Ефим Давыдович Зозуля
Мастерская человеков
и другие гротескные, фантастические и сатирические произведения
Е. Голубовский. Много званых, но мало избранных
Эта евангельская формула всё время была в памяти, весь год, что я думал о книге Ефима Зозули, о значимости его творчества, о несправедливости судьбы, оставившей этого писателя не просто вне контекста русской литературы, но, по сути, вне современного корпуса сочинений русских писателей.
Думал о том, что именно из Одессы должно начаться второе прочтение Ефима Зозули, из города, где сто лет назад, в 1911 году, он, двадцатилетний юноша, вошел в ряд блистательных одесских фельетонистов.
Иногда говорят: складываются карты. Я бы сказал, что складывались числа. 10 декабря 1891 года, сто двадцать лет назад, будущий писатель родился в Москве, детство его прошло в Лодзи, юность в Одессе, где он и стал популярным литератором. Уже в 1914-м году его пригласили в Петербург, затем были Москва, Киев и вновь Москва…
В зловещие тридцатые, когда арестовывали ближайших друзей, его не арестовали, но просто перестали печатать, и каждый день казалось, что за ним придут… Но не пришли. А 23 июня 1941 года, на второй день войны, пятидесятилетний писатель пришел в военкомат и записался добровольцем в ряды Московского ополчения.
Он погиб подо Ржевом, в страшной ржевской мясорубке, 3 ноября 1941 года, семьдесят лет назад.
У Александра Твардовского есть стихотворение, читая которое не могу не думать о Ефиме Давидовиче Зозуле, хоть написано оно в память тысячах павших.
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте.
В пятой роте, на левом,
При жестоком налёте…
Но вернемся к литературе – к делу жизни Ефима Зозули.
Дмитрий Карамазов в романе Ф. М. Достоевского произносит фразу, позже растасканную на цитаты: «широк человек, слишком даже широк, я бы сузил».
Кажется, этой решимостью «сузить» пользуются «большие» издательства. Вернули читателю Булгакова и Платонова, Пастернака и Мандельштама и многих других замечательных писателей и поэтов. Но остаются в забвении Андрей Новиков, сатирик, близкий друг Андрея Платонова, Леонид Грабарь, сатирик, которого почитал Михаил Зощенко, сатирик Михаил Козырев, написавший первый рассказ в Одессе в 1921 году, а в 1942-м расстрелянный за «сатиру на советскую власть»…
Таким же образом «сузили» Ефима Зозулю. В 1928 году в издательстве «Земля и фабрика» выходит его собрание сочинений в трех томах (четвертый не вышел, хоть был объявлен), издательство «Academia» выпускает сборник статей о Зозуле, среди авторов которого Анатолий Луначарский, Леонид Гроссман, Михаил Кольцов… Но это в двадцатые, а в тридцатые роман «Мастерская человеков», несмотря на конформистское предисловие прерывают в печати – в журнале «Молодая гвардия»… После Великой Отечественной войны, в 1962 году был выпущен куцый сборничек рассказов погибшего на фронте писателя с издевательским названием «Я дома». И все – дальше безмолвие.
Посмотрел Интернет. Признаюсь, обрадовался. Во Всемирную сеть выложен роман «Мастерская человеков», рассказ «Граммофон веков», воспоминания Е. Зозули «Сатириконцы».
Но еще больше обрадовало то, что есть читатели, для которых и сегодня Ефим Зозуля в числе самых любимых писателей. Вот абзац из текста в «Живом журнале», автора под ником «necrodesign»
«В этом году исполняется 120 лет со дня рождения одного из моих самых любимых писателей. Интересно, хоть кто-нибудь вспомнит? Выдающийся писатель. Да, все мы знаем Оруэлла, Замятина, но почему-то творчество Ефима Давидовича всегда оставалось в тени, что ещё больше привлекает моё внимание. Вполне возможно, что прямая подача его произведений воспринималась (точнее не воспринималась) критиками и обществом как удар сапогом в лицо! Или даже как плевок в общество. Поэтому на его произведения внимания не обращали. Подумать только, единственное издание – трёхтомник – был издан один раз ещё до Войны и больше ни разу не переиздавался!!!
Критику его я почти не читал, да и нет её вовсе. Только последнее время в Интернете можно было найти отрывки из его биографии».
Значит, действительно, широк человек и не сумели его ни сузить окончательно, ни унизить. Поэтому так важно противостоять энтропии культуры, а значит, переиздавать забытое, а то и украденное у нас, публиковать сохранившиеся в архивах тексты.
Как уже было сказано, в журналистику, в частности, в одесский журнал «Крокодил» Ефим Зозуля пришел в 1911 году. Но рассказ о его творчестве я хочу начать не с Одессы, даже не с Петербурга, где Зозуля был ответственным секретарем и, естественно, автором знаменитого «Нового Сатирикона», редактируемого Аркадием Аверченко. Большим писателем (не из «званых», а из «избранных») он стал после Октябрьского переворота, осознав, не только, что происходит, но и что может произойти.
«Новый Сатирикон» закрыт большевиками, Аверченко эмигрирует, Зозуля уезжает на юг, в Киев.
И вот здесь, в городе, Гражданскую войну в котором мы обычно представляем по «Белой гвардии» М.Булгакова, весной 1919 года вышел первый и, как оказалось, последний номер журнала «Зори».
Редактировал его эсер-боевик С.Мстиславский. Затевался журнал в феврале при Директории, вышел в марте при большевиках как орган Наркомпроса, открывался «Рассказом об Аке и человечестве» Ефима Зозули. Можно сказать, что отдел прозы и «закрыл» этот журнал.
Если бы Зозуля не написал ничего, кроме этого текста, тогда еще не было термина «антиутопия», он вошел бы в большую литературу. С этого рассказа начались его гротескные, фантастические, но одновременно сатирические произведения. Много позже, для серии ЖЗЛ Е. Зозуля вместе с А.Дейчем напишут книгу о Свифте. Мне кажется, что уже в 1919 году Зозуля думал о Свифте, проникся гневом и иронией Свифта.
Жанр «Рассказа об Аке и человечестве» в двадцатые годы, когда его переиздавали, пытались определить как философскую сказку. Красиво, но ложно. Перед нами антиутопия, издевательская и точная в своем провидении. Уже опыт первых полутора лет советской власти подсказал Ефиму Зозуле сюжет фантастический и, увы, реальный.
Если до двадцатого века, начиная с Платона, Кампанеллы, Томаса Мора вплоть до Жюля Верна утопии были достаточно распространенным, а главное, позитивным, дающим надежду, жанром, то двадцатый век, с его кровавой историей, создал жанр антиутопий – мрачных пророчеств, основанных на реалиях исторической повседневности.
О чем же этот рассказ, так высоко мною ценимый?
Переворот. Коммунистическая доктрина в действии. Хоть подобные слова не названы. Всем изначально сулят блага. Но во главе – диктатура и диктатор. Название-то какое придумал Зозуля для правительства – «Коллегия Высшей решимости». А чтобы всем было хорошо, а всех оказывается, как всегда много, нужно вначале уничтожить «нежизнеспособных» И начинается «проверка права на жизнь», чтобы, как обещают оставшимся, проложить обещанный путь к светлому будущему.
Диктатор Ак (нужно думать, партийный псевдоним) мне кажется, карикатурно высмеянный Ленин. Но поскольку в 20-е годы этого категорически никто не замечал, не буду упорствовать, это может быть и Ленин, и Троцкий, и Сталин, и далее по Краткому курсу истории ВКП(б). Ак иногда жалеет человечество и тогда прячется среди папок с делами «нежизнеспособных». НЭП что ли готовит? А потом машина вновь запускается в действие. Машина уничтожения.
Нельзя сказать, что у «Рассказа об Аке и человечестве» не было внимательных читателей. Большое впечатление этот текст произвел на Евгения Замятина. В это время он размышлял над своим романом «Мы», законченном в 1920 году. В современном литературоведении именно с этой книги Замятина идет отсчет антифашистским и антикоммунистическим утопиям. Так, в главном герое романа Замятина Д-503 уже проглядывает предупреждение о будущем герое Александра Солженицына – Иване Денисовиче Шухове под лагерным номером Ш-854 и о миллионах других «Иванах Денисовичах»…
Но вернемся в 1919 год. Какой выход предлагал Ефим Зозуля? Лучше народу станет лишь тогда, когда очередной АК решит уйти из страны, из города, из пространства жизни.
Но ведь не уходят сами…
Разговор о творчестве Ефима Зозули я начал с рассказа, написанного в Киеве в 1919 году. Но еще в 1918-м, в Петрограде, он написал и опубликовал рассказ «Гибель Главного Города». Тут представлена война миров (почти по Г.Уэллсу), побеждают так называемые демократы. Как тут не вспомнить не только Замятина, но и Оруэлла и Хаксли.
«Особым декретом победителей правительство Главного Города было смещено, а парламент распущен.
Вместо того и другого победители предложили Главному Городу выбрать „Правительство Покорности“ из шести человек.
