– Шервуд, я всегда знала, что вы нахал, но всему есть мера!
– Это не так, я вас очень уважаю.
– Да?
Сказав это, училка бросила мне через стол ватман, в который были завёрнуты «мои» чертежи. На обороте в овале красовалась приписка: «Андрюша, ненужное сотри и подпишись, целую, Натали».
– У меня рука в гипсе», – промямлил я.
– Вы, Шервуд, считаете, что я такая наивная? Думаете, что я поверю в то, что все контрольные вы делаете сами?
Объясните, как при вашем потрясающем бесстыдстве вы умудряетесь краснеть?
– Ольга Дмитриевна, я стараюсь, это тлетворное влияние «Ленфильма».
– Я вам не Ольга Дмитриевна, мы одногодки, не устраивайте цирк!
И тут меня, что называется, понесло.
– Оленька, сегодня в Доме кино премьера Рязанова «Вокзал для двоих». Я за вами заеду?
– Только не надо меня ждать у техникума, – сменив гнев на милость, сказала строгая, но такая обаятельная учительница.
Так, попав в аварию, я получил свою первую и единственную оценку «отлично».
У меня зазвонил телефон – нет, к Чуковскому это не имело отношения. С проходной звонил друг, которому я давно обещал экскурсию по «Ленфильму». Делать нечего, обещания надо выполнять. Я выписал пропуск и пошёл встречать Юру. Экскурсия ему понравилась. Я старался показать всё, что только мог. Я показал ему бутафорский цех, как собирают декорации, что такое съёмочная площадка, нам даже посчастливилось попасть в обычно закрытый музей «Ленфильма», Ну и, само собой, главную тусовку, как теперь говорят, студийное кафе. Выходя из здания киностудии, Юра обернулся, посмотрел на фронтон здания и изрёк: «Всё вроде бы на месте. Вот название, тут всё понятно. Вот орден Ленина, и тут всё понятно. Вот орден Трудового Красного Знамени, вроде за дело. А где ж «Маген Давид»?» «Ты всегда улавливаешь суть проблемы», – изрёк я. Встречу решили отметить прогулкой по «ленинским местам». Для непосвящённых объясняю. Ленинград – город специфический. Кроме поребрика (бордюрного камня), хабарика (окурка) и парадного (подъезда), он и город, одетый в гранит, и колыбель трёх революций. Причём Октябрьская революция праздновалась в ноябре. «Ленинскими местами», или «разливом», назывались рюмочные. Разве поймёт, скажем, москвач, что такое пойти в разлив? Но я отвлёкся. Передвигаясь от одного «ленинского места» к другому, после пересказа всех новостей и анекдотов разговор затронул самую главную тему – лучшую часть человечества, дам. Чтобы раззадорить друга, я предложил пари. Условие простое: я указываю ему девушку, он должен с ней познакомиться. В случае неудачи меняемся местами. «Где начнём?» – спросил Юра. Ему не терпелось показать мастер-класс. «Пошли к Эрмитажу», – предложил я. Пришли. «Вот стоят две девчушки, начинай». Юра подходит к ним и говорит: «Дывчаны, чи Вы не кажете як пройти до Нэвского Проспекту? Мы з Миколой (Микола – это я, а он – Петро) заблукали». Девчонки, мне их даже стало жалко, были рады помочь двум молодым парням, «впервые» оказавшимся в Ленинграде! «А вы откуда?» – спросили они. «Мы з Ключарок, з пид Мукачева». «Так вы из Молдавии?» «Мы из Украины, – гордо произнёс Петро-Юра. Чувствовалось, что он обижен. «А давайте мы вам город покажем», – предложили девушки. Цэ можна», – рассудительно изрёк мой друг. Он надел на себя маску рассудительного, но наивного хлопца и не расставался с ней весь вечер. На удивление, девочки оказались весьма сведущи в архитектуре Ленинграда. Экскурсию они начали с Исаакиевского собора. Петро по достоинству оценил собор: «Гарна цэрква!» – заявил он глубокомысленно, чем привёл девушек в восторг, который они постарались скрыть. Затем был Мариинской дворец, Казанский собор, Дом Зингера, Аничков мост, Марсово поле и Русский музей. Везде нам рассказывали об истории создания «объекта». К моему удивлению, экскурсия не понравилась «Петру». Например, Аничков мост он раскритиковал, заявив, что лошади на мосту похабные: «Стоять собi при голих хлопцях та ще й усе майно показують, щоб усi бачили! Та в нашoм селi за таке батогами били б!». А когда мы подошли к Русскому музею, не выдержал и разразился целой тирадой. «Мыкола! – обратился он ко мне, – цi москали сами ничого зробыть нэ могуть! Дэвись! Резиденцiя царя москальскoго – Растреллi iтальянський, цэрква православна (это он про Исаакиевский собор) – Монферран, палац Марiiнской – Деламот.
Мост пoхабний – фриц Клодт. Музей москальский – и тот Росси! Цi москалi сами зробити нiчого не можуть! – и тут же на одном дыхании, – Девочки, пошли в ресторан, обсудим сложившуюся ситуацию». «Так вы не украинцы?» – спросили девушки. «Нет, конечно, мы коренные ленинградцы, я – Юра, а он – Андрей». От неожиданности я уронил зажигалку. Нагнулся поднять её, что спасло меня от оплеухи. Она досталась моему другу. Юра не смутился и, улыбаясь, сказал: «А иначе мы бы не познакомились! Стали бы вы показывать город двум ленинградцам? К нашему удивлению, одна из девушек взяла его под руку и спросила: «А украинский язык откуда?» – «У меня в армии был друг-украинец из Ключарок, з пид Мукачева». – «Ты опять начинаешь?» – «Сущая правда», – сказал Юра.
Любили на нашей доисторической родине монументы. Поездив по стране и повидав множество памятников, я получил впечатление, что авторы этих произведений – скрытые антисоветчики. Посудите сами.
В бывшем городе Горьком (ныне – Нижний Новгород) стоит монумент, символизирующий единение вождя пролетариата и рабочих. На постаменте стоит Ленин, а за ним группа пролетариев несёт знамя. Во всех смыслах нужный, правильный монумент. Но если смотреть на памятник под углом, то увидишь, что стяг аккуратненько складывается в гуся, нанизанного на палку. Так его в народе и называют – «Ленин и гусь».
В том же городе есть памятник Чкалову с несколько длинным названием: «Чкалов выражает своё мнение обкому партии». На слиянии двух главных рек Советского Союза, Волги и Оки, на самом обрыве, возвышается памятник прославленному лётчику. Абсолютно ясно: на здание бывшей Государственной думы лётчик-ас, орденоносец смотреть не может. Он как советский человек смотрит на обком партии, находящийся, само собой, на территории кремля. Чкалов, как и подобает бесстрашному пилоту, смотрит в небо. Лицо героя выражает решимость. Он спешит, на ходу надевая крагу. Левая рука полусогнута, а правой он натягивает раструб краги. Попробуйте повторить подобный жест, только не прилюдно.
В городе Москве есть памятник автору бестселлера «Капитал». Памятник сам по себе очень мрачен (к чему бы это?). Выполнен из чёрного гранита. Скульптор увидел Маркса бородатым хмурым мужиком, поставившим свой кулачище на стол, на котором явно не хватает кружки пива. Это чудо искусства так и названо – «Пива хочешь?». Или памятник тому же персонажу, опять же в чёрном граните. Называется сей шедевр «Маркс, вылезающий из холодильника.
Есть в Москве памятник Гагарину. Тому, кто первый наш шарик облетел. Называется он «Гагарин, несущий яйцо». Сам Гагарин выполнен из блестящего металла, руки сложил по швам, а где-то под ним – шарик-яйцо. Среди жильцов близлежащих домов ходит легенда, что 12 апреля каждого года с последним ударом курантов Гагарин воздевает руки к небу и над Москвой плывёт голос первого космонавта: «Понаехали!».
Не остался в стороне и Санкт-Петербург, он же Петроград, он же Ленинград, он же Санкт-Петербург, но с Ленинградской областью. Шиза в химически чистом виде.
При въезде в город со стороны Москвы возвышается громадина. Монумент защитникам города во Второй Мировой войне. Не сочтите меня циником, но этот памятник в народе назван… верно – стамеска. Не остался в стороне и центр города. У Московского вокзала прямо из земли торчит нечто высокое и блестящее. По идее, это меч. Почему у вокзала меч? Зачем? Шведам грозить? Так они давно разбиты, и не у Московского вокзала. Иностранцев пугать? Назвали его «Мечта импотента». Хоть какой-то смысл появился.
Знаменитый Аничков мост по понятной причине назван «Мост шестнадцати яиц», когда на мосту дежурил мент – соответственно, восемнадцати.
Говоря о памятниках, нельзя обойти молчанием и произведения, призванные что-то символизировать. Например, дружбу трудовой интеллигенции и пролетариев умственного труда, представительниц животноводства и механизаторов. При въезде в Волгоград, он же Сталинград, он же Царицын (уголовщина какая-то), справа от дороги стоит памятник, как раз символизирующий спайку доярки и механизатора. Первое, что бросается в глаза, – невоспитанность механизатора. Бугай несёт гаечный ключ (а как бы мы узнали, что он механизатор?), а его спутница – пятидесятилитровый молочный бидон, при этом улыбается. Есть девушки в русских селеньях! Выезжать из города той же дорогой людям со слабой психикой я не советую. Дело в том, что при выезде эти ребята опять смотрят на вас. Возможно, они двуликие Янусы, возможно – мутанты, а возможно, бюджета не хватило или его разворовали.
