– Вам как всегда, Сергей Федорович?
– Нет. Принеси мне салатик из овощей, борщ и отбивную.
– Первое уже не подаем. Вечер.
– Тогда без борща и еще холодную закуску.
– А что пить?
– Ничего, – и он хоть и не показал своим видом, что удивлен, но некая волна эмоций промелькнула по его лицу, – ничего из алкоголя, – пояснил ему, – принеси воды без газа.
Он не переспрашивая, ушел и вскоре принес салат и закуску и я приступил к еде. Пора менять мнение о себе, пусть привыкают, что я без водки обедаю. Мой ужин проходил в тихой обстановке и только когда я приступил к кофе, к моему столику подошел Вадим.
– Привет, Сергей.
– Привет.
– Давно тебя не видел. Слышал ты работаешь над новым произведением.
– Было дело, – что частично соответствовало действительности, вспомнил я про листы на столе.
– Уже закончил?
– Нет, черновик набросал, но сейчас возьму тайм-аут. Устал.
– Планируешь что?
– Поехать отдохнуть завершить дела, которые откладывал.
– Долги моральные отдавать.
– И аморальные тоже.
Он хохотнул: – А ты, оказывается, сегодня на сухую ужинаешь.
– Не хочу.
Внимательно взглянул на меня: – Интересно. Это что-то новенькое, но из разряда приятных неожиданностей.
– А тебе какая корысть?
– Ни какой. Но мы давно знакомы. Я не лезу в твои дела, но когда человек ограничивает себя в алкоголе, за этим есть причина, которая вызывает уважение.
Вадим сказал правду. Он не был мне ничем обязан, как и я ему, потому откровенность между нами порой присутствовала.
– Значит хорошо, раз новенькое. Надо же иногда удивлять. Если не в книгах, то в жизни.
– Какие планы на вечер?
– Пока никаких. Есть предложение?
– Поехали со мной. Сегодня вечером в одном из клубов презентация музыкального диска или чей-то день рождения.
– Меня не приглашали.
– Ты со мной, да и лица там почти все знакомые. Тебя же найти нельзя было. Абонент не доступен. Кстати ты свой телефон смотрел?
Я достал из портфеля телефон и увидел более тридцати входящих звонков, на которые я не ответил.
– Да я его отключил, чтобы не мешал.
– Вот именно. Так что?
– Поедем, посмотрим.
– Со мной одна дама. Я ее оставил за столиком. Пойдем за наш.
– Твоя дама?
– Нет. Знакомая, я на нее не претендую, так что свободна она или нет, захочешь узнавай сам.
Рассчитавшись с официантом, я пошел следом за Вадимом. За столиком сидела женщина, не более тридцати лет. Ее жгуче черные волосы были собраны сзади в пучок и затем свободно спадали на плечи. Узкое лицо с большими черными глазами, привлекало. Чувствительные губы манили.
Вадим представил нас:
– Ирина, познакомьтесь, это мой хороший знакомый – Сергей, писатель. А это моя знакомая – Ирина, – обратился он ко мне.
Я кивнул головой и сел напротив нее.
– Значит вы литератор, – утвердительно произнесла она.
Голос у нее был приятный, чуть низкий.
– Это плохо? Негативно отражается на человеке?
– Негативно отражается на состоянии человека.
– Это чем же?
– Чаще всего неустойчивостью психики.
– А вам откуда это известно?
– Я психолог.
– Часто общались с писателями?
– Редко. Но много читаю. Не берусь утверждать, что права, но для того, чтобы написать, надо иметь своеобразный склад ума. Слова все обычные, вроде бы ничего нового, но у одних получается их складывать в предложения, которые интересно читать, а другие эти слова не то, что записать, произнести не могут. Почему так?
– Хороший вопрос, – посмотрел я ей в глаза, но она взгляд не отвела, – если бы я знал ответ, то, наверное, уже писать бы не смог.
– Почему?
– Я не сижу и не выдавливаю из себя фразы. Я просто пишу. Мне приходит в голову идея, и я ее выкладываю на бумагу. Потом, конечно правлю текст, но потом.
– Это он так пишет, по – старинке. Ручкой по бумаге, – подал голос Вадим, – не любит диктофоны.
– Почему, это удобно.
– Произнесенное вслух быстро улетучивается, а написанное остается.
– А вы Вадим?
– Я в первую очередь журналист, а уж потом иногда пишу.
– Ясно. Так что, мужчины писатели?
– Я предложил Сергею поехать в клуб. Он не возражает. Поехали?
Она взяла с соседнего стула сумочку, и встала из-за стола. Я смог оценить ее фигуру, которая была приятна на вид. Вадим достал кошелек, пожил деньги на стол, и мы направились к выходу.
Вадим расположился рядом со мной и сообщил, куда мы едем, а затем повернулся к Ирине:
– Там будет интересно для психолога.
– Почему?
– Ну что ты. Такой зверинец можно увидеть только на подобных встречах.
– Богат разнообразием?
– Не то слово. Особенно много павлинов и обезьян.
– На чем основаны такие заключения, – подключился я к разговору.
Вадим отвернулся от Ирины ко мне и после непродолжительной паузы изрек:
– Тебе ли этого не знать? Большинство ходят такими важными, другие кому-то подражают, а в душе завидуют тем, у кого действительно успех. Самобытность уходит, уступая место стандарту.
– А может быть все не так сложно и они в действительности просты и доступны, – заступилась Ирина.
– Конечно, и к концу вечера очень даже доступны в прямом смысле этого слова.
– Да ладно тебе, не сгущай краски. Обычные люди, только все время на виду, вот и приходится им быть такими, чтобы их запомнили, даже свои, а потом, за спиной шептались, кто и что сказал, кто с кем пришел, кто с кем ушел. Это их жизнь. Они уже не могут жить, чтобы не привлекать к себе внимания, иначе забудут.
– Приедем, посмотрим, – резюмировал Вадим.
Вскоре мы подъехали к клубу. Вадим помог выйти из машины Ирине, а я поставив авто на стоянку догнал их у входа, где они меня ждали. Вадим показал приглашение на два лица: себя и Ирины, а для меня достал другое. Когда мы прошли контроль, я спросил:
– Ты что, запасся приглашениями?
– Так на всякий случай. Хотелось прийти в компании.
Я, молча кивнул на Ирину, и Вадим понял меня и ответил:
– С Ириной мы давно знакомы, поэтому я имел в виду мужскую компанию.
В зале вечер был уже в разгаре. Кто-то танцевал, кто-то сидел за столиками. Мы направились к барной стойке и сделали заказ: я сок, Вадим – водку, а Ирина мартини.
– Какие у нас разные вкусы по части жидкостей, – заметил Вадим, – каждый выбирает сам по себе. А ты что завязал? – обратился он ко мне?
– Нет, но пить не хочется, тем более я за рулем.
– Ну да тебя это раньше часто останавливало, – усмехнулся Вадим.
Мы сели на диванчик за столик поблизости с барной стойкой и стали наблюдать за залом.
В это время музыка затихла, и на сцену поднялись несколько человек.
Лидер группы был мне знаком, мы иногда пересекались на вечеринках. Он исполнял рок, не тяжелый, а обычный классический рок, иногда получались у него не плохие блюзы. Он взял микрофон:
– Друзья. Всех кого знаю и кого не знаю, мы приветствуем на сегодняшнем вечере и благодарим за поддержку. Я не буду досаждать вам своими песнями, исполняя их подряд, чтобы не превращать вечер в концерт. Наши песни будут вперемешку с танцевальной. Все мы, я имею в виду музыкантов, знаем, как мы любим чужую музыку, в которой всегда чего-то не хватает. Потому и будет разнообразие, чтобы вы могли посидеть, поговорить между собой или послушать меня. Сейчас я представлю песню «Город», но перед этим эпиграф.
В этом городе красивом, безрассудном.
Что греха таить, все крутимся, хитрим.
Только в липком одиночестве не скучном.
Свое я мы в глубине души храним.
Заиграл блюз. Мелодия блюза в целом не так уж и сложна порой, все дело в подаче. Мелодия была приятна, не резала слух.
– Привет, Сергей, – вывел меня из моих мыслей голос, – давно не виделись. Я повернулся и увидел своего коллегу по перу, который иногда писал, но в основном ушел в журналистику.
– Ты пропал. Злые языки говорят, что ты ушел в запой, а выглядишь хорошо, никаких последствий.
– На то они и злые, чтобы говорить о том чего не видели. Да без них быстро забудут. Сам знаешь, доброе слово быстро забывается, злое живет долго.
– Это верно. Так, где пропадал?
– Работал. Ушел от текущих забот и стал отшельником.
– Значит, тебя мир отшил?
– Пусть так.
– Когда будешь сдавать работу?
– Как напишу.
– Долго еще?
– Я же не детали на станке делаю. Всему свое время. Сам же знаешь.
Мы еще поболтали о разных разностях, вспоминая общих знакомых, и он ушел.
– Не плохой публицист, но ушел в журнал. Там хлеб тоже тяжелый, но зато постоянный, – пояснил я Ирине.
К нашему столику подошел Данила, тоже музыкант.
– Наслаждаетесь?
– Слушаем, – ответил я за всех.
– А что тут слушать? Музыка в общем средняя.
Я взглянул на него:
– Мои познания в музыке заключаются в том, что я знаю, что существует всего семь нот. Всего семь. Но вот одним удается с ними сотворить такое, что слушаешь, а от другой хочется бежать. Музыка у него может и средняя, но вместе со словами не так уж и плохо. Для нас обывателей музыка делиться на хорошую и плохую. Плохая это та, которая отдается в душе как металлом по стеклу, а хорошая это когда она затрагивает изнутри, звучит и греет, ласкает, захватывает.
