Утром она забегала к гадалке до работы, в полдень пила кофе в редакции, переворачивала и сушила чашку, запаковывала ее в салфетку и бережно несла на расшифровку, а после работы – вечерний сеанс ясновидения.
Взяла как-то раз с собой Лику.
Одноглазая Амалия жила в такой халупе, что гости боялись сесть. Кофе Лика деликатно отодвинула, придумав тахикардию.
Кто-то спал на кушетке под видавшим виды покрывалом, и вообще гостей явно не ждали.
Гадалка взяла чашку, заглянула в нее:
– Сейчас он входит в стеклянные двери… казенное здание… сидит лысый мужик… сдает документы…
Миранда нервно поправляла очки и напряженно слушала.
– А женщин там нет?
– Нет, – вглядывалась в засохшие разводы Амалия. – Тетки старые. Ничего страшного.
– А потом куда пойдет? – изнывала Миранда. – Вечером?
– Вот вечером и посмотрим, – легко ответила гадалка и преувеличенно осторожно вернула чашку – чтобы клиентка не заподозрила в мошенничестве и утаивании фактов.
Если бы Лика не видела это собственными глазами, то решила бы, что Миранда наконец-то благополучно чокнулась.
– Пошли? – подергала она подругу за рукав.
– Секунду, – отмахнулась Миранда и повертела чашку в руках, шепотом уточняя детали.
В это время на кушетке завозились, и оттуда высунулся кто-то чернявый.
– Это мой сын, не пугайся, – бросила Амалия, заметив Ликин встревоженный вид.
На следующий день Миранда сообщила, что Рамин влюбился в Лику и просит свидания.
Это был удар ниже пояса!
Лика плакала и смеялась: если бы Генрих увидел, какие у нее сейчас поклонники! Ниже падать некуда.
Все ее мысли днем и ночью были полны тайной тоской по тому, кто к ней не спешил.
Никто не должен знать, что творится с ней, и будь что будет – и в этой странно повернувшейся жизни есть повод веселиться.
Дневник.Такое-то число такого-то месяца.
Гадание
Городок наш, помимо всего прочего, знаменит своими гадалками.
Гадание на кофе – естественное продолжение кофепития, и этим ремеслом владеет любая мало-мальски уважающая себя жительница города. То-то я удивлялась в прежние мирные времена, почему на отдыхе в любой другой части страны к нам подобострастно клеились столичные жительницы, выстраиваясь в очередь с кофейными чашками в засохших разводах недельной давности: «Вы только одним глазком гляньте: это же уникальная чашка, такие узоры – просто загляденье! Скажите, что вы там видите?..»
Мы глядели и видели медведей, гепардов, павлинов и тюленей, о чем честно и сообщали, а вопрос расшифровки знаков судьбы великодушно оставляли самим страждущим.
Но есть и профессиональные гадалки. Это совершенно нормальная профессия, почетная и уважаемая, и иметь собственную гадалку наряду с парикмахером и сапожником – хороший тон. Основной контингент клиентуры – само собой, женщины.
Девушки на выданье от шестнадцати до шестидесяти ходят к гадалкам и допытываются, когда же прекрасный принц (или, на худой конец, таможенник) пинком откроет дверь девичьей светелки и заберет оную девицу наконец к чертовой матери в вожделенную замужнюю жизнь.
Замужние же матроны ждут, что им откроют, кто же та стерва, которая вьется возле мужа и пытается его оттяпать у законной владелицы, и какое ей подсыпать хитрое снадобье, чтобы отбить охоту зариться на чужое добро, но при этом и самой в тюрьму не загреметь. Матроны постарше совещаются с гадалками, как наладить жизнь повзрослевших детей – женить, выдать замуж, устроить в институт, а потом и на работу.
Но и мужчины не гнушаются советом хорошей гадалки – обычно это касается поисков украденного имущества, и, между прочим, известны превосходные результаты.
Долгое время мне было плевать на правила хорошего тона, и институт гадалок я громко клеймила как мракобесие и дремучесть. Но сейчас, во время правления Великого Бабуина, все милые мальчики куда-то делись – часть ушла на тот свет от передозировки, часть сидит в тюрьме, оставшиеся уехали в неизвестном направлении, и половозрелым девицам вроде меня и моих подруг не с кем даже флиртовать, не говоря о матримониальных планах.
И тогда я решила взяться за гадалок всерьез: нельзя же позволить первой попавшейся самоучке заглядывать в мое будущее! Агенты приносили сведения о самых известных и потрясших основы материализма звездах провидческого ремесла.
– Амалия, 46 лет, айсорка. Гадает на кофе. Помогла вернуть ушедших мужчин шести женщинам!
А-а-а, та самая Амалия! Ну, с ней я уже разобралась.
– Феридэ, 27 лет, происхождение неизвестно, утверждает, что бабушка аджарка, гадает на кофе и на картах одновременно. О прошлом говорит всю правду, статистика будущего неизвестна.
Зачем мне слушать о том, что я и так знаю?!
– Сиран, 74 года, армянка, гадает на кофе древним греческим способом.
А есть новогреческий способ?
– Есть одна ясновидящая в деревне Т., – поступили сводки из отдаленных районов. – Она спит летаргическим сном уже три года, но во сне говорит всю правду.
– Аферистка и лентяйка, – выдала я диагноз и продолжила поиски.
– Давид Исаевич, карлик, алкоголик, интеллектуал. Гадает бесплатно, из любви к искусству, на картах Таро, вырезанных из журнала «Наука и религия».
Это слишком экзотично.
Когда надежда начала сочиться обмелевшей струйкой, на лестнице мне попалась Ирма – коллега-журналистка из дружественной редакции.
– В пригороде живет Аннушка, – вытаращив глаза, полушепотом сообщила она мне. – Я статью буду про нее делать, накатай потом переводной вариант в вашу газету.
Вцепившись мертвой хваткой в Ирму, я узнала следующее.
Аннушка, армянка, 60 лет, не разговаривала и не ела ничего, кроме молока, до трех лет. Потом затоворила, и все сплошь и рядом ясно видела: где папа продул деньги из дочкиного приданого, с кем разговаривала ночью через подоконник старшая сестра и к кому на самом деле ездит в Сочи дядя Размик. Семья уверовала в ее дар и постаралась развить его до размеров бизнес-плана. Теперь у Аннушки, после многих лет неустанного труда на ниве ясновидения, есть двухэтажный дом, и попасть к ней крайне сложно.
Господа! Ну что вы, в самом деле? Я даже с вором в законе интервью делала, а уж попасть к Аннушке – дело двух минут.
Главное в решении проблемы – говорить о ней всем подряд.
«Принцип домино» – и вот уже наша соседка Зойка оказалась близкой знакомой Аннушки и пообещала уладить вопрос с аудиенцией, вдобавок дала подробнейшие инструкции, нарушив которые можно отправить все гадание коту под хвост.
Внимательно слушаем и записываем.
Во-первых, Аннушка гадает на ногте большого пальца руки. Своего, разумеется.
Лучше бы Зоя этого не говорила, потому что меня с подругой пришлось отливать из пожарного шланга: а чего на ногте руки, на ноге же экранчик побольше!
Во-вторых, Аннушка гадает только после нескольких дней ясной погоды. В пасмурную погоду она не может ловить сигналы из космоса – идут помехи. На этом месте соседи стали стучать в пол шваброй и грозиться вызвать охрану Бабуина.
Bo-третьих, она гадает только натощак, начиная затемно, с пяти, и заканчивая в одиннадцать часов утра, потом ей необходимо поесть, поэтому в очередь надо стать чуть ли не с ночи. Тут мы немного пришли в себя, вытерли слезы и переглянулись: ехать в пять утра в пригород двум девицам – это уже не безобидная авантюра, а изощренное самоубийство.
В-четвертых, клиент тоже должен быть голодный.
– Я вам сообщу день, когда поехать к Аннушке, – наставляла нас Зоя. – Вы только не опаздывайте, не перебивайте ее, а когда зайдете, скажете: «Мы от Зои».
Стараясь собрать остатки здравого смысла, я все-таки спросила:
– Слушай, а тебе она что-нибудь дельное нагадала?
– Помогла нам с мужем найти угнанную машину, – ответила Зоя и поджала губы: кто посмел сомневаться?!
После такого не пойти к Аннушке было просто неуважительно.
В день икс мы с Басей, дрожа от холода, вышли на улицу ловить такси. Таксист искоса глянул на наши опухшие физиономии и вызывающую одежду. Пришлось всю дорогу расписывать, к какой потрясающей ясновидящей мы едем. Он молча высадил нас возле дома Аннушки, не взял денег и поспешно газанул не оглядываясь.
Очередь уже стояла, и весьма приличная. Церемонно поздоровавшись с взыскующими пеленгующего космические сигналы Аннушкиного ясновидения, мы встали возле стенки и стали похожи на похмельных голливудских звезд в очереди за благотворительным супом для бездомных.
– М-да, зря я белое пальто надела, – промычала я сквозь зубы. Однако природная болтливость и неумение стоять неподвижно вынудили меня завязать разговор с другими соискателями.
Они очень оживились и наплели мне восемь бочек арестантов про чудесные предсказания. Я же невольно сопоставляла рассказы об удивительных знаках судьбы с очевидными фактами: все постоянные клиенты выглядели примерно как пациенты местной психбольницы во время ремиссии.
