— А ничего, — ответил Эдик.
— Ба-бу бы, — протянул Рустам и зевнул.
— Подожди минутку, сейчас девчонки придут, — лениво отмахнулся Эдик. — Маля писала, что они уже недалеко!
Все тут же вытянули шеи, высматривая идущих по дорожке девчонок. Ребята сидели на скамейке, возле крохотного прудика. На ветках пламенела листва, в утином домике крякали толстые московские утки, а между деревьев бойко ковыляли пенсионеры с висящими на руках палками для скандинавской ходьбы.
— Я всё ещё не могу поверить, что у нас с девчонками получилось… — задумчиво протянул Игорь. — Мы к ним столько времени раньше клинья подбивали, а тут — бац! — и сразу друзья не разлей вода.
— Это эмерджентность! — веско сказал Рустам. — Ну, это, переход количества в качество.
Опешившие друзья с удивлением посмотрели на Рустама.
— Ты хочешь сказать, — осторожно сказал Игорь, — что у нас не получалось завести девчонок, потому что девчонки не обращают внимания на парней, у которых нет девчонок? Разорвать этот круг мы сумели, когда пошли в аквапарк, и девчонки поняли, посмотрев друг на друга, что мы популярны у девчонок, а значит, с нами можно дружить…
— Во, точно! — кивнул Рустам. — Объяснил, как по полочкам разложил!
— Всё равно непонятно, — вздохнул Игорь, — как вообще получилось, что мы с ними голые в душе оказались?
— Банальная случайность, — пожал плечами Эдик. — Мы заболтались, поэтому зашли с ними в женскую раздевалку…
— И беседа была такая интересная, что мы не заметили, как разделись и пошли в душевую. А окружающие нас женщины спокойно смотрели на это, словно так и надо. Ага, ага.
— Да, это очень маловероятная случайность. Но даже один шанс на миллиард кому-то, да выпадает. Вот этот челик, небось, удивляется постфактум!
— На самом дэле всё просто, — откинувшись на спинку скамейки, сказал Рустам. — Никто и никогда из парней не заходит в женскую раздевалку. Вот девчонки и не были готовы к такому повороту событий.
— Ну, ладно, девчонки. Но и ведь мы сами спокойно так разделись! У меня и мысли не было, что творится что-то неправильное.
Рустам обиженно засопел, видимо, вспомнив смятение и ужас, охватившие его, когда вечером накатило понимание случившегося.
— Ну и к чему ты клонишь? — спросил Эдик. — Какое у тебя будет объяснение?
— А нету объяснения, — развёл руками Игорь. — Есть только ощущение неправильности.
— Прекращай эту тему мусолить! — воскликнул Рустам, спрыгивая со скамьи. — А то превратишься в Инку! Наша классная дурочка так же начинала. Сначала о неестественности хода событий рассуждала, а потом какого-то исчезнувшего парня вообразила!
— Не какого-то, а её собственного, — назидательно подняв палец вверх, сказал Эдик.
— Представляете, от Инки даже воображаемый друг предпочёл сбежать! — подытожил Рустам.
И друзья засмеялись, всхлипывая и пихаясь локтями от переполняющего их счастья. И смеялись так вплоть до прихода девчонок, притащивших большие сумки со снедью для пикника.
ка.
Вторая сцена после титров. Десятитысячный век
Действие всегда равно противодействию.
Вылетев подобно пушечному ядру в заросшую чертополохом пустошь десятитысячного века, Витька почувствовал это на своей шкуре — пропахав впечатляющую борозду в каменистом грунте. С трудом поднявшись на ноги, он вдохнул полной грудью разреженный пыльный воздух.
— Я ПОБЕДИЛ! — заорал Витька, танцуя чудовищную джигу. — НАКОСЯ ВЫКУСИ, ФИЗИКА!
— Ты чемпион по-любому! — услышал он ответный крик. — Но картошку-то зачем топтать?
Опешивший Витька посмотрел себе под ноги. И действительно — под ногами у него находились чахлые кустики картошки. А у окраины поля, оперившись на тяпку, стоял высокий, мускулистый и дочерна загорелый Генка.
— Я смотрю, ты сильно изменился за лето, — удивлённо присвистнул Витька, глядя снизу вверх на возвышающегося над ним парня.
— Не за лето! — засмеялся Генка. — Ты так сильно в реальность вцепился, что тебя аж в грядущее грядущее зашвырнуло. Мы тут тебя целый год ждали. Так что извиняй, Витька, мы больше не сверстники. Мне давно как четырнадцать.
— В смысле «мы»? — зацепился за слово Витька.
— Всё население Земли: я, Иона и Марфа с Майей.
— Ну, тому, что немцы тут прижились, я не удивлён. А ты-то что в будущем забыл? Мы же вроде как тебя спасли.
— Спасли, — кивнул Генка, — и за это огромное вам спасибо. Я вернулся назад в девяносто второй год, к родителям, и сейчас спокойно учусь в школе. В другом, правда, городе.
— Вижу я, как ты спокойно учишься, — сказал Витька, — в далёком будущем с лопатой.
— Это я Марфе с Ионой помогаю — продукты из своего времени вожу. У них дочка родилась, маленькая. А что до картофельного поля — то это вынужденная мера. В моём девяносто третьем картошку постоянно какие-то жулики выкапывают.
— А почему тогда Иона с Марфой к тебе не переберутся? — спросил Витька. — У тебя ведь там тоже временной разлом есть.
— Они решили, что так будет лучше для Майи. Ну, для дочки ихней. Она от рождения имеет сродство с временем — прыгает из вчера в завтра без всяких приборов. Так что мы решили, что ей будет лучше здесь расти — чтоб нездоровые сенсации не плодить.
— Нездоровых сенсаций нам не надо, — кивнул Витька.
— Ты лучше скажи, какие у тебя планы? — продолжил Генка. — Ты ведь понимаешь, что спокойно можешь вернуться в своё время? Там мощный узел из временных потоков существует, так что проблем не будет.
— А смысл? — пожал плечами Витька. — У меня там никого больше нет. Я не просто временную петлю сбросил — я всю базовую реальность перезагрузил. Не думаю, что мама меня помнит: я сейчас как Иона с Марфой — существую только потому, что существую.
— Это только теория, а не приговор, — сразу насупился Генка. — Ты обязательно должен встретиться с родными!
— Эй! — воскликнул Витька. — Я сейчас так говорю, чтоб напрасными надеждами себя не обманывать. Конечно я всё проверю. И буду безумно счастлив, если, как и ты, найду лазейку к семье. Вот только…
— Вот только что?
— …не думаю, что тут что-то можно сделать. Я наблюдал за вселенной, когда она обратно собиралась. Поэтому знаю, что меня в новой версии мироздания нет и никогда не было.
— Ты наблюдал за тем, как вселенная собиралась? — удивлённо присвистнул Генка. — Это вообще как?
— Ну, помнишь, как мы расстались? Я тогда сразу…
— Стоп. Стоп. Стоп, — замахал руками Генка. — Пошли на фазенду к немцам! Им тоже интересно будет послушать! Заодно и чай с печеньками попьём!
— И то верно! — воскликнул Витька. — А то я чувствую себя, словно год ничего не ел!
И друзья поспешили по тропинке, вьющейся среди зелёных хлыстов и колючек.
Через несколько минут, перейдя через торчащий из зелени скальной гребень, они вышли на плоскую вершину холма. Здесь, на зелёной лужайке, возвышался небольшой, аккуратный, прямо как на иллюстрации к сказке братьев Гримм, каменный домик.
Конечно, если хорошенько всмотреться, то домик быстро терял всю сказочность — его побелённые стены были собраны из скальных обломков, а зелёная крыша укрыта поросшей высокой травой дёрном. Но общего впечатления это не портило — было видно, что домик выстроен со старанием и любовью.
— Можно вывезти немца из Германии, но Германию из немца не вывести, — прокомментировал дом Генка, издалека закричав: — Марфа! Иона! Посмотрите, кого к нам сегодня выбросило!
— О! Наконец-то Виктор! — послышался из-за дверей радостный голос Марфы. — Заходите, я сейчас самовар поставлю!
Но стоило Витьке направиться к домику, как его незамедлительно остановил Генка, положив ему руку на плечо.
— Знаешь, чем взрослые занимаются, когда у них телевизора нет?
— Ага, — понимающе кивнул Витька, хотя ничего не понял.
— А вот сейчас уже можно, — сказал через минуту Генка, и друзья зашагали к дому.
Внутри домик оказался точно такой же восхитительно-садовый, как и в другие, виденные Витькой ещё в прошлой жизни дачные фазенды. Разномастная, словно собранная с миру по нитке мебель, полки со съестными запасами в стеклянных банках, часы с гирями и жестяным циферблатом и стоящий на столе самовар, труба от которого выходила в окно.
