Элеонор с трагическим видом перекрестилась и, изображая жертву убийства, рухнула посреди комнаты на пол и начала обводить себя пальцем, рисуя на ворсистом ковре импровизированную линию мелом.
- Я тогда не думал головой. К сожалению. Аня на аукционе, чтобы заработать денег на обучение братьев и сестёр. Я лишь хотел сказать, что ей не придётся волноваться о деньгах, если она со мной переспит. Что я о ней позабочусь. Что ей не придётся волноваться ни о чём, если она со мной переспит... ни о деньгах, ни... Вот и всё.
«Труп » Элеонор поднял голову и испытующе посмотрел на него.
- Так почему было всё нормально не выразить? Не мог сказать, ни о чём не волнуйся, я о тебе позабочусь?
Дэниел потёр лоб, воскрешая в уме мгновение, когда Аня лежала в его кровати. Нет, чтобы сказать, не волнуйся ни о чём, Аня. Я позабочусь о тебе... обо всех вас... Возможно, она бы спросила, о чём он, и тогда он бы ответил: «Я тебя хочу, но не только в своей постели и не только на эту ночь. Я хочу, чтобы ты стала частью моей жизни. И хочу детей, много детей, так что, если ты приедешь ко мне со всеми пятью родственниками, место найдётся всем, так как у меня за городом огромный пустой дом, который с радостью примет твоих братьев и сестёр. А если ты захочешь собственных детей, мы их заведём, почему бы и нет? Стань моей, моей телом и душой, и тебе больше никогда не придётся о чём-либо беспокоиться». Скажи он то, что действительно думал, и Аня осталась бы на всю ночь. А, может, и навсегда.
- Собственно, это я и хотел сказать.
- Однако сделал так, что теперь она думает, будто ты собирался купить её девственность, превратив прекрасный акт любви в бездушную сделку. Мы, девчонки, ну очень любим, когда с нами обращаются, как с проститутками. Мой Блонди порой даёт мне почувствовать себя шлюхой, но знаешь, это так мило... большая разница.
Дэниел снова вздохнул.
- Я напортачил.
- И ещё как, малыш Дэнни. Вопрос в том, как нам теперь тебя из этих портков вытащить.
- Вроде я кое-что придумал. - Дэниел соскользнул с дивана и лёг рядом с Элеонор.
- Только, пожалуйста, не говори, что собираешься купить её с аукциона.
- Да, я сегодня куплю её с аукциона.
- Нет, не купишь.
- Почему? Плохая идея?
- Не реальная. Видишь?
Элеонор перекатилась на бок и взяла сумочку. Роясь, она выложила на пол книги , ручки и блокноты, коричневого плоского динозаврика, карту Бельгии, пачку противозачаточных таблеток и, наконец, с победным смехом извлекла то, что искала - свёрнутый лист бумаги, похожий на театральную программку.
- Это программа сегодняшнего аукциона. Глянь внизу списка сабмиссивов... они слева.
Дэниел изучил обложку программы. На плотной кремовой бумаге виднелась тиснёная надпись чёрным и серебром: «Трастовый фонд Кинга приглашает на восьмой ежегодный благотворительный аукцион». Трастовый фонд Кинга... Недурственно звучит, Кингсли. Высший класс.
Дэниел открыл программу. Как обычно, сабмиссивов - трёх женщин и двух мужчин - выставляли на аукцион первыми. После перерыва наступит очередь доминантов - двух женщин и двух мужчин, включая его самого.
Как и следовало ожидать, Кингсли позаботился, чтобы всё выглядело респектабельно и честно. Победители получали право провести со своими призами вечер в городе - всё включено, ибо расходы уже покрыла выигрышная ставка. Дэниел знал, что фраза «всё включено» - код и означает, что победитель получает всё: БДСМ, секс и БДСМ-секс.
Просмотрев списки Дэниел нашёл Аню. Её имя стояло внизу отведённой сабмиссивам половины программы. Рядом шла изящная каллиграфическая надпись: «Главный приз - сводить Аню на её первое в жизни свидание».
У Дэниела упало сердце. «Первое в жизни свидание» было кодом для «всё ещё девственница». Его захлестнуло животное, собственническое чувство. Всякий, кто сегодня осмелится торговаться за Аню, рисковал тем, что его порвёт на части крайне опасно поглупевший от любви библиотекарь Дэниел.
- Прочти оговорку, - подсказала Элеонор.
Под именем Ани шли курсивом напечатанные слова, от которых у Дэниела похолодело внутри: лишь коренные американцы могли торговаться за право сводить её на первое в жизни свидание.
- Я опасался чего-то в этом роде. Она грозила, что попросит Кингсли не допускать канадцев к борьбе за неё. Надеялся, это шутка.
Элеонор покачала головой и принялась забрасывать в сумку вынутую дребедень.
- Может, раньше она и шутила, но теперь нет. Я тебе не говорила, что ты идиот?
- А своему хозяину ты тоже хамишь ?
- Когда я повстречала его в пятнадцать, сразу обозвала его идиотом. Любовь у нас тогда вспыхнула с первого взгляда.
На это Дэниел лишь горько рассмеялся, уставившись в потолок.
- Итак, каков план «Б»? - спросила Элеонор.
- План «Б»...
А он надеялся, что до него не дойдёт. Отношения с Аней в такой заднице , что любые ухищрения с его стороны наверняка их только ухудшат. Но гложет его теперь не невозможность сделать её своей или стать для неё первым... да и раньше им двигало совершенно другое. Надо оградить её от опасностей и не важно, если в итоге она возненавидит его так, что больше не скажет ни слова. Главное не он и не его счастье, а Аня.
- Странный вопрос. - Он повернулся к Элеонор.
До чего она всё-таки красивая: чёрные волосы, тёмно-зелёные глаза, полные груди и ещё более полные губы. Интеллект, опасное остроумие и неукротимый дух. Она совсем рядом, лежит с ним на полу, но впервые за полтора года он её совершенно не хочет.
Она выжидательно выгнула бровь.
- Ты родилась в США?
Элеонор лишь изумлённо уставилась на него.
- Боже, ну ты и идиот.
Тем же вечером в семь Дэниел стоял перед зеркалом и завязывал галстук, чего не делал уже много лет. Он не носил галстуков с похорон Мэгги, и теперь невольно вспомнил тот день. Как бы то ни было, сегодняшний аукцион требовал формальности в одежде. Вот и пришлось надеть старый костюм от Армани, купленный Мэгги.
Только Дэниел закончил повязывать галстук, как раздался стук в дверь. Кто бы это мог быть? В такой-то час? С его планом Элеонор согласилась, правда, сначала ещё несколько раз обозвала идиотом, но пообещала встретиться у Кингсли - именно там будет проводиться аукцион. Хотелось бы верить, что Аня внезапно передумает, но, увы , это всего лишь мечты.
Открыв дверь, Дэниел увидел в коридоре немолодого коротышку с чёрным одёжным чехлом.
- Синьор Витале?
- Синьор Колдвелл. Ваш костюм - готов.
- Мой костюм? Ах да, конечно. - Он и забыл, что ходил на примерки. Казалось бы, Аня должна перенести всё, что связано с ним, в самый конец своего списка дел.
- Спасибо, что принесли. - Дэниел забрал мешок с костюмом у синьора Витале. - Вот уж не думал, что вы занимаетесь доставкой.
- Обычно я не доставляю, оставляю это своей помощнице. - На губах синьора Витале мелькнула грустная улыбка. - На этот раз Аня вежливо отказалась.
Сердце Дэниела упало.
- Я не удивлен.
Синьор Витале кивнул на мешок с одеждой.
- Идите, примерьте. Возможно, придётся немного подшить.
- Да, разумеется. Пожалуйста, проходите.
Дэниел оставил синьора Витале в гостиной, а сам прошёл в спальню и сбросил одежду. Расстегнув молнию, обнаружил в мешке отменный костюм-тройку - чёрный, в тонкую серебряную полоску. Несмотря на несомненную современность, крой навевал ассоциации с ретро сороковых годов. Ещё бы фетровую шляпу - и вылитый герой фильмов Хэмфри Богарта.
Одевшись, Дэниел задумчиво уставился на собственное отражение в зеркале. И что только женщины в нём находят? Не сказать, чтобы высок , да и не так уж красив. Однако сегодня, в этом костюме, он выглядит, как...
- Проклятье.
Дэниел вернулся в гостиную. Синьор Витале ожидал его у окна.
- Сидит просто отлично, - сказал Дэниел. Даже более , чем отлично: этот костюм сидит, как вторая кожа.
- Моя помощница, она удивительная мастерица. Много лучше, чем был я даже во времена молодости. Никогда не видел, чтобы она столько трудилась над костюмом. Даже вчера вечером задержалась в мастерской допоздна. Всё подбирала идеальные пуговицы.
При мысли об Ане, о том, как она засиживается до ночи и шьёт ему вручную костюм, все внутри Дэниела сжалось.
- Всю работу проделала Аня?
- Всё до единого стежка. Похоже, на труд во имя любви. Что за талант! Мне будет её не хватать.
- Не хватать?
Синьор Витале кивнул.
- Несколько недель назад она уведомила об увольнении. Собирается вернуться к семье в Квебек.
Вернуться к семье? Или сбежать от него и той боли, что он ей причинил? Если Аня вернётся в Квебек, больше она оттуда никогда не уедет. Станет матерью для своих братьев и сестёр и посвятит всю жизнь заботе о них. Этого допустить нельзя.
