Ознакомительная версия.
– Скажите, Меньшов, – спросил профессор Каменцев, рассмотрев комплект фотографий, – чем вы руководствовались, делая эти снимки?
Он смотрел на абитуриента поверх очков не злобно, а скорее доброжелательно.
– Мне хотелось показать в своих работах окружающий нас мир таким, каким я его вижу.
Меньшов говорил напряжённо, стараясь сдержать волнение.
– Судя по вашим снимкам, жизнь это сплошной праздник! – профессор стал перебирать фотографии, тасуя их как карты. – Вот молодёжь гуляет по парку, тут дети на санках летят с горы, здесь спортивные соревнования и даже поцелуй молодожёнов на свадьбе, а это что такое?
– Это служба в польском костёле. Я попытался снять её в контровом свете, – Игорь от смущения боялся поднять глаза.
– А почему вы так робко говорите? Снимок действительно замечательный, снятый в репортажной манере и по свету очень хорош. Вот только одна бабуся упрямо смотрит в объектив.
– Хорошо, что только одна, – вдруг осмелел Меньшов. – Если бы они все обратили на меня внимание, то меня бы просто вынесли из церкви.
– О, да! – согласился Каменцев. – В основу нашей профессии заложена доля риска.
Он стал снова перекладывать фотографии и удовлетворённо заметил: – А вот, наконец-то, и производственная тематика.
– Скажите, Меньшов, что вы хотели отобразить на этих снимках?
Игорь приободрился, расправил грудь и уже почти раскованно сказал:
– Эти репортажные фотографии я снимал на автобусном заводе. Здесь и сборочный конвейер, и кузнецкий цех, и зона отдыха.
– А как вы попали на завод? – уже заинтересованно спросил профессор.
– Наш класс проходил практику, а я не только работал, но и снимал.
– Расскажите подробнее о технической стороне съёмки, – вступил один из преподавателей.
– Зеркальная фотокамера с длиннофокусной оптикой, высокочувствительная плёнка, форсированный режим обработки.
Преподаватели удовлетворённо переглянулись, но, тем не менее, последовал новый вопрос.
– Как по-вашему, чем отличается павильонная съёмка от серии фотографий, снятых вами на натуре? Меньшов ответил не раздумывая.
– Снимки, сделанные в павильоне, это, прежде всего, работа с искусственным светом, а на натуре мы получаем изображение за счёт естественного освещения.
Вероятно ответ Меньшова удовлетворил преподавателя, так как следующие вопросы уже не касались фотографий, а были заданы профессором из области изобразительных искусств.
Его интересовали знания абитуриента о собрании картин Эрмитажа и Третьяковской галереи. Игорь без труда называл автора и год написания картины, а также творческое течение к которому он принадлежал. Большим подспорьем в ответах оказались те книги по искусству, которые он долго штудировал. Беседа продолжалась ещё минут двадцать, но по выражению лица профессора Меньшов понял, что чаша весов склоняется в его сторону. И когда второй педагог задал традиционный вопрос о лучшем фильме, в руках профессора Каменцева уже блестел золотым пером тёмно-вишнёвый «Паркер».
– Я могу судить только о фильмах, которые сам смотрел, – Игорь постарался скрыть смущение, – но надо понять, по какому критерию оценивать лучшую картину?
– Оценивайте с точки зрения операторской работы, – подсказал профессор.
– Я бы назвал картины «Судьба человека» и «Баллада о солдате». Для них характерна не только профессиональная режиссура Бондарчука и Чухрая, но и блестящая операторская работа. – Достаточно, – сказал Каменцев и чётко написал в экзаменационном листке Меньшова: – Фотография – отлично, Собеседование – отлично.
– Желаю успехов, молодой человек. Надеюсь, мы встретимся с вами в начале учебного года.
– Мне бы этого тоже хотелось, – Меньшов раскраснелся и не смог сдержать счастливой улыбки.
– Он вышел из аудитории, пробился сквозь толпу абитуриентов, перепрыгнул через несколько ступенек и, включив мобильник, позвонил брату.
– Привет, Саня! Можешь меня поздравить, двадцать баллов из двадцати!
– Молодец, я рад за тебя! Осталось всего-то ничего, сдать три общеобразовательных экзамена. Я надеюсь, что ты доведёшь это дело до конца.
Меньшов действительно дошёл до конца, но какой ценой и с каким результатом…
Экзамен по русскому языку и литературе он сдал на отлично, продемонстрировав свои знания не только программных, но и классических произведений русской литературы.
Следующим экзаменом была история России, единственный предмет, который нравился в школе Меньшову. Он отвечал без запинки и отличная оценка показала, что подготовка к экзамену не прошла даром.
И вот, наконец, последний экзамен – сочинение. Меньшов выбрал свободную тему, так как она затрагивала вопросы искусства. Писать он старался простыми предложениями, чтобы не допустить ошибки. Всё сочинение уместилось на трёх стандартных страницах, где Игорь попытался рассказать о портретной живописи Третьяковской галереи. Слово галерея встречалось в сочинении девять раз и во всех случаях Меньшов написал это слово с двумя «л» в середине. У него даже не возникло сомнения в том, что это слово может писаться иначе.
Оценку «хорошо», которую ему поставили за сочинение, Игорь воспринял как удар в спину. Он сразу же пошёл на кафедру, чтобы узнать сколько абитуриентов набрали 34 балла. Таких оказалось пять человек и ещё одна девушка, у которой было 35 баллов из тридцати пяти возможных.
«Ну, с девушкой всё ясно, – подумал Меньшов, – а вот кто-то из шести кандидатов окажется не у дел. На зачислении, вероятно, будет драка!»
Зачисление абитуриентов в институт было назначено на двадцать шестое июля, причём для всех факультетов одновременно.
***
Отец прилетел в Москву, как всегда, без предупреждения. Игорь увидел его в вестибюле института и торопясь пошёл навстречу. Отец не любил сентиментальностей, но сейчас прижал сына к себе.
– Пап, ты что прямо с самолёта?
– А как же иначе, ведь у тебя намечается большое событие!
– О, если бы меня зачислили в институт, то я бы мог считать, что цель жизни достигнута. – Цель жизни нельзя определить в восемнадцать лет, вот когда ты станешь старше, то сам поймёшь это.
– Допустим, что я соглашусь с тобой, но всё же на данном этапе поступление в институт для меня главное событие.
– Вероятней всего да, – отец на минуту задумался. – Теперь, чтобы сменить обстановку, я предлагаю поехать со мной.
– Я не знаю что ты задумал, но ехать к Саше домой сейчас не имеет смысла. Там командует тёща и, если не хочешь испортить себе настроение, от неё надо держаться подальше.
– Не рассуждай, парень, а слушайся старших. Сейчас мы возьмём такси и поедем в гостиницу «Националь», там заодно и пообедаем.
– Предложение принимается, – улыбнулся Игорь и они с отцом вышли из института.
День выдался солнечный и жаркий. Большинство горожан поехали на дачи, но город всё равно не казался безлюдным. На стоянке у «Туриста» несколько такси ожидали пассажиров. Договорившись с водителем и назвав адрес, они сели в машину.
– Как дела дома, папа? – Игорь казался невозмутимым, но голос выдавал его волнение.
– У нас всё в порядке, мама целыми днями работает, но, тем не менее, очень за тебя переживает.
– Да ладно, переживём. Всё будет в порядке!
– Для того, чтобы немного отвлечь её, я принёс в дом котёнка.
– Вот здорово, а как назвали?
– Не мудрствуя лукаво, Максом. Он такой разбойник, катается по полу и дерёт обои, но в тоже время ласковый и ужасно смешной. Забот с ним правда много, но красив мерзавец и радости от него больше, чем вреда.
– А какого цвета? – поинтересовался Игорь.
– Тёмно-серый, почти чёрный. Знающие люди говорят, что это известная английская порода, а вот что из него вырастет – мы ещё посмотрим.
– Будем надеяться, что котёнок принесёт в дом удачу, – Игорь улыбнулся, но улыбка получилась какой-то грустной.
Они вышли из такси на Тверской и по подземному переходу прошли к гостинице «Националь». Она располагалась в центре Москвы и из окон был виден Кремль, но окна первого этажа были заставлены рекламными щитами. Как только они вошли в ресторан, к ним подошёл официант и проводил к свободному столику. Тот час же им подали меню и карту вин. Отец заказал фирменный обед, красное Рейнское вино и коньяк.
– Не подумай, что я приучаю тебя к спиртному. Нет, просто я устал с дороги, а у тебя сегодня особенный день. Возможно многое решиться в твоей жизни.
– Я надеюсь на лучшее, – Игорь натянуто улыбнулся.
Официант принёс обед и аккуратно расставил тарелки. Есть не хотелось, вероятно сказывалось напряжение последних дней. Отец наполнил рюмки и, ободряюще улыбнувшись, сказал:
– Выпьем за твои успехи, сын. Будь молодцом, держи удар, но не огорчайся в случае неудачи. Жизнь на этом не кончается.
– У меня высокие баллы и фотографии одни из лучших на курсе, – запальчиво произнёс Игорь и залпом выпил коньяк.
Ознакомительная версия.
