– Как же ты окончил школу? – удивился сын.
Погребенников смутился и заспешил из лужи к своим туфлям.
БЕСЕДА ШЕСТАЯ
«Как выглядели древние греки?»
– Почему ты не ешь пирожное? – удивленно спросила сына Ира Ивановна за утренним чаем. – Ты же всегда любил бисквитное пирожное.
– Любил, да разлюбил, – ответил Славик.
– Ты грубо разговариваешь с родителями, – заметил глава семьи.
– Разговариваю, как умею, – опять дерзко ответил восьмиклассник Славик.
– Да что с тобой? – удивилась мать. – Ты плохо спал?
– Плохо, – мрачно ответил младший Погребенников.
– Снилось что-нибудь?
– Да, снилось.
– Что же, если не секрет?
– Не секрет. Снилось, что я бегаю по зеленям босиком.
– Босиком… по зеленям? – удивилась мама Погребенникова. – Странный сон. Ты же сугубо городской ребенок.
Восьмиклассник Погребенников с ненавистью отшвырнул от себя чайную ложку.
– Ничего странного, – сказал он. – Коров, когда они объедятся, гоняют по зеленям. Это знает каждый прилежный телезритель.
– А ты… разве, того… объелся?
– Да! – горячо воскликнул Славик. – Объелся! Я каждый день объедаюсь благодаря вашей милости. Смотрите! Вот!
Младший Погребенников выскочил из-за стола и выпятил живот.
– А дальше что?
– Дальше будет больше! Вот что будет дальше! – заявил восьмиклассник. – Мы пожираем огромное количество продуктов: пирожное, творожное, мороженое, куры, яйца, утки, сало…
– Сало мы не едим… почти, – перебила мама Погребенникова.
– Сахар, хлеб, соль, перец, творог, картошка, – продолжал перечислять Славик, не слушая мать. – А в результате – вот. – Славик опять выпятил живот. – А сами! Вы посмотрите на себя! На кого вы похожи… Вы похожи…
– Ну давай называй, – подбодрил глава семьи.
– Нет, не буду… А то драка начнется… В общем, наша семья очень не современная. Все семьи сидят на диете, одни мы обжираемся, как… носороги. Надо выглядеть, как древние греки.
– Он влюбился, – догадалась Ира Ивановна. – Он влюбился и хочет быть стройным.
– Да! Я хочу быть стройным, как грек, хотя и не влюбился. Старик, встань! Встань, не задев стола, ну встань, прошу тебя.
Папа нахмурился.
– Встань, пожалуйста, – сказала мужу мама Погребенникова. – Если ему уж так хочется.
– Перестаньте городить глупости, – буркнул отец.
– Ага, – сказал Славик. – Ты не можешь встать. Тебе мешает живот.
Мама Погребенникова непроизвольно хихикнула. Хихиканье получилось каким-то легкомысленным, недостойным матери и инспектора по охране природы. Глава семьи обиделся.
– Пожалуйста, – сказал он. – Я могу встать.
Виктор Степанович изо всей силы втянул живот, чтобы не задеть стол, но усилия его были напрасны. Стол вздыбился, заколыхался на папином животе и опал. На пол посыпались разные предметы: ложки, вилки, вдребезги разлетелось блюдце. Энтомолог смутился.
– Я был от рождения плотным, – сказал он. – А потом три года занимался классической борьбой.
– Поменьше ешь картошки, – посоветовала мама. – Ты злоупотребляешь картошкой.
– А ты попробуй сама встать, – ехидно заметил Виктор Степанович.
– Я? Пожалуйста!
Мама Погребенникова легко вскочила со стула, но в последний момент, стараясь избежать столкновения со столом, отклонилась назад, и стул с грохотом рухнул на пол.
– Так что уж помолчи насчет картошки, – сказал папа Погребенников ехидно.
– Это я случайно!
– Меньше увлекайся сладким и мучным, – отомстил муж. – Тогда не будет никаких случайностей.
– Старики, давайте сядем на диету, а? – сказал младший Погребенников. – Я достал отличную новозеландскую диету. В день по килограмму сгоняет.
– Какой есть продукт? – спросила Ира Ивановна.
– Ничего.
– Совсем? – спросил папа Погребенников тревожно.
– Почти, – оживился сын. – Надо утром и вечером понемногу есть соленого трепанга.
– А где взять соленого трепанга?
– Не знаю. Но мне кажется, трепанга можно заменить селедкой.
– Идея! – воскликнул энтомолог. – Садимся немедленно на новозеландскую диету!
– Может быть, завтра? – спросила мама. – Доедим продукты…
– Что тебе дороже – жизнь или продукты? – горячо поддержал отца Славик. – Сейчас же садимся! Мать, беги за селедкой, прекращаем обжираловку!
Семья Погребенниковых поднялась из-за стола, стараясь не смотреть на оставленный завтрак.
День прошел в обычных хлопотах. Труднее всех оказалось Виктору Степановичу, так как в тот день он писал диссертацию дома и волей-неволей вынужден был прогуливаться по квартире, в том числе мимо холодильника. А так как у главы семьи выработалась многолетняя привычка время от времени проверять и дегустировать содержимое холодильника, то на этот раз только страшным усилием воли будущий доктор наук заставлял себя не дотронуться до ручки урчащего соблазнителя.
Один раз Виктор Степанович забылся, машинально открыл холодильник, и только запах колбасы привел его в себя. Еще секунда – зубы энтомолога растерзали бы полбатона.
Ученый, голодающий по новозеландскому методу, с отвращением, словно это было пресмыкающееся, кинул батон назад в холодильник и изо всей силы захлопнул дверцу, как будто колбаса могла выскочить и наброситься на него.
После этого случая папа Погребенников боялся близко подходить к кухне.
Вечером вся семья по привычке собралась в кухне. Ира Ивановна принесла килограмм селедки, но Славик выбрал самую маленькую, мать разделала ее, и младший Погребенников честно разделил селедку на три части.
– Надо медленно сосать, – объяснил знаток новозеландской диеты.
Виктор Степанович поднес кусок ко рту. Он хотел его сосать, как учил сын, но не успел опомниться, как селедка исчезла из рук. Папа Погребенников смущенно посмотрел на членов своей семьи, но те тоже сидели с пустыми руками и не сводили глаз со свертка с селедкой.
– М-да, – сказал Виктор Степанович. – Ситуация… А в этой… твоей диете… вес трепанга указан?
– Указан, – ответил Славик мрачно. – Пятнадцать граммов. Ничего, старики, первый день – самый трудный… Потом легче…
– А сколько всего дней? – спросила Ира Ивановна.
– По-разному… В зависимости от комплекции. Но не меньше двух недель.
– Двух недель?!
– Я же сказал – дальше легче, – буркнул автор идеи. – Потом вообще трудно остановиться. Один так и не мог остановиться.
– Ну и что? – тревожно Спросила Ира Ивановна.
– Ничего. Сам превратился в трепанга, – сострил восьмиклассник и рассмеялся, но смех повис в воздухе.
Члены семьи Погребенниковых разошлись по своим местам. Виктор Степанович лег рано, так как слышал, что голод во сне переносится легче.
Проснулся Виктор Степанович от резей в желудке. Он вскочил, включил свет. Было полвторого ночи. Голова кружилась, во рту было сухо, в животе протекали какие-то процессы.
«Черт с ней, с этой диетой, – решил глава семьи. – Здоровье дороже».
Надев шлепанцы, папа Погребенников стал осторожно, чтобы не разбудить домочадцев, красться на кухню. Однако в коридоре он замер. Из кухни доносились странные звуки: вроде бы кто-то пытался поднять тяжелую вещь.
«Воры! – мелькнула у Виктора Степановича мысль. – Да, но почему они начали с кухни… Впрочем, вопросы теории воровства сейчас не должны меня интересовать…»
Будущий доктор наук стал лихорадочно искать какое-нибудь оружие. В руки попался лыжный ботинок Славика.
«Опять разбрасывает, негодник, где попало обувь», – некстати подумал папа Погребенников.
Звуки из кухни усилились. Вор явно спешил.
«Что же это он, мерзавец, хочет утащить? – гадал Виктор Степанович, на цыпочках, с ботинком в руках продвигаясь к кухонной двери. – Может быть, буфет? Но зачем ему буфет?»
Еще издали на фоне окна энтомолог увидел зловещую длинную фигуру вора. Фигура колыхалась между буфетом и холодильником и пыхтела, словно ворочала большую тяжесть.
«Стой! Стрелять буду!» – хотел закричать Виктор Степанович, но вор опередил его.
– Тссс! – сказал вор. – Тихо! Мать разбудишь!
Это был Славик. Пропагандист новозеландской диеты стоял возле холодильника и за обе щеки уплетал колбасу, к которой держал путь папа Погребенников. От полбатона колбасы остался жалкий кусочек.
– А… это ты, а я думал – воры, – сказал Виктор Степанович.
– Я сначала на тебя тоже подумал – вор, уж больно ты осторожно крался, а потом узнал твое специфическое пыхтение.
– Колбаса не пропала? – осведомился папа Погребенников, не обратив внимание на «специфическое пыхтение».
– Ни капли, – ответил пропагандист новозеландской диеты. – Хочешь проверить? – сын великодушно протянул остатки колбасы.
– Давай, – сказал папа Погребенников.
– Осторожно, там шкура.
– Ага… – папа хотел поблагодарить за предупреждение насчет шкуры, но колбасы уже не было вместе со шкурой.
