Ашот Арзуманян - Арагац (Очерки и рассказы)

То, о чем я пишу, я видел, слышал и пережил в дни незабываемых встреч с героями этого сборника. Я полюбил их и горжусь ими. Да простит мне читатель, что я не нашел более ярких слов и красок. Писать о дружбе трудней, чем восхищаться ею. Мне казалось непростительным предать забвению яркие эпизоды из жизни моих героев. Их значение выходит далеко за рамки дружеского общения. И совесть твердила: «Напиши о них! Пусть знают современники и потомки, как переплетались нити братской дружбы русского и армянского народов».

Дружба русского и армянского народов выдержала испытание временем. Наши связи крепли на протяжении веков вопреки противодействию господствующих порядков, оказывали плодотворное влияние на развитие наших культур.

Благодаря помощи русского народа век Ленина стал веком возрождения и процветания древней армянской земли.

Герои предлагаемой читателю книги живут на берегах Невы и Раздана, Москвы-реки, Даугавы и Дона.

Не случайно избраны времена и места событий. Их определил замысел книги — свято беречь нашу дружбу. Ведь слово «дружба», как справедливо заметил Овидий, священно. Это чудо человеческих отношений.

— Если я жив и беседую с вами, этим я обязан большому ученому и большому человеку, — сказал мне один из видных пулковских ученых, Дмитрий Дмитриевич Максутов. — В тысяча девятьсот пятьдесят шестом году я перенес тяжелый инфаркт, а в пятьдесят восьмом году — второй, окончательно подорвавший мое здоровье Надежды на выздоровление не было. Казалось, что я обречен… Об этом стало известно ученому, о котором я говорю. Он в экстренном порядке достал еще мало известный, созданный химиками Армении спасительный эликсир и самолетом прислал мне.

Можно быть выдающимся деятелем науки, но, увы, черствым человеком, — тому немало примеров. Ученому, мол, не до сантиментов, он весь в науке, ему некогда, он занят… Этот же ученый перегружен колоссальной работой — и умеет при этом оставаться простым и внимательным товарищем и другом.

…Дмитрий Дмитриевич говорит с большим внутренним волнением.

— Мы все еще не умеем ценить, как много значит для людей человеческое внимание друг к другу. Вы хотели услышать от меня о Викторе Амазасповиче Амбарцумяне, так вот начнем с того, о чем я только что вам рассказал. Людям полезно знать и это.

На неприступном склоне горы Арагац, там, где бьют тысячи родников, где стекают тысячи ручейков, мои предки возвели крепость, а местности дали имя Бюракан, что по-армянски и означает «великое множество родников». Шли века, полные героических и трагических событий. Не раз воздвигнутое превращалось в руины, но потом возникало вновь. И поныне на склоне четырехглавого Арагаца видны развалины старинной крепости. Здесь же сохранились остатки кафедрального собора, разрушенного во время нашествия арабских завоевателей. Это следы трагедии, разыгравшейся в 924 году.

…Полчища завоевателей охватили кольцом Бюракан и расположенный неподалеку Анберд. Начался ожесточенный приступ. Главарь пришельцев Бешир думал неожиданным ударом вызвать панику и устрашить немногочисленных защитников крепости. Надменный и самонадеянный, он и не думал вести переговоры с осажденными. Он был уверен в победе, но вскоре изумился, увидев, что все в крепости — и стар и млад — взялись за оружие. Со стен и башен летели тучи стрел. Копья и дротики поражали непрошеных гостей. С башни над воротами крепости их поливали горячей смолой. Штурм был отбит. Взбешенная орда вынуждена была отступить. Понадобилось три дня, чтобы собраться с новыми силами и возобновить штурм. Он был еще ожесточеннее. Ломались копья и мечи. Битву озаряли языки пламени. Бешир напрасно пытался воодушевить своих воинов. Снова пришлось отступить. Бюракан, освещенный факелами и светильниками, уже праздновал победу. Но если завоеватели не смогли одолеть защитников крепости в открытом бою, то им помогло предательство. Крепость пылала. Ее защитники истекали кровью. 17 апреля 924 года битва утихла. Бюракан пал. Некоторые страницы исторического романа Мурацана «Геворг Марзпетуни», появившегося в конце прошлого века, поведали подробности бюраканской трагедии. Но Бюракан жив не только на страницах исторических исследований и повестей. Спустя тысячу лет после своей гибели он воссиял новой славой…

Анбердская крепость расположена на южном склоне Арагаца, в десяти километрах от села Бюракан. Подобно орлиному гнезду, она господствовала над округой. Отсюда видна вся живописная Араратская долина. Пыль многих веков покрыла это двухэтажное сооружение с высокими стенами.

И вот сюда пришли люди. Один из них, в обыкновенной рабочей одежде, стоит, облокотившись на базальтовую глыбу. Внушительная борода заметно старит его, однако сияющие огнем глаза под густыми бровями говорят о силе и молодости. Много вопросов волнует ученого. Когда был построен замок? Кто были его обитатели? Как обеспечивалось водоснабжение? Ответ должны дать раскопки. Ученый обводит округу восхищенным взором. На севере он видит снежные вершины Арагаца, на северо-востоке — гора Ара, на юге горизонт заслоняют вершины Бардога. Начиная от подножья Ераблура и до самых склонов библейского Арарата тянется равнина.

«Как богата история этого уголка нашей страны!» — думал Иосиф Абгарович Орбели, являвшийся тогда, в тридцатых годах, директором Государственного Эрмитажа в Ленинграде и руководителем Армянского филиала Академии наук СССР. Он знал, что раскопки, которые вели в 1936 году армянские и русские ученые, дадут богатые находки. Но он не знал, что вскоре будет воскрешена слава древнего Бюракана и этот взлет будет неразрывно связан с именем его преемника на посту президента Академии наук Армянской ССР — Виктора Амазасповича Амбарцумяна, выдающегося советского ученого, посвятившего свой талант, свою жизнь разгадке тайн Вселенной.

Вселенная… Каким законам она подчинена?

Плотной, густой пеленой скрыт облик и далеких и близких миров.

Близких ли?

Десятки миллионов километров космического пространства отделяют нашу Землю от ближайших планет.

Звездная бесконечность… Кто только не пытался распознать тебя! Греки и египтяне, русские и китайцы, индусы и армяне, итальянцы и англичане — все человечество. Отсутствие оптических приборов не давало возможности человеку проникнуть в глубину вселенских просторов. В XVII веке изобрели телескоп — человек приблизился к небесным телам.

Отсюда и начинается новый этап развития астрономии. С того мгновения, когда мудрый итальянец Галилей впервые посмотрел на небо через объектив своего телескопа — первого в мире телескопа, мы положили начало дружбе между небом и Землей.

С тех пор телескоп совершенствуется и помогает человеку проникнуть в самые отдаленные уголки мироздания. Четырехдюймовое зеркало телескопа открывает человеческому глазу два миллиона звезд. А двухсотдюймовый телескоп? Он раскрывает взору астронома более миллиарда звезд.

Каковы же космические расстояния? Свет не покрывает их за миллионы световых лет. Но ведь свет за одну секунду проходит путь в триста тысяч километров… А в течение суток, месяца, года? До чего же велики, поистине безбрежны космические пространства!

Материя постоянно изменяется и движется. Но этого не могут понять даже некоторые современные буржуазные ученые, хотя живший в IV веке до нашей эры древнегреческий философ Демокрит еще тогда говорил: «Из ничего ничто произойти не может, ничто существующее не может быть уничтожено, и всякое изменение состоит лишь в соединении и разделении».

Погружаясь в далекие области космоса, астрономы шаг за шагом завоевывали новые рубежи, раскрывали новые закономерности.

А звезды… звезды помогали человеку ориентироваться во времени. Мерцание небесных светил приходило на помощь мореплавателям-первооткрывателям в их попытках лучше познать Землю. Вот почему мы любим звездный мир. Любим и ревностно следим за звездами, яркими и блеклыми, какие они есть, нашими древними друзьями.

Звезды не обманули наших надежд. Они показывают нам путь в будущее науки…

А что думает о Вселенной Амбарцумян?

— Выражаясь образно, — говорит Виктор Амазаспович, — Галактика — это большой город, в котором находится наш дом — Солнечная система. Помимо нашей Галактики существует большое число других звездных систем — внешних галактик. Для того чтобы не было путаницы, мы, подразумевая эти системы, пишем слово «галактика» с маленькой буквы. Мы наблюдаем и фотографируем внешние галактики и имеем ясное представление об их формах. А они разнообразны: одни — сферические, другие вытянуты, третьи имеют неправильную форму. У некоторых из них спиральные ветви, у других нет признака этой спиральной структуры. То, что внешние галактики мы наблюдаем извне, помогает сразу схватывать их внешние очертания, их общую форму. Точно так же, рассматривая с самолета, с большой высоты, крупный город, мы сразу улавливаем его очертания, главные особенности его плана. Но если мы находимся на улицах города, да еще расположенного на плоской местности, мы не можем составить себе представления о его очертаниях. В городе этому мешают стены домов. Наблюдателю, находящемуся в Галактике, мешает межзвездная поглощающая среда.