Ознакомительная версия.
Увидев его в конюшне, Рыбкин отвернулся и проворчал:
– Черт дьявола прислал.
Наездник похлопал Браслета по шее, приговаривая:
– Хо-хо! Кто сказал, что он не будет ходить? Такой голубчик пойдет как пуля. Правильно я говорю, а? – спрашивал он, ни к кому не обращаясь, и, не дождавшись ответа, продолжал: – Я, голубчик, и не с такими справлялся. А ну-ка, миленький, собери-ка, я на нем прокачусь.
Сенька собрал Браслета. Новый наездник стоял рядом и, не переставая, говорил о том, что не родилось еще такой лошади, которую бы он, Фильмер, не сумел заставить плясать под свою дудку. Удила он забраковал.
– Хо-хо! – гоготал он. – С такими удилами молоко возить, а не на призы ездить. – Он выбежал из денника и принес новые удила. – Вот это вещь, – сказал он, протягивая Сеньке жесткие, колючие удила. – Вот эти и ходить будут на нем. Понял, миленький? Фильмер подберет к нему ключи. Подай мой хлыст, – приказал он Сеньке, садясь в качалку.
Сенька подал длинный, полутораметровый хлыст из китового уса, туго обтянутый кожей.
– Ну, поедем на прогулку, – оскалил зубы Фильмер.
Браслет спокойно вышел из конюшни на улицу и свернул на ипподром. Но перед открытыми воротами на круг он уперся, как перед стеной. Фильмер перевел удила. Браслет мотал головой, топтался на месте и пятился назад. Фильмер рванул к себе вожжи, и жесткие проволочные удила врезались в еще не заживший рот. В то же мгновение голова наездника, описав полукруг, стукнулась о землю, а ноги взвились кверху. Браслет поднялся на дыбы, он мог рухнуть на спину, разбиться и придавить наездника. Фильмер освободил ноги, перевернулся через голову и откатился в сторону. Почувствовав свободу, жеребец бросился к выходу. Фильмер, как кошка, метнулся следом и, сделав огромный прыжок, на полном ходу вскочил в качалку. Все это произошло необыкновенно быстро и неожиданно. Прыгнув в качалку, Фильмер крикнул, как в цирке:
– Але! – помахал рукой и схватил вожжи.
Браслет остановился. Наездник повернул его и пустил тихой рысью по двору. По двору Браслет бежал охотно. Он тряс головой и довольно пофыркивал, успокоенный, что его не гонят на круг.
Фильмер решил перехитрить Браслета. Он выждал, пока жеребец успокоится, и, улучив мгновение, с полного хода дернул вожжой и направил его в ворота. Прежде чем Браслет успел опомниться, он уже был на кругу. Очутившись на дорожке, он задрожал и остановился как вкопанный.
– Проведите его, – закричал Фильмер, работая удилами.
Два конюха с двух сторон схватили Браслета под уздцы и потянули на круг. Браслет осел на задние ноги, уперся передними и не двигался. Глаза у него сузились, и в глубине замелькали зеленые огоньки. Уши нервно стригли воздух. Вдруг он оскалил зубы и лязгнул ими у самого носа одного из конюхов. Конюх вскрикнул и, выпустив недоуздок, отскочил в сторону. Браслет взвился на дыбы. В следующее мгновение он ударил передними ногами о дорожку и, высоко подбросив зад, с размаху трахнул копытами по качалке. Удар был неожидан и так силен, что качалка разлетелась вдребезги и наездник рухнул под копыта лошади. Казалось, что Фильмеру пришел конец. Браслет, никогда до этого не бивший задом, словно обрадовавшись неожиданно открытому способу мести, с визгом еще раз ударил ногами. Сенька на полсекунды зажмурил глаза. Копыта Браслета ударили воздух. Открыв глаза, Сенька увидел живого и невредимого Фильмера, уцепившегося за уздечку. Он улыбался, но лицо его было бледно.
– Бери, чего стоишь! Веди в конюшню, – закричал он Сеньке.
Сенька заметил, что Фильмер, как заика, с усилием выговаривает каждое слово.
В конюшне Фильмер коротко привязал Браслета и с размаху со злобой ударил хлыстом. Браслет подбросил зад и ударил копытами в стену. Фильмер стоял у головы и, не переставая, стегал его.
Сенька, сжав кулаки, глядел на экзекуцию. Когда, кончив порку, Фильмер ушел из конюшни, Браслет уткнулся головой в угол. Он вздрагивал всем телом, словно ребенок, который устал от долгого плача.
Сенька вошел в денник; Браслет захрапел и угрожающе прижал уши.
– Тише, тише, не бойся, – уговаривал Сенька, протягивая ему свой дневной паек сахара.
Браслет раздул ноздри, храпел и косил глазом. Сенька приблизил руку с кусочком сахара. Браслет рванулся к руке и залязгал зубами. Будь на полсантиметра длиннее повод, Сенька навсегда остался бы без пальца. Уронив сахар, он выскочил из денника и чуть не сшиб с ног Рыбкина.
– Еще и двух часов не прошло, как этот дьявол появился в конюшне, а уже научил жеребца бить задом и кусаться. Погиб жеребец, – ворчал Рыбкин.
На другой день Фильмер явился в конюшню еще до начала уборки.
– Заложить! – приказал он.
Слушаясь удил, Браслет тихой рысью потрусил на ипподром. У ворот на круг он хотел остановиться, но здесь предусмотрительный Фильмер приготовил ему сюрприз. С двух сторон он был дружно взят в хлысты. Две шеренги конюхов с хлыстами в руках проводили его до дорожки. На круг Браслет вылетел как ошпаренный. Очутившись на дорожке, он пошел тихой рысью, повинуясь малейшему движению рук наездника. Фильмер сиял.
– Я всегда говорил, что это не лошадь, а ягненок, – крикнул он, проезжая мимо подручных и, щелкнув языком, послал сильнее.
Браслет, казалось, только и ждал этого сигнала. Он подбросил зад и ударил копытами в качалку. Но качалка, которая заранее была обмотана веревками, подпрыгнула вверх и вместе с невредимым наездником опустилась на землю.
– Бей его по ушам! – закричал Фильмер подручному.
Подручный ударил жеребца хлыстом по голове. Браслет взвился на дыбы и ринулся на врага, стараясь накрыть его передними ногами. В ту же секунду Фильмер ударил Браслета по крупу. Оставив подручного, жеребец начал бить задом. Несколько минут продолжалась ожесточенная борьба. Браслет яростно защищался от обступивших его кольцом людей. Шансы были неравные. Ему не давали сосредоточиться для удара и хлестали по крупу и по ушам. Браслет сдался. Фильмер послал его врезвую, и он пошел крупной, хорошей рысью. Послушный удилам, он покорно убавлял и прибавлял ход по требованию наездника. Такой легкой победы Фильмер не ожидал. Браслет несся по дорожке на замечательном ходу. Фильмер уже был готов поздравить себя с успехом, когда неожиданно Браслет с полного хода круто повернул вправо к воротам.
Любой наездник от такого толчка пулей вылетел бы из качалки. Но у Фильмера позади была длинная цирковая карьера. Он ткнулся головой вперед, подпрыгнул, как крыльями, взмахнул руками и остался сидеть. Только одно мгновение потерял наездник. В ту же секунду он откинулся назад, уперся ногами в стремена и изо всей силы потянул Браслета влево. Левая вожжа натянулась струной. Казалось, что она сейчас лопнет. Правая повисла свободно. Браслет загородил дорожку и всей тяжестью корпуса клонился вправо, к выходу. Фильмер, надрываясь, тянул влево. Ни наездник, ни лошадь не хотели уступить. Удила глубоко впились в левый угол рта Браслета. У Фильмера одеревенели пальцы и затекла рука. Прошла минута напряженной борьбы. Но вот едва заметно стала ослабляться вожжа, голова Браслета медленно пошла влево. Еще несколько секунд, и Фильмер победит.
– Берегись! – закричали с круга.
С двух сторон прямо на них неслись рысаки. Фильмер повис на вожжах, из последних сил стараясь повернуть лошадь. Браслет слабел. Медленно сдаваясь, он, вершок за вершком, поворачивался влево.
– Гей, гей, берегись! – испуганно закричали вдруг с двух сторон наездники.
Фильмер упорствовал и медлил. Но руки сами дрогнули и опустили вожжи. Браслет рванулся и вылетел во двор.
Съезжая с круга, Фильмер сквозь зубы насвистывал какой-то несложный мотив. Лицо у него было на редкость веселое. Только левая бровь беспокойно подергивалась кверху.
В конюшне Фильмер стоял рядом с Браслетом и пристально смотрел, как распрягали лошадь. Теперь он больше не свистел и не улыбался. Сенька ненавидел Фильмера. Его раздражала бесконечная трескучая болтовня англичанина и лицо в беспрерывной смене гримас. Руки Фильмера ни минуты не знали покоя. Они, не переставая, описывали замысловатые фигуры перед самым носом собеседника. Но сейчас Фильмер глубоко засунул руки в карманы и молчал. Лицо у него было неподвижно и напоминало маску. Сенька только теперь заметил, что Фильмер очень стар. Он не шумел, не размахивал руками и от этого сделался Сеньке еще неприятнее и страшнее.
– Привязать в деннике, – приказал он.
Сенька привязал Браслета к кольцу. Когда в денник вошли Фильмер и его помощник с длинными хлыстами в руках, Сенька выскочил в коридор. Но все же он увидел, как хлыст, со свистом разрезав воздух, полоснул Браслета вдоль спины и разорвал кожу. Браслет рванулся вперед и стукнулся головой в стену. Новый удар ожег спину.
Браслет с силой рванулся назад, толстый повод лопнул, как перетянутая струна. Фильмер едва успел выскочить в коридор; как обезумевший, Браслет с размаху ударил копытами в дверь. Вершковая доска треснула посередине.
Ознакомительная версия.
