Ознакомительная версия.
Возможность кого-то обвинить в своих бедах так приятна, удобна и заразительна!.. Я прекрасно помню, хоть мне было и совсем мало лет, но я помню, как наши родственники, которые переехали из Сибири в Жданов, ныне Мариуполь, – как быстро они перестали говорить на правильном русском языке, а стали изъясняться даже не на суржике, а на каком-то непонятном вульгарном наречии, говоря по законам русского языка странными полуукраинскими производными словами. Им так стало удобно, потому что на правильном украинском или русском языках говорить трудно и ответственно, а на непонятно каком языке говорить безответственно и легко. Они поселились в районе, который называется в Мариуполе Гавань. Район убогих домов, построенных как кому заблагорассудится, без единого плана, без канализации и водопровода, с выгребными ямами и уличными колонками. Они работали не пойми где и не пойми как… Но за один год жизни не в РСФСР, а в УССР они утратили язык и стали называть нас, своих родственников, кацапами, говорили, что их мечта – самостийна Украина и что если не их дети, то внуки уж обязательно в самостийной Украине заживут. Мне это было непонятно, странно, обидно. Жили родственники убого и во всём своём убожестве обвиняли даже не СССР, а именно Россию, в которой родились. Как же заразительна и сладостна такая ненависть! Как приятно в своём убожестве обвинить другого!.. Нам же Украина совершенно необходима для того, чтобы чувствовать себя правыми, чтобы успокоиться и не сомневаться. Нам необходим кто-то для презрения. Да, у нас Путин! Да, у нас Нижний Тагил рулит! Да, у нас нет никакой идеи развития ни экономики, ни культуры! Да, у нас жутчайшая коррупция, глобальная демагогия и отсутствие хоть каких-то видимых перспектив. Да, у нас больше, чем в 1980-е, 1990-е годы люди валят за границу, – если не сами, то отправляют туда детей. Да, мы погрязли в раболепии и страхе. Зато вот, посмотрите, Украина! У них второй подряд Майдан, двадцать лет вольницы, и они рвутся в Европу. И что? Уж лучше наша апатия и беспросветность, чем безудержная вольница с майданами, с ещё худшей коррупцией, олигархией и прочими пирогами. У нас-то хотя бы порядок. Мы большие, сильные, и наш Путин всех страшнее. Как мы сможем жить без Украины? Без наглядного примера, как может быть ещё хуже, чем у нас? Без примера не далёкого, не африканского, не арабского, а нашего, понятного и не отделимого.
Мы неразрывны! И поэтому неразлучны к неизбежному и длительному взаимному несчастью. Прибалтика, Средняя Азия, Казахстан… Мы расстались – не просто, но расстались или находимся в постоянном процессе спокойного или не очень спокойного отдаления друг от друга. Белоруссия замерла в своём безвременье и на самом деле отделилась сильнее, чем Латвия. А с Украиной мы неразрывны. Даже Грузия!.. Казалось бы, уж на что неразрывна с нами! Уж какие мы кровавые слёзы проливали совместно! Ан нет, живёт Грузия, без нас и с нами, своей неповторимой жизнью, не задохнулась в гневе и обидах, пережила… Теперь радуются грузины, когда мы приезжаем, надеются, что будем приезжать больше и больше, строят грузины совместные с нами планы. Но чувственно в наши события, в наши мнения и наши действия не вникают, потому что самодостаточны. Потому что у них древняя и давняя история, с бесспорной своей государственностью и бесспорной своей самобытной и абсолютно самостоятельной бездонной культурой. Не ненавидят они никого. Есть, конечно, среди них люди, больные ненавистью, но они и на грузин-то не очень похожи.
Нет, мы не такие! Нас и сравнить-то не с кем. Мы такие, каких нету. И друг без друга мы не сможем и не могли никогда. Кто-то во Львове, с предгорья Карпат, может закричать: «Нет! Могли и можем! Мы не из одного корня! У нас крепкие европейские корешки. Вы их резали-резали, а они всё равно растут. Так что видали мы вас! Жили без вас веками…» А кто-то им крикнет с уральских предгорий: «И нам вас не надо! Мы сами можем всё». Но тут надо бы спросить львовян – Виктюка, Башмета, Ярмольника, Фридмана, Явлинского, Гошу Куценко, Мережко, Ганапольского – могут они без нас?.. А мы без них можем?
Мы не можем без Гоголя, потому что мы не европейцы. Никакому европейцу Гоголь, как нам, не понятен. А украинцы, отстервенев от нас, кричат, что им Гоголь не нужен, потому что он писал на русском языке. Они так говорят, потому что они не европейцы, которые, если бы у них был такой Гоголь – в Бельгии, Дании или Финляндии, – пиши он хоть по-китайски, берегли бы они, лелеяли каждую его запятую и каждый его шажок по их или по чужой им земле.
Рвущиеся к свободе, чести и гордости, полагая, что это главные европейские ценности, жаждая демократии, о которой никакого представления не имели, но понимая её как главное европейское достижение, мы стояли вокруг Белого дома в 1991-м. Мы выбирали Ельцина… Мы так хотели благополучия и хоть какой-то стабильности как европейского образа жизни, что всё за это и отдали, не получив ни свободы, ни чести, ни уж тем более демократии. А они, украинцы, по факту своего географического положения и по факту отрыва от нас сразу назначили себя европейцами. И всякое отсутствие исполнения законов, дикую свою вольницу посчитали демократией. Посчитали, что далеко вперёд они ушли по пути свободы и подлинных европейских ценностей. За эти европейские ценности они выходили на Майдан в первый раз, а после победы надолго преуспели только в ненависти к России. И что? В результате на несколько лет получили животное в качестве Президента и мрак в качестве государственного устройства. Какие европейцы потерпели бы такое? Вот украинцы и не потерпели. И снова вышли на Майдан, опять движимые европейскими ценностями. В этом движении проявили они много стойкости, гордости, чести, пролили кровь, устояли, победили. Но как только победили они своё собственное, ими порождённое тёмное, безнравственное руководство, тут же растеряли все европейские путеводные, потому что ничего другого, кроме как продолжать ненавидеть Россию, придумать не смогли.
И снова бросились они в наши российские объятия, неся и нам и себе, и себе и нам только горе и беду. А мы эти жуткие объятия никогда и не закрывали. Чем сильнее кто-то вырывается, тем сильнее сжимаются чьи-то объятия в ответ. Но если опять по-честному, если совсем начистоту, если до самых корней и основ… То ведь и не надеялись вырваться. Хотели, хотят, но представить себе не могут, как это, без этих объятий.
Однако мы дообнимались! Доборолись, доприменяли все самые запрещённые приёмы, и случилось то, что случилось. А теперь нужно понять. Необходимо понять! Понять чётко и ясно, что теперь мы живём в совершенно другом мире. И это сделали мы. Прежде всего мы изменили наш мир друг для друга. Он теперь иной, и не надолго, а навсегда!!!
Прежнего и по-прежнему не будет ни в чём, ни в одном, даже мало-мальском аспекте и сегменте нашего совместного бытия. Уже разрушены и будут рушиться семейные узы, будет дотла сгорать дружба, уже отброшены и будут отбрасываться совместные планы, уже погибли и будут гибнуть судьбы и обрываться жизненные пути. Не родятся дети, которые могли бы родиться. Весь остальной мир ещё не понял и не понимает произошедшего. Для всего мира это так – борьба амбиций, какие-то глупости и частности двух провинциальных стран. Для Европы это серьёзное неудобство, которое, разумеется, всему Евросоюзу выйдет таким боком, что и думать страшно. Но пока для них это просто серьёзное неудобство. Для Америки это очередной прокол внешней политики Обамы, но, в целом, хорошая ситуация для того, чтобы дестабилизировать всё подряд за своими пределами. Однако ни Маккейн, ни Обама, ни вся свора Госдепа и конгресс США даже представить себе не могут, каким историческим позором обойдётся им их недальновидность и имперское высокомерие. Они не понимают, во что ввязались и на каких чувствах сыграли. Они не понимают, кого обманули… Прошло всего четыре с лишним года после Южной Осетии, а какие уже могучие и осмысленные проклятия посылают Америке здравомыслящие грузины… Но Грузия – маленькая, не обидчивая и самодостаточная. Мы с Украиной не такие… Мы большие, запутавшиеся, уставшие, озлобленные, закомплексованные, очень умные, при этом не умеющие сосредоточиться, а главное – крайне, крайне чувствительные! И наши совместные мучения будут всегда в центре мирового внимания, то успокаиваясь, то обостряясь… Пропал большой самолёт над океаном, утонул корейский паром с детьми, оползень в Афганистане и тысячи жертв… Нет, мы на первых полосах! Если бы «Титаник» утонул неделю назад, новости о нём шли бы всё равно после новостей из маленького города Славянска.
Мы не европейцы. Я не европеец. Но казалось… Мне казалось, что мы движемся в правильном направлении, что мы, хотя бы некоторые, приобрели европейский лоск, манеры, повадки, желания, а кто-то даже – недвижимость. В 2004 году, десять лет назад, сразу после того, как победила оранжевая революция, я радостно писал приятелю в Киев: «Дружище, мы такое поколение, которое родилось в XX веке и ещё в СССР… Но мне кажется, что мы первые, у кого есть шанс встретить спокойную и благополучную старость в наших странах». Какие наивные слова!
Ознакомительная версия.
