– Все зависит от нервной системы, – встрял в спор нервный. – У кого какая нервная система. Сколько ты можешь выпить? – спросил он электрика.
– Ну, это смотря как выпить. Я могу допустим…
– До сшибачки. Сколько потребуется, чтобы ты упал и не поднялся?
Электрик подумал:
– Бутылку белой и бутылку чернил.
– Смотря каких…
– Три семерки.
– Так. А я с двух стаканов под стол лезу – потому что нервы.
– А вот я… Слушай сюда! Вот я, – затараторил сухонький и постучал пальцем в тощую свою грудь, – несмотря, что у меня такая комплекция, засосу полторы бутылки белой и не лягу.
– Ты?
– Я.
– Карлик с оглоблей, – непонятно сказал мрачный. И сам себе посмеялся.
– Мы, бывает, соберемся на трех, – продолжал сухонький, – по пять рваных на рыло – это получается…
Тут скрежетнул ключ в двери – раз, другой… Мрачный бросил сигарету в окно и в два свободных прыжка очутился возле своей койки. И лег. Дверь открылась, вошел старшина, а за ним еще некто, молодой, длинный, стеснительный, с портфелем.
– Однако, курили? – остановился старшина.
– Откуда! – воскликнул сухонький. – Где мы возьмем-то?
Старшина подозрительно посмотрел на тетю Нюру… Тетя Нюра старательно мыла пол. Домыла последнюю половицу и вышла.
– Поговорите вот… с товарищем, – сказал старшина. – Да не врите: это для статистики надо, – и старшина ушел.
– Товарищи, – подчеркнуто миролюбиво заговорил длинный с портфелем, – я не корреспондент, не из газеты… Я – социолог. Что я вас спрошу и что вы ответите – это никуда не пойдет, никаких фельетонов никто писать не будет. Я объясню, в чем дело. Группа социологов, я в том числе, исследует… мы исследуем вопрос происхождения… ну, пьянства, грубо говоря. Так сказать, причины и следствия. Для этого – на один-единственный вопрос, который я вам задам, – надо ответить… надо сказать всю правду. Вопрос такой: как вы здесь оказались? Еще раз повторяю: ваши ответы дальше моего блокнота никуда не пойдут, в том смысле, что никак вам не повредят. Начнем? – ближе всех к нему оказался нервный. – Вот вы, например… Как вы здесь оказались? Расскажите, пожалуйста.
Вместо подробного рассказа о том, как он здесь оказался, нервный вдруг устремил на социолога внимательный и тоже не лишенный значительности, как у урки, взгляд.
– А попрошу документы, – сказал он сухо.
Никто не ждал такого оборота. Притихли.
– Зачем? – спросил социолог.
– Рассказывай ему… А кто вы такой?
– Да я же вам только что объяснил.
– Документы.
– Ну, слушайте… уж поверьте, если бы я не имел права спрашивать вас, наверно, меня бы сюда не пустили.
– Документы.
– Да нет у меня никаких документов, то есть, наверно, есть какие-то… нет, дома.
В комнате откровенно засмеялись такому наиву… Нервный, хоть опасливо, но тут же обнаглел.
– А голову, извиняюсь, вы не того… не это… Она не дома у вас?
– Ну, дела!
Социолог встал.
– Хорошо, – сказал он, – я попрошу начальника отделения, он объяснит вам… Не обманываю же я вас! Зачем мне это надо?
– Да, да, – согласился нервный, – зачем вам это надо? Вы наденьте форму и спрашивайте.
– Да нет, товарищи!.. Да действительно же я ученый! Ну, как вам?.. Хорошо, сейчас начальник скажет то же самое.
Социолог пошел к двери, постучал… Старшина открыл дверь и выпустил его.
– Понял?! – воскликнул нервный хвастливо. – Какую штуку удумали, а? Во, деятели…
– Да нет, друзья, – сказал очкарик, – это действительно ученый. Вы думаете, переодетый следователь? Нет.
Тут с койки рывком вскочил урка и мягко прошелся меж кроватей.
– Колонулся мальчик! – урка радостно засмеялся. – Ученый… Я бы не хотел с таким ученым за одной партой сидеть, умоляю. Наоборот, я бы хотел, чтобы он сидел под партой. Ну, Петя, ну, подрулил!..
– Да чушь это! – воскликнул очкарик. – Никакой он не следователь. Я знаю эти группы социологов…
– И его знаешь? – спросил нервный.
– Его не знаю, но знаю, чем они занимаются. Занимаются изучением серьезнейших вопросов…
– В вытрезвителях?
– И в вытрезвителях. А где же еще ему расскажут, почему человек напился, какие причины побудили…
– А если их нету, причин-то? – закипятился нервный. – Чего их искать, если их нету?
– Причины всегда есть. Просто они не всегда ясны нам самим…
– Ну, это уж тоже… лишь бы с портфелями бегать – ученых из себя изображать, – недовольно сказал мрачный. – Чего вот мне рассказать? Нечего. Напился, и все.
– Что же, без всякой причины? – поинтересовался очкарик.
– Без всякой причины.
– Но какая-то же должна быть причина…
– Да никакой причины. Взял две бутылки водки и выпил.
– И часто вы так?
– Раз в месяц напьюсь обязательно.
– Но почему? Тоска, что ли, какая?
– Никакой тоски, – убежденно сказал мрачный. – Напьюсь, и все.
Очкарик был в затруднении.
– Я не понимаю, – сказал он.
– Я сам не понимаю, – искренне сказал мрачный. – Не хочу понимать.
– Ну, может, ты фронт вспомнил, боевых товарищей, – подсказал сухонький; все как-то обнаружили вдруг, что, казалось бы, пустой разговор имеет некий скрытый смысл.
– Никаких товарищей… Вообще не люблю войну вспоминать.
– А что вы читали до этого момента? Или смотрели по телевизору?
– До какого момента?
– Как пойти в магазин.
– Ничего не смотрел. Я люблю «В мире животных» смотреть, но она вечером бывает…
– Вы кто по профессии? – стал невольно входить в подробности очкарик.
– Крановщик.
– Может, тебе с высоты грустно на людей смотреть? – опять выскочил с подсказкой сухонький.
– Да ну!.. – мрачному надоело отвечать. – С высоты… Это тогда все летчики давно уже должны с круга спиться: там высота-то вон какая.
– А что ты думаешь? Ты знаешь… – кинулся было спорить электрик, но открылась дверь – вошли социолог и начальник отделения. Старшина тоже вошел и стал сзади них.
– Здравствуйте! – громко приветствовал всех начальник.
С ним поздоровались. Может быть, не так громко, но почти все.
– Кто тут самый бдительный? – начальник посмотрел на социолога. – Кто потребовал документы?
– Да нет, тут не в том дело, кто… Вы просто объясните.
– А чего тут объяснять-то? Спрашивайте, и все, – начальник сел на стул. – А я посижу пока.
– Лучше бы вы объяснили…
– Вы спрашивайте, спрашивайте.
– Итак, – обратился социолог к нервному, – что же с вами вчера получилось?
– Это ученый разговор? – уточнил нервный.
– Абсолютно ученый, никакой больше. Просто расскажите…
– Я погожу пока, – сказал нервный.
– То есть? – не понял социолог.
– Я малость подзабыл… Я пока сосредоточусь.
– Что значит «пока сосредоточусь»? – заговорил было начальник. – Что значит…
Но социолог тут же запротестовал.
– Товарищ начальник… Я боюсь, мы так не поговорим.
– Почему? – удивился начальник.
– Не поговорим. Это надо иначе.
– Да у нас же тут есть духари! – воскликнул урка. – Вон у нас… духарь номер один – ничего не боится, – урка показал на мрачного.
Мрачный внимательно посмотрел на урку… Опустив голову, подумал… И согласился.
– Я расскажу, если надо. Мне один черт, – он сел на койке, посмотрел на социолога. – Про вчерашний случай?
– Да именно: как было с вами вчера.
– Жена у меня, – сразу начал мрачный, – как бы это вам сказать… вечно у ней какие-то гости, мужики какие-то подозрительные, бабенки… Они мне надоели.
– А говоришь, причины нету, – сказал нервный.
– Это не причина, это тянется уже лет семь, – возразил мрачный. – И напился я вчера не из-за этого. Но они мне тоже сильно надоели.
– Жена где работает? – спросил социолог, поспевая писать в блокнот.
– Кассиршей в магазине. Не надо меня перебивать, я сам все расскажу Радости мне тут… от этого рассказа – не шибко. Я не знаю, чего они делают: я прихожу, они уходят. Я ее много раз предупреждал, она не вникает. Вчера прихожу – опять два мужика сидят и какая-то женщина. Коньяк на столе… Я их выкинул из квартиры. Один в трусах был. Жена где-то спряталась: все перерыл – нету. Может, раньше вышла куда, черт ее знает, не нашел. Все перерыл – нету. Я лег спать. Только заснул, пришла милиция…
Тут начальник милиции почему-то засмеялся. На него посмотрели с недоумением.
– Ничего, ничего, – сказал начальник, – продолжай. Я потом объясню.
– Вы выпивши были, когда пришли? – спросил социолог.
– Крепко.
– Это все?
– Все. Который в трусах был, сильно визжал: я его хотел в мусоропровод затолкать, он уперся…
– Плечи пролезли? – выскочил с вопросом любопытный электрик.
