бантиком, – он действительно символический: крепко держись за профессию. Будь чистым и твердым, как эта сталь. И пусть твое мастерство будет таким же блестящим…
Раздались дружные аплодисменты, Саша поклонился, хотел было толкануть какое-нибудь «алаверды», но Наташа поспешила перебить Веру и переключиться на Бобровского. По этому, не дав Вере закончить фразу, она продолжила ее сама:
– … как мастерство Владимира Николаевича Бобровского, которому мы всем коллективом посвятили стихи по случаю Дня защитника Отечества. Девочки!
Вперед чинно выступили три «девочки» – Таня, Света и Елена Прокофьевна. Шурша, разобрали бумажки, вытянутые из-за спины Тани, и начали читать стихи с листа:
Первым голосом зазвучала Таня:
Наш защитник, наш герой!
За него мы все – горой!
Удивительное дело
Спорится в руках умелых.
Скажем шефу: «Так держать!»
Все придем к тебе рожать!
Бобровский слушал доморощенный панегирик с улыбкой, изредка мотая головой и прикрывая раскрытой ладонью пол-лица…
Прокофьевна сразу сбилась на частушечный ритм:
Говорят, живут в Париже
Мужики галантные.
Только ростом они ниже,
Хоть и элегантные!
Сорвала общий аплодисмент…
Света, как всегда, говорила немного нараспев:
Крестный папа малышам,
Царь и бог для пап и мам,
И красив он, и умен
Всей больницы чемпион!
И все же истинной звездой в этом трио была Прокофьевна с ее лихим фольклорным задором:
Говорят, что в Голливуде
Есть красавцы – просто чудо!
А зачем нам Голливуд:
Ведь Бобровский Вова – тут!
Света, в стиле детсадовской солистки, продолжала литмонтаж:
Чтобы мамкам не бояться,
Чтоб им чаще улыбаться,
Навещает их всегда
Патологии звезда.
Не позволяя аплодисментам долго звучать в чужой адрес, прима декламации Прокофьевна выдала заключительный стихотворный залп:
За Бобровского Володю
Выпила бы грогу я.
Но порядки строгие
В нашей патологии.
Бобровский уж и не знал, куда деваться от этой всенародной любви:
– Ну, давайте, за неимением грога, хоть чаю попьем… Спасибо, родные, за внимание к моей скромной персоне, конечно. Вот только в армии я не служил…
Вера замахала руками на Владимира Николаевича, который скромничал, судя по всему, совершенно непритворно:
– А это не важно! У нас тут бои местного значения – через день! И кто у нас полководец?
Наташа, ласково улыбаясь главному «защитнику», провозгласила:
– И это еще не все! – достала из-под стола пакет, чем-то зашуршала… – Вот, Владимир Николаевич, хотим, чтобы даже 23 февраля в сердце у вас была весна, а в глазах – лето!
И подарила ему нечто, завернутое в красивую подарочную упаковку.
Бобровский не стал тянуть, открыл коробку и несколько озадаченно примерил… очень модные темные очки от солнца. Они были ему так к лицу, и в один миг он стал настолько загадочен и красив, что женщины захлопали ему в ладоши, как кинозвезде, посетившей провинцию…
А медсестра Света вдруг заметила вполголоса, чтобы слышала только Таня:
– А вот теперь можно поверить, что в разведке служил!
Но услышал и скромно сидящий Сосновский. И, конечно, он явно заревновал и проговорил вполголоса в сторону:
Ознакомительная версия.
