— Вы эту мистику оставьте, — нахмурился Суслин. — Бой как бой. И чтоб без паники! Кто первым встретит противника, вышлет связного. Пока не придет связной, позиции не оставлять.
— Лады, — еще раз грустно подтвердил Гарбузенко.
Молчаливая процессия из родственников и присоединившихся к ним жителей Ильинки, среди которых выделялся шофер Сергей с большим самодельным еловым венком, медленно шла по дороге.
Шедшая впереди Анна внезапно свернула с дороги, подошла к приметной березе и остановилась. Остальные следовали за ней.
— Здесь, на этом месте, погиб связной, которого младший лейтенант Суслин послал за помощью.
Мужчины сняли шапки. Анна в упор смотрела на красивого грузина в форме летчика гражданской авиации, и губы у нее дрожали.
— Связным был рядовой Реваз Кодеридзе, — наконец сказала она.
Мужчины сняли шапки, и все сейчас смотрели на Тенгиза. Он молча подошел к Анне, взял из ее букета три гвоздики, шагнул в снег и, опустившись на одно колено, снял фуражку, что–то тихо сказал по–грузински и бережно положил на снег цветы.
Суслин и Гарбузенко направлялись к взводному строю, когда из–за сарая вышла девочка, закутанная в большой женский платок.
— Здравствуйте, — улыбнулась она. — Я Валя. Не узнаете?
— А куда ты собралась? — растерялся Суслин.
— Так мне же в Некрасовку надо, к бабушке, — терпеливо объяснила непонимавшему взрослому девочка. — Я же вчера говорила.
— По дороге движение запрещено, — строго сказал Суслин.
— Я лесом хожу. Лесом ближе, и мы всегда так ходим.
— Так это же Валюха! — крикнул из строя Святкин. — Свой человек!
— Ну иди, — сдался Суслин. — Только быстро и только лесом.
— До свидания! — крикнула девочка.
Когда она пробегала мимо строя, ее остановил Святкии.
— Погоди, Валюха. Письмо жене отправить не успел. Будь другом, опусти в ящик.
Девочка аккуратно спрятала солдатский треугольничек за пазуху и убежала. А Суслин и Гарбузенко подошли к строю.
— Третье и четвертое отделения, два шага вперед — марш! — скомандовал младший лейтенант.
Солдаты перестроились.
— Старший сержант Гарбузенко, командуйте вторым полувзводом.
— Взять половину боеприпасов, бегом за мной! — прокричал Гарбузенко. — Быстрей, хлопцы!..
— Сержант Мятников и рядовой Крынкин — в головной дозор. Маршрут следования: Ильинка — мост через реку Хрипань — высотка на той стороне. Бегом!
Мятников и Крынкин побежали к мосту. Оставшиеся молча наблюдали за ними.
— Взять боеприпасы, — Суслин невольно проводил их глазами, но тут же продолжил приказ:
— Первое и второе отделения — к мосту, за мной, бегом — марш!..
И первым побежал по дороге вслед за уже далеко убежавшими вперед Мятниковым и Крынкиным.
Полувзвод бежал по дороге за своим командиром, позвякивая оружием.
— Не иначе наш Суслик опять марш–бросок затеял, — ворчал на бегу Святкин. — Ночь прокантовался, юбку какой–то девахе завернул и решил смыться, пока мама не проснулась.
— Черт его знает, — с сомнением отозвался бежавший рядом Сайко. — Может, и правда фрицы прорвались? Чего на войне не бывает.
— Чтобы наши фрицев из колечка выпустили? — усмехнулся Святкин. — Да ни в жисть, Ваня, не те времена!
Полувзвод почти добежал до речки, а Мятников и Крынкин уже перешли ее по мосту и теперь поднимались на противоположный берег.
— Занять оборону у моста! — задыхаясь от бега, прокричал Суслин.
— Бронебойщикам — по обочинам! Пулеметчикам — на флангах! Первое отделение — слева от дороги, второе — справа! Быстро!
Отделения рассыпались, на бегу занимая оборону.
Может быть, как раз на месте этой обороны и стоял памятник. А возле него — два автобуса, из которых выходили дети и взрослые, да «Волга» народного артиста, из которой пока еще никто не появлялся. В машине жена в шубке заботливо кутала певца.
— Шарф — на два оборота вокруг горла, — говорила она. — И не смей расстегиваться.
— Пока еще рано, — сказал он. — Еще митинг не начался. Начнется — вылезем, а пока здесь посидим. Снег–то какой, посмотри…
Взлетали в воздух снег, комья мерзлой земли. Отделения закапывались в землю, пока было тихо.
— Успеть бы поглубже зарыться, — озабоченно говорил Суслин. — Здесь они обойти нас не могут, правда?
— Не должны, — согласился Сайко. — Лед подтаял, не выдержит, а снега глубокие. Хорошо бы мостик рвануть, лейтенант.
— А чем? — спросил Игорь. — Надо было в Ильинке толу спросить, а я не подумал. Может, гранатами?
— Нет, гранатами его не возьмешь, только себя обнаружишь понапрасну. — Сайко еще раз глянул на мост, прикинул. — Я, пожалуй, этот мостик Витьке Свату поручу. Не возражаешь, лейтенант?
— Ну поручите.
— Святкин! — крикнул Сайко — К командиру!
Подбежал разгоряченный работой Святкин. Без шинели, с распахнутым воротом гимнастерки.
— Только честно: играем или взаправду фрицев ждем?
— Играем, — вздохнул взводный. — Аты–баты, шли солдаты.
— Понятно… — протянул Святкин.
— Витя, мостик тебе поручается, — сказал Сайко. — Взорвать его не удастся, постарайся пробочку организовать.
— Это мысль, Ваня.
— На мотоциклистов силы не трать: мы их на пулеметик наколем. Сиди себе тихонько и жди. Либо танк, либо транспортер.
— Либо велосипед, — серьезно кивнул Святкин и встал. — Пойду местечко подберу. Не пальните в меня с перепугу.
— Обожди. — Сайко повернулся к Игорю:
— Я правильно передал ваш приказ, товарищ младший лейтенант?
— Приказ? — Суслин помолчал, соображая. — Да, спасибо. Только оденьтесь, Святкин. А то простудитесь.
— Это верно, — серьезно подтвердил ефрейтор. — Насморк можно схватить.
И побежал к мосту.
— Спасибо, — смущенно улыбнулся Игорь. — Это, знаете, как–то по–настоящему. По дружбе.
— Дело не в дружбе, лейтенант. Дело в службе, — сказал Сайко. — Давайте пока отделения проверим. Как они там устроились, куда стрелять собираются.
— Да, да, — поддакнул Суслин. — Уточним ориентиры, сектора обстрелов…
Но тут из–за леса, с той стороны, донеслись пулеметные очереди. Громыхнул дальний взрыв.
— Вот вам и здрасьте, — сказал Сайко. — Похоже, идут, лейтенант.
— По местам!.. — протяжно прокричал Суслин. — Всем укрыться! Без команды не стрелять!..
И побежал, проваливаясь в подтаявший снег.
Игорь еще не успел добраться до своего места, как на противоположной стороне реки показался Мятников. Промчался по мосту, грохоча сапогами, упал рядом с командиром взвода.
— Моторазведка. Ванька, дурень, сунулся, и сразу — поперек груди. Я гранатой рванул — назад поскакали.
— А Крынкин? — тихо спросил Игорь.
— Наповал: четыре дырки в груди. — Мятников горстями хватал снег с бруствера, запихивал в рот, никак не мог отдышаться. — А они вот–вот пожалуют: моторы слыхать. Тут низинка, а там, на горе, грохочут, что твоя дивизия…
На этих словах зазвучал духовой оркестр: он играл знаменитую песню Великой Отечественной: «Вставай, страна огромная».
Люди — и приехавшие на машинах, и подошедшие из Ильинки — стояли перед усыпанным цветами обелиском. Стояли молча, как на молитве, и мужчины сняли шапки. Только, крепко обнявшись, тихо плакали сестры Крынкины…
Уплыли в будущее звуки оркестра. К Суслину подбежал Кодеридзе:
— Вызывали, товарищ младший лейтенант?
— Вот верхняя дорога, — показал по карте Игорь. — Здесь, на высотке, — Гарбузенко с полувзводом. Бегом к нему, Кодеридзе. Скажете, что немцы идут сюда. Маршрут запомнили?
— Запомнил. Разрешите идти?
— Бегом, Абрек, бегом! И они пусть тоже бегом! Тоже!..
Кодеридзе убежал. Притихшие, посерьезневшие солдаты смотрели на противоположный берег, туда, где дорога скрывалась в лесу. Там было пусто и тихо.
И вдруг рявкнул далекий выстрел. Снаряд прочертил небо и разорвался где–то за их спинами, возле опушки.
— Бегом, Абрек, бегом, — не сводя глаз с дороги, машинально шептал Игорь.
Но Абрек уже никуда не бежал. Не успев добраться до кустов, он лежал на снегу, раскинув руки, смятый страшным ударом разорвавшегося поблизости танкового снаряда…
Оркестр у памятника брал последние такты, когда Тенгиз вздрогнул, точно почувствовав или увидев нечто. И бережно достал из кармана орден Отечественной войны. И, глядя на него, все достали привезенные с собой отцовские ордена и держали их перед собой, как иконки. Все, кроме Анны. У нее не было ордена.
Смолк оркестр. И в наступившей тишине вдруг возникли грохот и лязг идущего танка…
Широкий приземистый танк, покачиваясь на ухабах, с нарастающим грохотом катился к мосту.
