Ознакомительная версия.
– Да, гнать их надо, – согласилась Инна, косясь на картину над головой. – Сколько еще это будет продолжаться?! Может быть, им как-то намекнуть, что пора бы честь знать?
Алла с сомнением посмотрела на Инну, неуверенно оглянулась в сторону гостиной, где гости переговаривались приглушенными голосами, а потом решительно направилась на поиски Егора.
Инна с вожделением посмотрела на картину: успеет или нет?
Нет, не стоит…
Антон кисло улыбался и все пытался вырвать свой рукав из когтистых лапочек дамы лет сорока, умильно улыбавшейся ему и вот уже полчаса умолявшей прийти к ней на кофе. Антон в панике огляделся по сторонам, надеясь на подмогу, но помощи было ждать неоткуда. Егор с пространным видом стоял у окна, Алла что-то нашептывала ему на ухо, косясь в сторону горстки людей, алчно налегавших на закуски.
Почему Егор не устроил поминки в ресторане? Это было ему вполне по карману, Антон охотно добавил бы денег, лишь бы сейчас вырваться из лап вампирши, отчего-то посчитавшей его своей законной добычей.
– А правда, что вы предпочитаете женщин постарше? – бестактно поинтересовалась вампирша, мурлыкая ему в ухо. Антон вздрогнул и посмотрел на нее в упор.
– Что?
– Я говорю, у меня дома есть бутылочка отличного коньяка, – ответила дама и потупила глазки в притворном смущении, умудрившись даже покраснеть. – Эти похороны… Все так ужасно… Бедная Вика!
Антон, которого уже давно так беспардонно не клеили, открыл рот для возмущенного отпора, но в этот момент кто-то позвонил в дверь.
Егор пошел открывать, двигаясь, как сомнамбула. Антон проводил его взглядом. Бедняга! Потерять мать, да еще при таких обстоятельствах.
У входной двери происходило что-то странное. Судя по звукам, в квартиру ворвался спецназ. Кто-то громко кричал, что-то стучало и колотилось.
Разговоры «скорбящих» смолкли, гости оторвались от салатов и начали встревоженно оглядываться. Вырвав руку из липких лап вампирши, Антон поспешил в прихожую: вдруг потребуется его помощь! Из кухни вышла встревоженная Инна с тарелкой в руках. Огибая людей, к дверям неслась Алла, явно готовая отразить вражескую атаку.
Врагов в прихожей не было.
Там, спотыкаясь о кучу чужой обуви, топтался Димка, втаскивая в квартиру необъятный чемодан.
Антон выдохнул и поспешил на помощь.
– У меня через два дня выступление, я подумал – а чего я буду ждать? Приеду пораньше, – тараторил Димка. – Привет, Алка, Антоха, здорово! Представляете, первый сольник! Юра сказал, что сперва надо провинцию обкатать, ну мы и покатили. В Саратове концерт отменили, я сразу сюда, всех там бросил…
Гости оборачивались из-за стола так, что едва шеи не вывихнули. Мрачное мероприятие теперь казалось весьма увлекательным действием. Не каждый день на похоронах присутствуют звезды: и Черницын, и Белов, опять же сам Егор какая-никакая, а знаменитость! Димка бросил чемодан и, ступая прямо по чьим-то разбросанным сапогам, кинулся обнимать Егора.
– Я тебе так сочувствую, это же просто ужас! – скороговоркой выпалил он. Особого трагизма в его голосе не чувствовалось, и следующая фраза это подтвердила:
– Мы, кстати, тоже ехали на поезде – холодища жуткая, я спал одетым! Сейчас чувствую себя таким грязным, ужас! Мечтаю поесть и помыться…
Антон хмыкнул.
Инна подошла к Димке и что-то шепнула ему на ухо.
Антон напрягся: сейчас Димка проникнется трагичностью момента, скажет что-нибудь пафосное и трогательное про внезапно оборвавшуюся жизнь еще такой молодой женщины, потупит взор и сядет в уголочке раздавать автографы…
Но Димка удивил:
– Дамы и господа, я прошу прощения, но нам, самым близким людям, пора остаться одним. Извините нас, но тяжесть этого момента…
Дальше тяжести момента Димка явно не выучил и потому беспомощно оглянулся на Инну, которая мрачной тенью возникла у него за плечом, всем своим видом показывая, что гостям, и правда, пора.
Собравшиеся стушевались. С одной стороны, покрутиться в этой чудной квартире со знаменитостями хотелось всем, с другой – повод явно был неподходящим. После недолгих сомнений гости нестройным караванчиком потянулись к выходу.
– Наконец-то, – устало сказала Алла и рухнула в кресло. – Не надо было устраивать поминки дома.
– Да, в ресторане было бы проще, – негромко согласился Егор. – Но мама их не любила. С моей стороны это было бы… было бы…
Его губы искривились на мгновение, голос дрогнул. Глаза предательски заблестели, наливаясь влагой.
Алла вскочила и бросилась к нему, но он дернулся, уходя в сторону от объятий. Она остановилась с протянутой рукой.
Егор деревянным шагом вышел из гостиной и удалился в спальню.
Димка притулился на краешке дивана и смотрел на всех испуганными глазами.
Инна молчала и комкала в руках ненужное полотенце.
– Пойду, посмотрю, как он там, – неловко сказал Антон. – Вы тут посидите. Наверное, к нему сейчас лучше не лезть.
Егор лежал на кровати в комнате Виктории и, завернувшись в розовое покрывало с рюшами, смотрел в стенку.
– Гош, ты как?
– Надо Димку как-то пристроить, – тускло произнес Егор, не поворачиваясь. – Мы с Аллой останемся тут, Инна в моей комнате, ты на диване в гостиной… а Димку куда?
– Валетом ляжем, ничего страшного, – сказал Антон. – Ты отдыхай.
– Полотенца возьмите в моей комнате, в шкафу. Белье тоже там. Димку накормите.
– Сам поест, не маленький, – сказал Антон и уже пошел было к выходу, как вдруг Егор что-то тихо сказал…
– Что? – переспросил Антон.
– Мне интересно, за что ее все-таки убили, – повторил Егор. – Она наверняка сопротивлялась. И деньги у нее были, довольно много… Почему же он серьги не снял и кольцо?
– Не думай сейчас об этом, – мягко сказал Антон, но Егор его не слушал.
– Мне надо было поехать с ней, а не оставаться с отцом в ресторане. Чертовы пробки! Я не успел ничего спросить. А сейчас уже не смогу, потому что она… потому что…
В горле уже клокотали рыдания, готовые прорваться раскаленной лавой. Егор уткнулся лицом в подушку, впившись в наволочку пальцами, точно желая продырявить ее в десяти местах, а потом начал колотить кулаком по матрацу, словно тот был в чем-то виноват.
Антон застыл, не зная, что делать.
Чьи-то пальцы мягко потянули его в сторону.
Позади стояла бледная заплаканная Алла.
– Иди, – тихо сказала она. – Я с ним посижу.
– Там надо полотенца… Димку устроить, – невнятно начал Антон, но Алла без лишних церемоний вытолкала его за порог и закрыла дверь.
Антон вышел на кухню, где молча курила Инна, а Димка алчно ел оливье прямо из большой салатницы.
– Инна, я пройдусь, – сказал Антон. – Димке постели на диване. Полотенца в шкафу, белье там же.
Прежде чем Инна ответила, Антон подхватил куртку и выскользнул за дверь.
Бродить по улицам Антону быстро надоело.
Новосибирск, в котором он никогда прежде не бывал, оказался очень вытянутым, с громадными расстояниями между остановками и торчащими сосновыми джунглями между джунглей каменных.
Морозный воздух был свежим, но невероятно холодным. Это тебе не слякотная Москва, где в феврале уже почти никогда не бывает снега, во всяком случае, такого белого и чистого!
Но в Москве как-то проще. Толкотня на улицах создает иллюзию тепла, вокруг призывно мелькают диодные витрины кафешек и ресторанчиков…
Новосибирск в этом отношении явно уступал. Народ на улицах угрюмо спешил куда-то, не останавливаясь, чтобы не замерзнуть. Антону стало холодно в его коротенькой курточке. Он пожалел, что вышел, и, выдохнув морозное облачко, побрел в сторону дома Егора.
С неба падал снег.
Казалось, здесь никогда не наступает весна.
Даже днем, во время похорон, небо было по-декабрьски серым и неприветливым.
Антон шел, низко опустив голову, изредка разворачиваясь в противоположную сторону, чтобы не пропустить маршрутку. До остановки далеко, но есть шанс остановить желтую «Газель» по дороге! Проходя мимо помпезного здания театра «Старый дом», Антон обернулся еще раз, а потом, бегло взглянув на афишу, остановился как вкопанный.
Аляповатая афиша приглашала зрителей на антрепризный спектакль «Селедка, молоко и огурцы». Антон и раньше слышал о нем. Его поставил авангардный режиссер Роман «Фрэш» Гавриленко. Его представления шли с невероятным успехом, актеры стояли в очереди, чтобы попасть хотя бы в эпизод, но «Фрэш» Гавриленко собственную труппу не набирал никогда, своего театра не имел, предпочитая эпатировать публику спектаклями то в электричках, то на свежем воздухе, где декорациями были стога сена. А однажды почти договорился о спектакле прямо на Красной площади. Не случись очередная политическая заваруха, спектакль непременно бы прошел с большим успехом! Разгневанный обломом, Гавриленко закатил жуткий скандал, оскорбив администрацию президента и его самого так, что позже, придя в себя, предпочел на всякий случай укатить из столицы на гастроли по провинции. А чтобы не догнали, Гавриленко проделал финт, на который до него решались лишь продюсеры поп-групп, гастролирующих по стране в тринадцати составах. Правда, «Фрэш» поступил честнее: одновременно в четырех городах его спектакль играли четыре состава настоящих звезд театра и кино. Зрители шли на любимых артистов – любимых артистов и лицезрели. Единственным приятным бонусом в городе-счастливчике было еще и присутствие режиссера.
Ознакомительная версия.
