Ознакомительная версия.
Опустив листок, Клара попробовала оценить, сможет ли она дочитать дневник сегодня. До конца записей оставалось несколько страниц. Клара сделала себе кофе и прошлась по номеру, чтобы размять затекшие ноги.
* * *
История любви Тихони и Тамары приближалась к развязке, и Клара испытывала любопытство и тревогу за судьбу двух уже немолодых возлюбленных. Осталась последняя глава дневника, которую Клара невольно нарекла «закатом», ведь в любой истории есть начало и конец – рассвет и закат, и что-то подсказывало Кларе, что у этой истории хорошего конца не будет.
Она сделала глоток быстрорастворимого кофе и вернулась к чтению.
«Я прилетела в Алма-Ату и прямо из аэропорта на такси помчалась по адресу, который указал в письме Тихоня. Жупар жила в одноэтажном доме на окраине горного аула недалеко от моего родного городка. Как только я вышла из такси, ко мне подошла девочка лет десяти и повела в дом. Первое, что мне бросилось в глаза, это количество людей, пришедших к Жупар за помощью. Здесь были люди всех национальностей и достатка. У колдуньи были две помощницы – женщины лет сорока, которые помогали ей принимать клиентов. В доме была специально отведенная комната для приема. Меня без очереди провели в эту комнату, но Тихони там не оказалось. Я не сразу узнала Жупар: она высохла, стала маленькой и истощенной, один ее глаз не видел, но поистине это было чудом – дожить до такого возраста! Ей, по моим прикидкам, на тот момент было уже более ста лет.
Она сразу меня узнала и начала что-то громко кричать на казахском языке, который я к тому времени успела подзабыть. Я понимала лишь отдельные слова, и тогда ее помощница начала переводить: «Она говорит, что ты опоздала! Он ждал тебя, но ты не пришла. Последнее знамение свершилось, но тебя не оказалось рядом. Дух Солнца задержал тебя». Я была в шоке: слово «опоздала» произвело на меня впечатление чего-то фатального. Я спросила, где Тихоня, и Жупар ответила, что он на пороге царства Луны, а в его теле – кочующий дух. Я ничего не понимала, что за кочующий дух? На мои глаза навернулись слезы. Я сказала, что хочу видеть Тихоню, и тогда женщина взяла меня за руку и повела в юрту у подножья горы. Перед юртой сидел пожилой мужчина. Он взглянул на меня и сказал: «Не беги от меня: только с посланником Луны ты сможешь вернуться домой». Я все еще не понимала, что происходит, но, подойдя ближе, узнала его.
Это был мужчина в черном!
Женщина жестом пригласила меня в юрту, и я вошла следом за ней. Тихоня лежал на спине, мокрый, взлохмаченный, и еле дышал. Женщина объяснила: «Он ждал вас три дня, нельзя было, а он ждал. Упрямый. Жупар злится. Они ругаться. Жупар все знает, все видит, она сказала, ты не придешь. Он не верил. Плакал. Потом сказал, что без тебя не пойдет. Теперь умрет». Рыдая, я начала ощупывать его тело, целовать губы, руки. Я все спрашивала, что произошло, не понимала, о чем она говорит.
Состояние Тихони ухудшалось с каждым часом. Я просила позвать врача, но помощница Жупар сказала, что врач ему не поможет, и что до утра он не доживет. Тогда я побежала к Жупар, упала ей в ноги и начала умолять ему помочь. Старуха была непреклонна: его тело не выдержит действия эликсира. Когда я, казалось, окоченела от горя, Жупар подошла ко мне и, свербя колючим глазом, сказала, а ее помощница перевела: «Когда ты родилась, я сразу тебя узнала. Ты из царства Луны. Кочевница. Твой дух переходит из тела к телу уже три тысячелетия. Это тело ты получила в три года. Бабка твоя все узнала от меня, я сказала ей, что тебя нужно отправить назад. Я предупреждала твою мать о несчастьях, которые ты несешь, но та не послушала и поплатилась жизнью. Потом поплатились твой отец и брат, что родился после тебя от Куаныш».
Я слушала ее и чувствовала, как леденеет мое сердце.
«Следом за тобой пришел он, – Жупар показала в сторону юрты. – Он и ты связаны. Две половины. Бед вы много натворили. Пора вам уходить! Пойдешь за ним?» Я автоматически кивнула головой: в тот жуткий момент мне казалось, что это единственный выход. Тогда она ответила: «Надо взглянуть на его руку».
Целой процессией мы снова двинулись к юрте. Я указала на мужчину в черном и спросила, кто он. Помощница Жупар ответила: «Это твоя половина, кочевник. Когда его тело находится в царстве Луны, он в облике духа странствует по земле. Но он не имеет души и сердца, поэтому ты его не узнаешь». Тогда я спросила, почему он все еще здесь, и женщина мне ответила, что дух будет со мной, пока я не перейду в новое тело. Лишь тогда следом за мной он начнет искать подходящее для него воплощение.
Мы зашли в юрту. Я снова заплакала и склонилась над Тихоней, который почти не дышал. Во мне все еще теплилась надежда, что Жупар спасет его, но она, едва взглянув на него, указала на его руку и произнесла: «Зажглась четвертая звезда, его время пришло». Взглянув вслед за ней на руку Тихони, я увидела, что его родинка в виде полумесяца была с четырех сторон окружена звездами алого цвета. Они переливались, меняли оттенки, будто тлели изнутри. Упав на грудь Тихони, я разрыдалась от горя. Я ждала его восемь лет, а в итоге получила несколько минут над его умирающим телом!
Жупар дала знак, ее помощницы схватили меня и вытащили из юрты. Я кричала, брыкалась, хотела вернуться, но в этот момент произошло то, что до сих пор не умещается в моей голове: из юрты вдруг вылетела целая стая громко орущих ворон, которые разлетелись в разные стороны.
Я вскрикнула и замерла от ужаса. Женщины пригнулись: они тоже не ожидали увидеть такое. Одна лишь Жупар оставалась спокойной. Она сказала: «Сейчас в царстве Луны его тело соединится с душой», и пошла прочь.
Меня отпустили, и я бросилась назад в юрту, но… Тихони там не было. Там никого не было! Я знала, что Тихоня был не простым человеком: он не раз демонстрировал свои способности, но то, что я увидела в ту ночь, навсегда перевернуло мое сознание.
В слезах я просидела перед юртой до утра. Мне было жалко его и себя. От горя мое сердце готово было вырваться наружу. В этот момент я была одинока как никогда – будто часть меня умерла, а вторая страстно хотела воссоединиться с первой и рвалась из тела. Когда Луна начала бледнеть, а за горизонтом появились первые розовые всполохи рассвета, я поняла, что именно сейчас оборвется та нить, что связывала нас долгие годы. Стоя у подножья горы, я закричала, да так, что даже голос свой не узнала – с такой мощью он раскатился по округе:
– Нет! Не уходи! Не оставляй меня!
В этом крике были боль, гнев, отчаяние. Мой крик эхом несся по горным расщелинам, как яростный рык раненного льва. Успокоившись, я услышала откуда-то издалека до боли знакомую песню: «На крылечке твоем каждый вечер вдвоем…» Любимая песня моей мамы. Под нее впервые соединились наши сердца и тела, под нее я проводила его в последний путь. Песня разносилась из ближайшего дома, и в моей памяти всплыла наша первая ночь в юрте, проведенная на далеком горном пастбище.
Если надо пройти все дороги-пути,
Те, что к счастью ведут, я пройду – мне их век не забыть!
Я люблю тебя так, что не сможешь никак
Ты меня никогда, никогда, никогда, никогда разлюбить.
То, что здесь, среди высоких гор, много лет назад родилось, сегодня умирало. Умирала наша любовь, наша связь. Я физически ощущала, как рвутся нити, соединяющие нас… Это так больно… Невыносимо… Беспощадно…
С момента смерти Тихони прошло четыре года, но боль, которую я испытала в ту ночь, я чувствую до сих пор. Время не залечило моих ран и, наверное, поэтому рак так быстро сделал свое дело.
Да, да. Рак вернулся несколько месяцев назад.
Как я жила эти годы? Сама не знаю. Как зомби, лишенная души и сердца. Жизнь прошла, а я так и не узнала своего предназначения. Кому нужны были мои страдания?
Из хосписа своими ногами не выходят, сюда приходят умирать. Но черный дух сказал, что я выйду. Когда придет мое время, он сам выведет меня через центральный вход и отвезет в то место, где я смогу сбросить свою оболочку, изъеденную раком. Отвезет… Видимо, это далеко от Москвы…
Да, совсем забыла написать, я нашла свою приемную дочь Марину! Она замужем и работает юристом. По выходным и праздникам она иногда дежурит в хосписе и помогает ухаживать за смертельно больными пациентами, которые проживают здесь последние дни. Вот поэтому я выбрала этот хоспис: хочу побыть со своей малышкой тот срок, что мне еще отмерен. Она такая серьезная, редко улыбается и, наверное, в этом есть и моя вина.
Сегодня перечитала самые важные главы из дневника и задумалась. Я все еще не знаю, заслуживаю ли я, чтобы обо мне помнили. И если помнили, то хорошо… Ведь самым близким людям я принесла только горе, а порой и смерть. Все, кто меня любил, – страдали и умирали…»
Ознакомительная версия.
